Третий сет вымотал их обоих. Новые переживания, ощущения, мысли, все привело к тому, что они разбили мяч вдребезги, но не позволили ему коснуться их. Игра прервалась, когда с галереи раздались аплодисменты:
– Браво, милорд! Браво леди! Давно я не видел такой сильной и эмоциональной игры. Думаю, на сегодня вам довольно, а завтра я жду четыре сета! – и доктор Прево откланялся, оставив взмыленного мужчину и уставшую до черноты в глазах женщину, смотреть друг на друга в тягостном недоумении: уже все?
Наконец они отмерли и неторопливо двинулись в башню – переодеваться, мыться и утешать нервы доброй порцией горячего грога.
После игры в мяч лорд Сириус и его харран должны были появиться на обеде в главной столовой замок. Каждый из них предпочел переживать в одиночку, поэтому и на обед они спустились отдельно, зато произвели фурор своим появлением. Лорд был одет в безупречный гранитно-серый костюм, но галстук был алым, а на галстучной булавке красовался его герб. Его харран так же пришла в сером брючном костюме с алым галстуком, используя колье как фиксатор для плотного шелка.
Гости оценили это единодушие, а сами объекты наблюдения ошарашено уставились друг на друга. Впрочем, они быстро справились с собой и стараясь соблюдать этикет, предписывающий парам не удаляться друг от друга на расстояние более пятнадцати ярдов, отправились приветствовать гостей.
Леди Глициния лучилась солнечной улыбкой и, весело потряхивая кудрями, сновала среди драконов. Ее неимоверно раздражало появление Катариссы. Драконица надеялась, что после нападения вампиров полукровка пролежит в кровати неделю, а лучше месяц! Но эта гадина мило улыбалась леди Юзбинии, не отпуская из виду лорда Сириуса. И этот странный взгляд, голодный и удивленный, когда она смотрит на него. Неужели замарашке удалось отыскать слабость дракона? Нужно уложить ее в постель на месяц! Может поможет изменение воды? Нет, это слишком явно, нужно придумать что-то поинтереснее!
Едва не шипя от злости юная драконица устроилась неподалеку от хозяина замка и его харран. Впервые прибыв в этот замок блондиночка немало полазила по чердакам и подвалам, изображая малого ребенка. На самом деле она собирала тайны. Вода говорлива с теми, кто умеет ее разговорить. Так Лина узнала о сошедшей с ума золотой драконице, и обо всем, что она творила с теми, кого похищала. Отчеты о найденных в подвале личной башни золотой стервы телах хранились в старом дорожном сундуке леди Юзбинии. Там же был список повреждений Сириуса, и рекомендации врачей по лечению. Все они сходились в одном – вылечить каменного дракона невозможно, однако при определенных медицинских манипуляциях он сможет завести наследника с драконицей подходящего возраста. Прочитав это, Глициния даже порепетировала сцену, в которой она, изображая страдание соглашается на искусственное зачатие, «ради продолжения рода», немного рыдает и получает взамен фамильные драгоценности рода, и замок в долине Водопадов и…
Из размышлений водную драконицу вырвала Катарисса. Полукровка встала, собираясь отойти и ее черные волосы задели Сириуса по щеке. Дракон не вздрогнул, не отпрянул, как почти всегда поступал с Глицинией или даже с матерью, нет, он поймал темную прядь и слегка потянул, улыбаясь. Полудроу блеснула на него темными глазами, и в них тотчас зажегся голодный алый огонек. Эти двое явно вспомнили что-то общее, личное, и от этого Глициния едва не скрежетала зубами. Ее воздушные замки рушились на глазах!
Лорд Сириус поцеловал своей харран руку и отошел в сторону, наблюдая за гостями. Аперитив поданный в гостиной уже не много расслабил стариков, но молодые драконы еще держались настороженно. Вчерашнее нападение вампиров не прошло зря. Опытный взгляд бойца выхватывал ножны, спрятанные под одеждой молодняка и даже пожилых опытных драконов. Мужская тяга к оружию неистребима. При том, что каждый дракон оружие сам по себе, многие предпочитали иметь при себе клинок из гномьей стали.
Клинки Катариссы были спрятаны гораздо лучше. О некоторых он узнал, срезая платье, о парочке только догадывался. Но после сегодняшней игры в его воображение прокралась мысль – самому увидеть ремни ножен на ее обнаженном теле. Очевидно мысли Катариссы мало отличались от его собственных – после сцены с прядью волос она скромно стояла рядом с леди Юзой, ничем не выделяясь из толпы, но Сириус даже спиной ощущал ее взор и в его крови нарастало непонятное томление.
Что подавали на обед дракон и полудроу не поняли. Под звон вилок и стук ножей они вновь и вновь переглядывались, вспоминая и переживая необычную игру в мяч. Их тарелки остались полными, когда подали десерт. Леди Юзбиния заметила это и укоризненно посмотрела на сына. Дракон все понял без слов и немедля исправился, наполнил тарелку харран шоколадным муссом, печеньем и мороженым. а потом взглядом напомнил ей о необходимости есть.
После трапезы хозяйка дома предложила гостям выйти на прогулку в парк. Не смотря на позднюю осень и легкий мороз, солнце светило ярко, так что драконы с удовольствием высыпали на влажные после затяжного дождя дорожки.
