— Нет, нельзя, — строго произнес Кынев. — Вы хоть понимаете, что вам будет предъявлено обвинение в умышленном убийстве, а также в хранении оружия? И ответить придется сполна.
Петр Алексеевич равнодушно пожал плечами:
— Воля ваша. Если надо будет — я отвечу. Но сегодня я ничего больше вам не скажу. Только завтра. Завтра я весь ваш.
И сколько ни старался следователь Кынев, подследственный Бойков сдержал свое слово.
Глава пятая
Полковник Шаповалов сидел в глубоком кресле и смотрел на Короля напряженным взглядом. Взгляд Короля был спокойным и каким-то затуманенным, словно он выкурил папиросу с марихуаной.
— А теперь поговорим о твоем бухгалтере, — сухо сказал Шаповалов.
— О бухгалтере? — Король небрежно дернул плечом. — А чего о нем говорить? Он чалится на нарах.
— Я это знаю. — На скулах полковника поигрывали желваки. — Ты думаешь, он сможет долго держать рот на замке?
Король усмехнулся:
— А куда он денется? Петя, конечно, дурак, но он не подонок. Он не станет рисковать жизнью жены и дочери.
Однако у полковника этот довод не вызвал одобрения. Он покачал головой и сказал:
— Король, тюрьма ломает людей, ты и сам это знаешь.
— Не всегда, — возразил Король. — Некоторых ломает, а некоторых делает сильней.
— Но твой Бойков человек слабый. Ты сам об этом говорил.
Король зевнул и лениво спросил:
— Короче, Роман Иванович, хватит ходить вокруг да около. Что ты предлагаешь?
— Я предлагаю завершить то, что вы с Калачом начали делать той ночью. Только без дурацкой клоунады и игры в рулетку.
Лицо Королева помрачнело, и Шаповалов быстро добавил:
— Король, ты знаешь, как я к тебе отношусь. Ты отличный парень и дело знаешь. Но я всегда тебе говорил: тяга к красивым жестам сыграет с тобой дурную шутку.
— Красоту моих жестов я с тобой обсуждать не собираюсь, — холодно ответил Королев.
— И не надо. Я о другом. Бойков должен лежать в гробу, а вместо этого он сидит перед следователем. И это твоя ошибка.
Король молчал. Шаповалов нахмурился и угрожающе придвинул к нему лицо.
— Виталий, ты представляешь, сколько поставлено на карту? — глухо проговорил он.
— Вполне, — ответил Король.
— И ты готов всем этим рискнуть?
Королев провел по лицу рукой, словно снимал с него паутину, и грубо ответил:
— Бойков не заговорит. Я это обеспечу.
— Каким образом?
— Самым надежным. — Король усмехнулся и провел ногтем большого пальца себе по шее.
Полковник кивнул и облегченно откинулся в кресле:
— Я знал, что мы поймем друг друга. Как ты намерен это сделать?
— Я наводил справки. В одной камере с Бойковым сидит урка по кличке Хабаровский. Это некий Степа Райков. И он мой давний должник.
— За что он сидит? — поинтересовался Шаповалов.
— За поножовщину. Светит Степе червонец как минимум.
— Гм… Он сможет сделать все так, как надо?
— Сможет. Опыт по этой части имеется. Малява придет сегодня к ночи, я постараюсь.
— Хорошо. — Шаповалов сухо улыбнулся. — Вот теперь я действительно спокоен. Думаю, у нас все получится. Если бы твои люди не пришили случайно того депутата, все было бы легче легкого. Но теперь Генпрокуратура землю носом роет.
— Всего не предусмотришь, — ответил Король и протянул руку к бутылке виски.
Полковник Скворцов занимал должность начальника тюрьмы всего восемь месяцев. И эти восемь месяцев стоили ему столько сил и здоровья, сколько не стоили предыдущие двадцать пять лет службы в органах. Однако Скворцов был не из тех, кто жалуется на жизнь. Еще в молодости он твердо для себя усвоил: «Нас никто не обязан жалеть, нам никто не обязан помогать. Жизнь гнусная штука, но повезло, что у нас есть хоть такая». И всю последующую жизнь это простое правило помогало ему преодолевать невзгоды и радоваться приятным мелочам.
Вот и сейчас полковник Скворцов поднес к носу чашку с жасминным чаем и, жадно вдохнув горячий аромат жасмина, так блаженно сощурил глаза, словно держал в руках чашку с эликсиром молодости.
Но насладиться ароматом жасмина ему не дали. Кто-то вежливо постучал в дверь. Скворцов поставил чашку на стол и громко сказал:
— Входите!
На пороге появилась неуклюжая фигура капитана Васнецова. Он прошел к столу и протянул Скворцову маленький листок бумаги:
— Товарищ полковник, только что перехватили.
— Что это?
— Похоже, малява.
Скворцов взял листок и пробежал по нему глазами. Лицо его посерело.
— Кому это предназначалось, выяснили? — спросил он.
Капитан качнул головой:
— Нет.
— Плохо. Ладно, иди, капитан.
Капитан козырнул и вышел из кабинета.
Несколько минут полковник Скворцов сидел за столом с задумчивым видом, постукивая по столу толстыми пальцами. Потом протянул руку к трубке телефона.
Номер он набрал по памяти. Приложил трубку к большому уху:
— Алло, Грязнов?.. Вячеслав Иванович, это Скворцов беспокоит… Да, дела закружили. Но я обязательно… Хорошо, Слава. Я, собственно, вот по какому вопросу тебе звоню. Мои ребята тут маляву перехватили. Одного моего сидельца собираются отправить на тот свет. Фамилия Бойков. Так вот… Ты вроде говорил, что в сферу твоих интересов попал авторитет по кличке Король… Да, Виталий Королев. Так я это к тому, что малява вроде как пришла от самого Короля… Сам не поверил. Видно, в большой спешке готовилась… Ну да, ну да… Что?.. Сидит по обвинению в предумышленном убийстве. Застрелил приятеля у себя в квартире, ночью… Хорошо. Да какая уж там благодарность, одну ведь работу делаем. Хотя от бутылки хорошего коньяка не откажусь… Да, Бойков. Петр Алексеевич… Давай, до связи!
Полковник положил телефонную трубку на рычаг и вновь вернулся к своему жасминному чаю, который успел за это время изрядно подостыть.
…Вячеслав Иванович Грязнов набрал номер телефона руководителя Федеральной службы исполнения наказаний Минюста.
— Слушаю.
— Алло, Павел Макарыч, это Грязнов говорит.
— Вячеслав Иванович? Рад тебя слышать! Как живешь-поживаешь?
— Хорошо поживаем. Слушай, у меня к тебе срочное дело. Все необходимые бумаги я подготовлю, но на это уйдет время. Поэтому, будь другом, сделай кое-что для меня — прямо сейчас.
— Не вопрос. Что за дело?
— Необходимо перевести одного заключенного. На него отправили маляву с воли. Если не перевести — парень не жилец.
— А тебе-то он зачем нужен?
— Очень важный свидетель.
— Гм… Ты в этом лично заинтересован?
— Да. Я занимаюсь этим делом. Лично, Паша, лично! И ты меня очень обяжешь.
— Да брось ты, ей-богу. Где твой клиент сидит?
— В Матросской Тишине.
— Ясно… Пресненская пересыльная тюрьма устроит?
— Вполне. Заключенного зовут Петр Алексеевич Бойков.
— Бойков… Записал.
— Только чтобы поаккуратней там, ладно?
— У нас, Слава, иначе и не бывает.
— Спасибо, старик.
— Не за что. Будет время — заезжай.
— Обязательно.
Вопрос о переводе, таким образом, был решен.
Следующий звонок Грязнов сделал Александру Борисовичу Турецкому:
— Алло, Саня, у меня для тебя кое-что есть.
— В каком смысле?
— Помнишь, я тебе говорил о встрече Короля с полковником Шаповаловым?
— Да.
— Так вот, полчаса назад в Матросской Тишине перехватили маляву от Короля. В маляве приказ прикончить одного сидельца. К сожалению, записать разговор Шаповалова и Короля нам не удалось, но вполне вероятно, что все это как-то связано.
— Гм… Подожди, переварю. — Последовала пауза, после которой Турецкий спросил: — Что за человек?
— Бойков Петр Алексеевич. Сидит по обвинению в предумышленном убийстве. Я попросил перевести его в Пресненскую пересыльную.
— Хорошо. Переведут сегодня?
— Надеюсь.
— Ладно. Как только переведут — сразу же с ним встречусь. Спасибо, Слав.
— Не за что.
— Как наблюдение за полковником Шаповаловым?
— Кроме встречи с Королем, пока ничего интересного. По городскому телефону ни с кем не общается. Сотовым сейчас занимаемся.
— Хорошо. Будет что-нибудь важное — звони.
— Угу.
Из пятиэтажного здания школы вышли три девочки и, весело щебеча, направились к автобусной остановке. Их нагнал большой черный «мерседес» и поехал рядом. Окно правой дверцы «мерседеса» поползло вниз, и чей-то голос громко произнес:
— Привет, Дашунь!
Девочки оглянулись. Одна из них, самая маленькая, в очках и с большим ранцем за спиной, улыбнулась:
— Здравствуйте, дядь Виталя! — и помахала мужчине ладошкой.
— Ты из школы? — осведомился тот.
— Угу.
— Давай подвезу.
Даша Бойкова посмотрела на подружек и скромно улыбнулась:
— Да нет, я пройдусь с ними.
— Да не скромничай ты. Давай залезай!
«Мерседес» остановился. Задняя дверца приглашающе приоткрылась.
— Ну давай же! — весело сказал дядя Виталя. — Тебе от папы привет!
— От папы?
— Да. Забирайся скорей!
— Ладно. — Даша попрощалась с подружками, затем забралась в машину и захлопнула за собой дверцу.
«Мерседес» тронулся. Подружки Даши проводили машину завистливыми взглядами.
На заднем сиденье сидел незнакомый человек. Дядя Виталий сказал:
— Это дядя Володя, познакомься!
Незнакомец протянул ей руку.
— Даша Бойкова, — сказала Даша и пожала широкую ладонь дяди Володи.
— Очень приятно, — ответил тот.
— Домой? — спросил дядя Виталий.
— Да, — ответила Даша.
Он подмигнул ей и сказал:
— Слушай, Дашунь, тут такое дело. Ты же знаешь, что мы с твоим папой друзья?
— Конечно, дядь Виталя.
— Так вот, папа поручил мне заботиться о вас с мамой, пока его нет. Вот я и решил — может, махнем за город? Поедим шашлыков, порыбачим. Ты как?
Даша поправила пальцем очки и задумчиво ответила:
— Даже не знаю. Не думаю, что мама согласится. Она сейчас в шоке.
— С мамой я поговорю. А ты сама-то как? Согласна?