Я делаю из танцовщиц прим-балерин, а не он.
– Ты напугала меня? – размышляю я. – Той ночью я испугалась.
По тому, как она вздыхает, я понимаю, что права.
Мне кажется, я представляю эту ситуацию как проверку моего восприятия действительности. Я услышала от хореографа, которым восхищаюсь, что мой режиссер сбивает меня с толку и заполняет мою голову фантазиями, в то время как мне следует просто более усердно трудиться. Да, я могла разозлиться на Мию, но никогда бы ее не бросила, ведь именно в Краун-Пойнт посчитали, что я достойна места примы. Я осознаю, что вряд ли где-либо еще мне предложили бы аналогичный контракт, а даже если бы и предложили, – мне пришлось бы годами напряженно работать для получения желаемых ролей.
Да… теперь я понимаю, как она могла манипулировать мной и как это било по моему самолюбию, но я не могу не возмущаться тем, что мне приходится учиться на этих ошибках дважды.
– Потом ты побежала к своей машине и выехала на дорогу, а этот глупый мальчишка сбил тебя! – вскрикивает она с дикими глазами.
Поскольку ситуация обостряется, я решаю найти хоть какие-то слова, чтобы успокоить ее и дать ей то, чего она хочет.
– Я останусь с тобой, – говорю я и, чувствуя, как у меня сводит желудок, переплетаю пальцы на наших руках. – Пожалуйста, не заставляй меня больше танцевать «Жизель». Я хочу быть Авророй для тебя.
По щеке Мии скатывается слеза, которая падает мне на грудь.
– Ты не представляешь, как много значат для меня эти слова.
Только все это ложь.
Отпустив мои руки, Мия выпрямляется и уходит на кухню, волоча за собой стул. Продолжая сидеть на полу, я наблюдаю за тем, как она открывает холодильник и достает из него контейнер с едой, а затем наливает в стакан воду. Она не пытается скрыть, что достает из кармана пузырек с какой-то жидкостью. Накапав несколько капель в стакан и размешав содержимое своим пальцем, Мия возвращается ко мне.
Это что, проверка?
Она предлагает мне воду и округляет глаза, когда я подношу стакан ко рту.
Не думаю, что я смогу отказаться от воды.
– Эта еда? – спрашиваю я и, кивая в сторону контейнера, опускаю стакан.
– Да, но у тебя обезвоживание, Вайолет, – кивает она. – Сначала попей.
Я закрываю глаза и, кивнув, делаю глоток. Вкус воды не изменился, но на моем языке чувствуется сладкое послевкусие. Мия протягивает мне контейнер, в котором лежит порезанная курица, брокколи и желтый рис. Схватившись за пластиковую ложку, я ем предложенную мне еду, практически запихивая ее в рот. Если я начну есть быстрее, то меня стошнит, но я надеюсь, еда замедлит действия того вещества, которое она мне подлила в стакан.
Только я выдаю желаемое за действительное.
Внезапно у меня начинает сводить живот, и я упираюсь рукой в пол.
– Что было в воде?
– Кое-что, что поможет тебе уснуть, – говорит она. – Уже поздно, и тебе нужен отдых.
Я киваю, чувствуя, как моя сдержанность улетучивается. Мой язык заплетается, а глаза закрываются сами по себе, будто я выпила слишком много спиртного.
– О, Вайолет, если ты расскажешь кому-нибудь о том, что здесь произошло, – я выпотрошу твоего дружка и разукрашу твою кожу его кровью, поняла?
Это последнее, что я слышу.
Глава 56Грейсон
Мне кажется, я схожу с ума.
Ради моего будущего тренер заставляет меня отыграть первые десять минут для того, чтобы рекрутеры увидели, что я соответствую их требованиям, но меня тошнит от каждой секунды, проведенной на льду.
Когда он окончательно выводит меня из игры, я выхожу со стадиона, ловлю машину и возвращаюсь в Краун-Пойнт так быстро, как только могу.
Возле дома меня встречает Уиллоу, и, зайдя внутрь вместе с ней, я проверяю все комнаты, включая подвал, на предмет любых признаков того, что Вайолет возвращалась домой после прослушивания. Поскольку ее телефон отключен, приложение по установлению местонахождения, которое я поставил на ее телефон, ничем нам не помогает, и мы продолжаем поиски. Когда с игры возвращается хоккейная команда, парни присоединяются ко мне, и Уиллоу, с которой все это время мы не разрывали связь, пытаясь найти Вайолет.
В конце концов небо начинает светлеть, и мы возвращаемся к дому.
Когда я вижу покрасневшие от слез глаза Уиллоу, во мне лопается терпение, и я бью кулаком по стене. Девушка тихонько вскрикивает от удивления, но это единственный звук, который она издает после того, как последовала за мной в гостиную.
Глядя на Уиллоу, сидящую напротив и поджимающую губы от беспокойства, я прихожу к мысли, что именно она поможет мне узнать, кто преследовал Вайолет, учитывая их тесную связь. Я оплошал, не проявив достаточно упорства, и не смог должным образом надавить на Вайолет, чтобы помочь ей вспомнить нужные детали.
Я поворачиваюсь к Уиллоу и замечаю на ее лице тень страха. У нее никогда не было причин бояться меня, но, похоже, сейчас она их находит. А я просто хочу, чтобы Вайолет вернулась домой целой и невредимой.
– Расскажи мне обо всем, что знаешь, – говорю я, и она немного расслабляется.
– Я располагаю такой же информацией, что и ты. Сегодня утром она отправилась на прослушивание в КПБ, а на протяжении нескольких месяцев Вайолет преследует паранойя. Она убеждена в том, что за ней кто-то следит, однако мы так и не смогли подтвердить ее опасения.
– Этого недостаточно, – рычу я.
– Из нас двоих одержим Вайолет только ты, – возражает она. – Разве ты не можешь найти способ отследить ее местоположение? Мне кажется, ты достаточно не в себе, чтобы вшить маячок под ее кожу. Неужели ты никогда об этом не думал?
Блестящая, черт возьми, идея, которая должна была прийти мне в голову намного раньше.
– Я попробую еще раз отследить ее телефон.
Но я сомневаюсь, что это сработает. Последний раз я проверял ее местоположение меньше часа назад, а до этого каждые пятнадцать минут, так как чувствовал, что начинаю сходить с ума.
Уиллоу подходит ближе, пока я, открывая приложение, пытаюсь определить местоположение Вайолет. И внезапно посреди гребаного небытия появляется синий маркер, а судя по уведомлениям в приложении, ее местоположение было обновлено двадцать минут назад. В четыре часа утра.
– Боже, – вздыхает Уиллоу.
– Ты знаешь, где это? – спрашиваю я, глядя на нее.
– Это на краю государственного парка. Туда и обратно ведет только одна дорога.
– Хорошо, звони в полицию, – приказываю я ей и, сжимая в руке ключи от машины, выбегаю за дверь.
Я не припоминаю случая, когда испытывал столь острое чувство тревоги, как сейчас, и когда в последний раз так сильно нуждался в том, чтобы оказаться рядом с Вайолет. Мне кажется, я не чувствовал такого беспокойства даже когда понял, что она находится в ВИП-ложе с моим отцом.
Дойдя до своей машины, я замечаю ее необычное положение, будто она немного наклонена в сторону. Когда я обхожу ее, мое сердце замирает. На передней и задней шинах с левой стороны видны глубокие надрезы прямо до самого обода.
Поскольку у меня нет времени выяснять, кто это сделал, я возвращаюсь в дом и снимаю с крючка возле двери ключи от машины Эрика. Они с Джейкобом где-то в городке снова проверяют библиотеку в поисках Вайолет, в то время как Нокс и Стил вернулись в квартиру Уиллоу.
Эрик будет чертовски зол, что я взял его машину, но с этим я разберусь позже.
Прежде чем сесть в его машину, я подхожу к своей и достаю с ее заднего сиденья лом. К тому времени, как я выезжаю на дорогу, мое сердце уже готово выпрыгнуть из груди.
Одной рукой я сжимаю свой телефон, а другой – руль и уже через двадцать минут мчусь по узкой грунтовой дорожке. Машина виляет из-за плохого сцепления с дорогой, а свет фар отражается от деревьев. Я подумываю о том, чтобы просто выключить их, дабы проскочить незамеченным, но понимаю, что это неважно. Солнце уже взошло и заливает лес потоками золотистого света. К тому же я никогда ни к кому не подкрадывался и не собираюсь. Как бы глупо это ни звучало, мне наплевать на эффект неожиданности. У преследователя Вайолет против меня нет ни единого шанса.
В конечном итоге дорога приводит меня к небольшому бревенчатому дому, на крыльце которого горит свет, а собака, прежде лежавшая на земле, внезапно поднимается и начинает рычать. Из ее пасти капает слюна, но, стараясь не обращать на нее внимания, я оглядываюсь вокруг. Возле дома не припарковано ни одной машины, и ничто не указывает на то, что здесь кто-то есть.
Возможно, это тупик?
Перепроверив маркер местоположения телефона Вайолет, я обнаруживаю, что он все так же указывает именно на этот дом, а затем я замечаю ее телефон, брошенный на ступеньке крыльца, будто он ждал меня.
Я смотрю на собаку, но она не двигается, когда я поднимаюсь по ступенькам покосившегося крыльца, доски которого шатаются под моими ногами. Похоже, цепь на шее собаки, которой она прикована к своей будке, не позволяет ей мешать приходящим и уходящим из дома людям. Рычание, вырывающееся из этой злобной твари, ровное и низкое и похоже на предупреждение, но, когда я хватаюсь за дверную ручку, оно превращается в лай.
Я распахиваю дверь и поднимаю лом, готовый атаковать, но в то же время ужасно боюсь, что увижу Вайолет мертвой или раненой. В гостиной царит беспорядок: вся мебель сдвинута в сторону, а в воздухе стоит запах гнили, застоявшейся воды, плесени и тяжелого соснового аромата.
Держа лом наготове, я шагаю вперед, и дверь, скрипя, закрывается за мной. И тут я вижу ее. Свернувшись калачиком, Вайолет лежит на полу рядом со стереосистемой. Кто-то накинул на нее уродливое одеяло, чтобы прикрыть тело. Бросаясь к ней, я в первую очередь снимаю его, чтобы проверить, не ранена ли Вайолет. Я провожу руками по ее телу и, убедившись в том, что она все еще дышит, трясу за плечо. Вайолет стонет, и в тот же момент собака снаружи начинает лаять, а под дверь проникает синий и красный свет от полицейских машин. Я опускаю лом и, откидывая голову назад, недоверчиво смеюсь.