Лорд Сириус неторопливо вел Катариссу к центру маленького парка, ограниченного стенами замковых служб. Здесь редко гулял ветер, воды и солнца хватало в избытке, поэтому даже поздней осенью можно было любоваться прихотливыми извивами уснувших на зиму лоз, клонящимися к земле ветвями декоративных ив, и темной зеленью хвойных деревьев. Но главным украшением этого парка были статуи.
Катарисса заворожено обходила каждую, восхищаясь не только самой скульптурой, но и точностью ее размещения в ландшафте:
– Милорд, – наконец решилась спросить она, – на постаментах нет имени скульптора, кто сотворил это?
– Я. – Просто ответил дракон, вглядываясь в глаза девушки.
Ему хотелось убедиться, что ее восхищение искренне.
– Это потрясающе! – выдохнула Катарисса, – как вам удалось передать в камне прозрачность этой вуали?
Девушка указала на скорбящую плакальщицу, сидящую у ручья.
– Мрамор может быть очень нежным и прозрачным, – пальцы мужчины скользнули по каменным складкам и, Катара дрогнула, на миг ей показалось, что дракон коснулся ее души.
Ведь именно к такому равновесию в своем творчестве она и стремилась! Ее песочные модели редко обретали вид, совпадающий с ее замыслом, но когда это получалось они дышали той же внутренней гармонией, что и эти скульптуры. Бросив еще один взгляд на парковый ансамбль, полудроу уловила некую закономерность. Постояла, прислушиваясь к своим ощущениям и, заговорила осторожно подбирая слова:
– Вероятно, размещать здесь ваши работы предложила ваша матушка?
– Она настояла на этом, – подтвердил ее догадку дракон. Потом помолчал и словно извиняясь добавил: – родители часто уверены, что их дети гениальны. Мне удалось отстоять свою анонимность только угрозами уничтожить все статуи, – Сириус потаено усмехнулся, вероятно вспомнив горячий спор с собственной родительницей.
Катара не стала уверять его, что не все родители гордятся своими детьми, просто описала рукой полукруг:
– Ей удалось показать ваш рост как мастера и художника. Взгляните.
Сириус присмотрелся и впервые обратил внимание, что не скульптуры созданы для парка, а парк для скульптур. Каждое изделие было размещено так, чтобы стена хвойных деревьев или плетистых роз служила ему фоном. Постаменты различной высоты демонстрировали достоинства скульптур и деликатно маскировали недостатки. А хрупкий дракон из розового мрамора парящий на крыше беседки? Вся изящная конструкция была выстроена якобы для чаепитий леди Юзы, но насколько лорд помнил, мать вообще никогда не пила чай…
– Благодарю вас, Катарисса, – мужчина подхватил замерзающую ладошку и бережно поцеловал холодные пальцы: – вы открыли мне глаза. Я знал, что мама меня любит, но принимал ее заботу как должное.
Лорд выпрямился, вновь осматривая сад, но руку девушки не выпустил. Они довольно долго простояли, думая каждый о своем. Потом ломая печальное настроение, на дорожку вышли слуги, установили жаровню для приготовления горячего шоколада и плавленого зефира. Гости подтянулись к чаше, смеясь и обсуждая поездку в лес за лапником, для украшения бального зала на открытие зимнего сезона.
Обмакивая наколотый на длинную вилку зефир в бурлящий шоколад, Катарисса осторожно поинтересовалась у лорда:
– Открытие сезона? В замке будет бал?
– Да, моя мать патронирует несколько учебных заведений, и для сбора средств устраивает благотворительные балы дважды в год. Один проводится в первый день зимы, второй в первый день лета. Мероприятие довольно пафосное, но я вынужден присутствовать, как хозяин дома. Вам тоже придется быть, – сразу уточнил дракон.
Полудроу скептически поджала губы:
– Мне доводилось наблюдать балы в доме отца, это действительно скучно. Сплошные юбки, фраки и занудные разговоры, – девушка непокорно тряхнула головой, а потом вдруг предвкушающее улыбнулась: – если я пообещаю надеть платье на это мероприятие, вы покажете мне свою мастерскую?
– Вообще-то я и сам хотел показать вам ее, – усмехнулся в ответ дракон, – но ловлю вас на слове, хочу посмотреть на вас в бальном платье.
Катарисса картинно застонала:
– Это много юбок, декольте и почти голая спина?
– Совершенно верно, – Сириус кровожадно улыбнулся и вдруг пошутил: – обещаю не приносить в бальный зал мячик.
Девушка вспомнила игру в пинг-понг и злопамятно сощурила глаза:
– В таком случае я не буду украшать свою комнату вашей магографией в трико.
От неожиданного поворота дракон поперхнулся холодным воздухом и закашлялся. Отпив немного пунша, любезно предложенного дворецким, лорд успокоился и почти шепотом ответил:
– Если моя магография будет висеть в вашей спальне, я не стану возражать. Только попрошу взамен вашу, трико идет вам несомненно больше, чем мне.
– Пожалуй, лучше найду ей место в мастерской, – пробормотала, краснея девушка, – чтобы вдохновляться размерами.
Большей двусмысленности она не сумела бы сказать, даже если бы придумывала специально. Но дракон разрешил ситуацию рассмеявшись. И снова его смех зажег в ней странный огонек. Отвернувшись Катара допила остывший пунш, собираясь вернуться в замок, но дракон вновь удивил ее: