ся «криком на сову».
— Зачем они это делали? — спросил Клов.
— Из-за страха, — ответил сборщик. — Для них сова была гостьей с «другой стороны». Пришельцем из царства ночи, тьмы, ужаса и смерти. Телеоники способны чувствовать Альтера. И они могут указать тебе на него.
— «Криком на сову»?
Сборщик кивнул:
— Да. Телеоники используют его силу и энергию в своих целях, но для них Альтер остается чужаком. Гостем с «другой стороны», пришельцем из царства тьмы.
— Но я не вижу телеоников, — сказал Клов.
— Они здесь. — Сборщик погладил крысу, которая вылезла из-за пазухи и ловко вскарабкалась по одежде ему на плечо. — Они все время были рядом.
— Я не понимаю. Объясни.
— Они стали частью Клоаки. Сожрав их и переварив, Клоака впитала в себя их силы, их дар стал ее даром. И теперь она увеличивает свою территорию. Она уже достигла вашей станции и продолжает разрастаться, как опухоль, захватывая все новые районы города. И она не намерена останавливаться, пока не превратит всю планету в Клоаку.
— И ты можешь их мне показать?
— Телеоников? — Сборщик качнул головой: — Нет. Но я могу их позвать. Есть большая вероятность, что они откликнутся на мой призыв.
— Сделай это! — потребовал Клов.
— Встреча с ними может закончиться для тебя плачевно.
— Я готов рискнуть.
— Что ж, это твое решение.
Сборщик закрыл глаза и что-то беззвучно зашептал.
Это продолжалось дольше, чем ожидал Клов. Небо снова затянули облака, и тьма стала почти непроницаемой. Где-то вдалеке полыхнула молния, и прогремел трескучий раскат грома. Поднялся ветер.
Клову было не по себе. Он все время вспоминал про оборотней, растерзавших Тори, и вздрагивал от каждого облачка пыли, взметнувшегося с асфальта. Каждый раз, когда это происходило, рука его оказывалась на рукояти пистолета, торчащей из пластиковой кобуры.
Клов внимательно посмотрел на сборщика, и вдруг увидел у него над головой слабое свечение, напоминающее ореол или нимб. Глядя на этот ореол, капитан вдруг почувствовал, как внутри у него самого что-то стало быстро меняться. В нем просыпались новые ощущения: он услышал что-то вроде тихой музыки, напоминающей интонацией и мелодикой реквием, а темный воздух улицы показался Клову насыщенным неведомой жизнью. Ореол, пылающий над головой сборщика, стал стремительно расширяться, и все невидимые сущности, попадая в его зону, становились видимыми — все тени оживали, тусклые блики вспыхивали молниями, все двигалось, клубилось, вращалось, и в этом скопище тонких сущностей, невидимом невооруженному глазу, вдруг проступили расплывчатые светлые силуэты шести телеоников.
Сборщик открыл глаза.
— Они здесь, — сказал он. — Телеоники готовы нас выслушать.
Посмотрев на колеблющиеся, подобно языкам огня на ветру, светлые тени, Клов тихо спросил:
— Ты уверен, что справишься с ними?
Вместо ответа сборщик громко крикнул:
— Телеоники, этот человек под моей защитой!
— Ты не можешь защитить его от нас! — провизжал невнятный, такой же колеблющийся, как светлые тени, хор голосов. — Ты не можешь защитить даже себя!
— Я был одним из вас! — веско проговорил сборщик. — И я знаю, что вы не всевластны!
— Попробуй остановить нас! — провизжал хор голосов.
Поднялся пылевой вихрь — и в этом вихре заметались тени, зловещие призраки Клоаки, жаждущие воплощения. Уродливые лица невоплощенных и недовоплощенных тварей, нелепых заготовок, которым предназначено было когда-нибудь стать живыми существами, проступали перед Кловом и сборщиком, и Клов чувствовал глубину их ярости, злобы и отчаяния. В голове Клова зазвучали голоса, которые не могли принадлежать живущим. Пытаясь дотянуться до людей и уничтожить их, призраки хватали Клова и сборщика за одежду, царапали их лица и руки, швыряли им в глаза горсти песка.
Капитан сдернул с плеча плазменный автомат, быстро выставил режим длинной очереди и, прицелившись в ближайшую тварь, нажал на спусковой крючок. Вспышки плазменных разрядов смешались с кружащимся хаосом света и тьмы.
Расстреляв весь магазин, Клов отшвырнул автомат.
— Как их убить?! — крикнул он, перекрывая шум ветра.
— Их невозможно убить! — прокричал в ответ сборщик. — Их сущности не принадлежат этому миру! Они пребывают в трансцендентальном измерении, и добраться до них невозможно! Даже моя ШВК не в силах этого сделать!
— Но я вижу их!
— Это всего лишь их манифестации! На самом деле, они для нас неуязвимы!
Свистопляска телеоников приняла катастрофический размах. Вырванные с корнем деревья носились вокруг, с хрустом переламываясь в воздухе и осыпая Клова и сборщика сотнями острых щепок. Лицо капитана было красным от крови.
«Душа не больше ли пищи, а тело — одежды? Я вдохну, я выдохну, обретая спокойствие и невозмутимость духа». Клов закрыл глаза и сосредоточился на словах мантры, не обращая внимания на завывания вихреобразных сущностей, носящихся вокруг.
«Душа не больше ли тела, как тело больше одежды?.. Душа не больше ли тела, как тело больше одежды?»
Достигнув максимального сосредоточения, Клов вынул из кобуры пистолет. Глаза его по-прежнему были закрыты. «Цель выстрела — безупречное действие. Не думай о результате, будь свободным. Выстрел должен быть действием не личности, но вселенной».
Капитан шагнул в самую гущу бушующего ада, вскинул пистолет и нажал на спусковой крючок. Вспышки плазменных зарядов смешались со вспышками молний. Клов двигался быстро и ловко, как в танце, и каждый выпущенный им заряд настигал цель, хотя он нимало не заботился об этом. Чувствуя, что вышел за границы реальности и пребывает в ином измерении, капитан отчетливо слышал крики телеоников, сраженных плазменными зарядами.
Наконец буйство сущностей прекратилось, буря утихла так же внезапно, как началась. Клов опустил пистолет и открыл глаза.
Шесть телеоников, вновь обретя отнятую Клоакой плоть, стояли перед капитаном и смотрели на него усталыми, воспаленными глазами. Одеты они были в запыленные комбинезоны, на небритых лицах змеились и пульсировали мнемолинии, то сплетаясь в немыслимые узоры, то распадаясь на таинственные знаки.
— Чего ты хочешь, человек? — спросил один из телеоников.
— Помогите мне найти Альтера, — потребовал Клов.
— А что мы получим взамен?
— Я останусь с вами. Моя сила пригодится Клоаке. Я стану частью этого проклятого места — так же, как вы.
Телеоники повернули головы и уставились на многоэтажку, стоявшую метрах в ста от них. Продолжая смотреть на нее, телеоники открыли рты и издали оглушительный хоровой визг — такой невыносимый, что Клову пришлось зажать ладонями уши, чтобы не оглохнуть.
Скосив глаза на многоэтажку, Клов увидел, что в одном из окон первого этажа зажегся свет. И вдруг мир вокруг преобразился. В окнах домов зажглись огни, улица наполнилась гудением моторов и гудками машин. По тротуару засновали люди. Переход произошел быстро, почти мгновенно — словно кто-то разрушил кусок Клоаки, вырвал из далекого прошлого клочок реального мира и заткнул им образовавшуюся брешь.
Клов едва успел отскочить от пронесшегося мимо джипа. И вдруг он узнал подъезд дома, в который всего несколько часов назад затягивала его страшная сила. Клов сунул пистолет в кобуру и зашагал к подъезду.
Путь занял меньше минуты. Клов вошел в подъезд и поднялся по ступенькам на первый этаж. Он остановился перед дверью и почувствовал, что там явно ждут его появления. На секунду мир дрогнул, и в него снова ворвались вихреобразные бесцветные сущности. Клов почувствовал, что дом опять стал необитаемым и мертвым. Сосредоточив всю свою волю, он попыталась отвлечься от посторонних звуков и видений. Что-то вдруг прояснилось, и из хаоса проступила черная кнопка электрического звонка. Клов поднял руку и нажал на нее.
— Войдите! — отозвался из-за двери громкий мужской голос.
Клов толкнул дверь. Шагнул в прихожую, миновал ее и вошел в небольшую гостиную. Человек, сидевший в кресле, разомкнул губы и сказал:
— Здравствуй, Клов. Я ждал тебя.
6
Это был пожилой, седовласый мужчина, почти старик, с резким, морщинистым лицом и жесткими серыми глазами. Одет он был в уютный красный халат, а в руке держал стакан с виски, в котором покачивались кусочки льда.
Слух капитана наполнился звуками живого мира. На комоде красного дерева тикали бронзовые каминные часы. С вечерней улицы доносился гомон детских криков. За стеной раздавались голоса соседей и приглушенный смех, перемежаемый жизнерадостными восклицаниями. По-видимому, там что-то праздновали. На кухне было включено радио, играла какая-то песенка, и Клов сумел различить слова.
Хо-ро-шо, все будет хорошо!
Все будет хорошо, я это зна-аю!
Хо-ро-шо, все будет хорошо!
Ох, чувствую я, девки: загуля-аю!
Ой, загуля-аю…
Клов поморщился — ему претила вульгарность мелодии. Впрочем, текст песни чуть походил на слова его обычной вечерней медитации, и капитан подумал, что, должно быть, эта песня тоже имеет отношение к медитации, тип которой ему просто незнаком.
— Ты Альтер? — спросил Клов у незнакомца.
Тот посмотрел капитану в глаза и спокойно произнес:
— Это мое студенческое прозвище. Настоящее имя — Александр Терехов. — Старик улыбнулся: — Аль Тер. Понимаешь?
И он весело подмигнул Клову. Капитан никак не отреагировал на это. Тогда старик отхлебнул из стакана и сказал:
— Я рад, что ты все-таки нашел меня, Клов. Мы могли встретиться раньше, но ты сам этого не захотел.
— Я не знал, что это был ты, — сказал капитан. — Если бы знал, то не уклонился бы от встречи.
— Ничего. Главное, что мы все-таки встретились. Выпьешь? — предложил старик.
Клов покачал головой:
— Нет.
— Почему?
— Надоело, что все вокруг пьют. Кто-то же должен оставаться трезвым в этом хмельном мире.
— Здравая позиция. А я все-таки выпью. — Старик усмехнулся. — Надеюсь, ты не сломаешь мне за это руки.