— Теперь нужно немного подождать, Клов, — сказала мать глубоким, полным нежности голосом. — Просто немного подождать.
Клов вздрогнул и открыл глаза. Его мать исчезла. Над головой белел потолок, а сам он лежал на жесткой кровати.
Как долго продолжалась его дрема?.. Минуту?.. Час?.. Вечность?..
Глядя в белый потолок, Клов тщательно прислушался: сперва к звукам окружающего мира, потом — к себе. Он услышал шорох занавески, колышимой ветром, далекие звуки улицы и чье-то легкое дыхание. Чувства опасности не возникло, и Клов решился повернуть голову.
Сперва он увидел лишь расплывчатый силуэт, освещенный ярким летним солнцем. Глаза его заслезились от яркого света, но зажмуривать их Клов не стал. Наконец капитану удалось сфокусировать взгляд, и он увидел тонкую фигуру в легком платье и красивое женское лицо, обрамленное белыми волосами.
Сердце Клова наполнилось ощущением счастья. Он разлепил спекшиеся губы и хрипло проговорил:
— Анна!
— Да, милый, — ответила жена. — Это я.
Она взяла руку Клова, поднесла ее к губам и поцеловала. Потом ласково погладила ее тонкими пальцами. Клов улыбнулся. Лицо у него онемело, и улыбка вышла напряженной и кривоватой — пародия на улыбку, а не улыбка, но он был рад и такой.
— Значит, мы живы? — сказал он чуть окрепшим голосом.
— Да, Клов! Мы живы! Ты и я!
Голос жены был мягким и ласковым. Клов снова прислушался к своим инстинктам и ощущениям. Окружающий мир был слишком хорош, чтобы быть настоящим. Не было ли здесь подвоха или ловушки?
Клов ожидал, что в душе шевельнется чувство опасности, как это не раз бывало в рискованных ситуациях, но не почувствовал ничего подобного. Он не ощущал никакой опасности. Напротив — только полное умиротворение. На душе у него было спокойно и хорошо, как не было уже много месяцев.
Клов вгляделся в черные, миндалевидные глаза жены и попросил:
— Расскажи мне, что случилось, Анна.
— Религиозные повстанцы взорвали аэробус, на котором мы собирались лететь на острова, — ответила жена. — Ты сильно пострадал.
— Насколько сильно?
— Ты умер. Но, слава Богу, в аэропорту дежурила машина Центра Крионики. Страховка покрыла все расходы на заморозку.
— А ты? — спросил Клов, с тревогой оглядывая лицо и открытые плечи жены. — Ты не пострадала, Анна?
Жена улыбнулась:
— Почти нет. Отделалась ушибами и ссадинами.
Клов перевел дух.
— Значит, с тобой все в порядке, — сказал он, словно пытался зафиксировать этими словами наличествующее положение вещей.
— Да, — ласково ответила Анна. — Я в порядке, милый. И ты тоже в порядке. Теперь ты в полном порядке, милый.
Она смахнула с ресниц слезу.
— Не плачь, — сказал ей Клов.
— Не буду.
— Сколько времени я пробыл в криоцентре?
— Полтора года. Все это время я копила деньги на твою реанимацию. Даже объявила благотворительную подписку.
— Вот уж не думал, что в наше время остались милосердные люди.
— Деньги слали со всей страны. Но бо€льшая часть средств поступила из Благотворительного центра Пастыря Накамуры.
Анна наклонилась и поцеловала Клова в губы. Потом выпрямилась и продолжила:
— Доктор сказал, что, находясь в «полужизни», ты считал себя живым. Мозг продолжал функционировать в слабом режиме, и твое подсознание сотворило для тебя новую реальность, в которой ты жил и страдал.
— Доктор прав, — проговорил Клов. — Мне снился долгий сон.
— Но теперь все будет хорошо. Нам пришлось через многое пройти, чтобы все стало хорошо.
— Да, милая, нам пришлось через многое пройти.
«Разрушить целый мир… — подумал Клов. — И создать новый».
— Когда я смогу покинуть криоцентр?
— Через пару дней. Пока ты слишком слаб.
— Анна… — Клов вгляделся в усталое лицо жены, только сейчас обратив внимание на тени у нее под глазами и заметив, как сильно она исхудала. — Анна, если бы у тебя был шанс создать новый мир… каким бы он был?
Анна подумала и пожала плечами:
— Не знаю, Клов. Наверное, таким же, как этот.
— Почему?
— Потому что другого мира я не знаю.
Он улыбнулся:
— Да… Другого мира мы не знаем.
Капитан закрыл глаза. Он вдруг вспомнил, как в детстве мать пела ему колыбельную песню. Какие же там были слова?.. «Сны ведь снятся неспроста… Бродит по траве мечта…» Да, кажется, так. Перед глазами у него появилось лицо матери, испачканное мукой, и тихий голос нежно напел:
Сны ведь снятся неспроста.
Бродит по траве мечта.
Пусть она найдется…
Явью обернется…
«А у меня неплохо получилось», — подумал Клов, улыбнувшись. И вдруг в сердце у него колыхнулась тревога. Что, если там, за его плотно прикрытыми веками, ничего нет? Что, если мир, оставленный без его внимания, исчез?..
«Пустые страхи, — сказал себе Клов. — Теперь все будет так, как я захочу».
Он выждал еще несколько секунд, вслушиваясь в притихший, ожидающий мир, а потом открыл глаза…
Глава 1ТУМАН
1
Перед огромным панорамным иллюминатором челнока «Малая Земля» сидели двое. Первый — широкоплечий, светловолосый и конопатый мужчина в военном кимоно, с лицом грубым и обветренным. На поясе у него висел клинок-танто с серебряной змейкой на гарде, свидетельствующей о том, что мужчина был лейтенантом. Серебристо-серый цвет его кимоно говорил о принадлежности к отряду космодесантников.
Второй мужчина был худощав, темноволос и носил очки, вновь вошедшие в моду лет десять назад. Кимоно его было того же серебристо-серого цвета, что и у лейтенанта, но висело оно на очкарике бесформенным мешком. На гарде его ножа не было ни змейки, ни молнии, ни креста, зато там поблескивала буковка «С» — сокращение от слова «стажер».
Темноволосый очкарик был моложе своего спутника лет на десять.
— Простите, лейтенант, вы что-то сказали? — рассеянно проговорил стажер. — Я немного отвлекся.
— Я спросил: что ты знаешь про события на Земле? — повторил лейтенант свой вопрос.
Стажер пожал плечами:
— Полагаю, то же, что и все. В позапрошлом году серая мантия вдруг прекратила работу по восстановлению ландшафта Земли и разрушила все Оазисы. При этом погибло около трехсот колонистов. Никто не знает, почему это произошло. Выживших колонистов эвакуировали. Земля затянулась белым туманом, под прикрытием которого на планете снова стало что-то происходить. Уже два года никто не знает, что представляет собой Земля. Люди не суются на Землю, предпочитая наблюдать за ней издалека.
— Это все?
Стажер снял очки, протер их краем кимоно и снова водрузил на нос.
— Раз в месяц на Землю спускается исследовательский беспилотник, — сказал он. — Однако передаваемые им данные не доходят до орбитальных станций. Туман, затянувший Землю, экранирует сигналы любого вида.
Лейтенант прищурил колючие глаза:
— И где ты все это прочел?
— В книге профессора Мацухиро Соболева «Земля: Колыбель человечества». А что? Я что-то неверно пересказал?
Верзила-лейтенант усмехнулся, блеснув полоской крепких полиметаллических зубов.
— Ты сказал, что туман действует как экран.
— Верно. Разве это не так?
— Так. Но часть информации, посылаемой с беспилотников, все же доходит. За два года, собирая информацию по крохам, Военному Совету удалось узнать о Земле довольно много. Серая мантия не прекратила работу над воссозданием ландшафта Земли. Она перешла на следующий уровень.
— То есть?
— Последние два года серая мантия не просто воссоздает уничтоженные земные объекты. Она пытается воссоздать саму структуру материалов. Она хочет, чтобы «деревья» были деревьями, «камни» — камнями, «вода» — водой, и так далее. Она жаждет быть точной, понимаешь?
— То есть теперь она имитирует не только форму, но и содержание?
Лейтенант усмехнулся:
— Можно и так сказать.
— Выходит, туман — это что-то вроде куска ткани, которым художник прикрывает незавершенную картину от посторонних глаз?
Лейтенант озадаченно нахмурился — метафора стажера была ему не слишком ясна.
— Туман состоит из взвеси, в которую входят частицы наноматерии, воды и углекислоты, — доверительно объяснил он. — Поэтому не рекомендую тебе выходить из челнока без шлема. Кроме того, информация, которую ты только что услышал, — секретна. На обратном пути ты дашь подписку о неразглашении. Иначе тебя никогда не выпустят за орбиту Земли, и ты никогда больше не увидишь мамочку.
— Моя мама умерла, когда я был школьником, — сказал стажер.
— Сочувствую.
Стажер надолго задумался. Наконец, он вновь поправил свои псевдоантикварные очки и осторожно спросил:
— Так какова истинная цель нашей миссии, господин лейтенант?
Лейтенант покосился на него насмешливым взглядом.
— Наконец-то сообразил. Мы не будем брать пробы атмосферы, барражируя над планетой. Мы спустимся на саму планету.
Стажер открыл рот — казалось, он лишился дара речи.
— Мы… спустимся на Землю?
Лейтенант кивнул:
— Да.
— Зачем?
— Несколько месяцев назад, окончательно систематизировав и проанализировав данные, полученные с беспилотников, Военный Совет разрешил высадку на Землю. За это время на ее поверхности побывало уже шесть исследовательских челноков. Седьмой челнок, «Сирена», высадился три дня назад, и связь с ним тут же прервалась.
— Почему вы так спокойно об этом говорите? — спросил стажер.
— Мы знаем, что они целы, — пояснил лейтенант. — Радар видит их всех. Они все время перемещаются, но не отходят далеко от «Сирены». Видимо, у ребят какие-то технические неполадки. Военный Совет действует согласно утвержденной инструкции, а инструкция гласит, что в подобных случаях за пропавшим экипажем высылается спасательная группа в полном составе.
— Понимаю. — Стажер взял себя в руки. — Но при чем тут я? Я ведь всего лишь метеоролог.
Лейтенант посмотрел на худощавое лицо стажера и отчеканил: