Он глубоко вздохнул, продолжая слишком пристально меня изучать. Надо срочно переводить тему. Не хочу сейчас о таком тяжелом. Не тогда, когда в крови играют пузырьки самого дорогого в мире шампанского.
- Не поверю, что эксцентричный молодой миллионер не устраивал на этом космолете развязные вечеринки…- бросила ему с небрежным вызовом.
- Устраивал когда-то… И женщина тут была. Особенная. Ты ведь на это пытаешься вывести… А потом долгое время не было никого…
Его слова почему-то царапают.
- Сибиль?
- Нет, Сибиль боится моря, как кошка. Она и на Кипр-то приехала только для того, чтобы позлить тебя и закуситься со мной. Это было даже забавно. И эффектно…
-Да уж, ее появление в костюме Афродиты поразило.
- Афродитой была ты, Инна. И эффектным была не ее нагота, а то, как ты за минуту расставила все на свои места…
- Если не Сибиль, то кто? Кто разбил сердце самому завидному жениху Средиземноморья?
Он не ответил. Перевел глаза на море.
Откинулась на подушках, тоже посмотрела на водную гладь, уходящую на горизонт.
Удивительно, но молчание Карима меня не задело. Может быть, потому что внутри мне было даже приятно, что хоть кто-то смог приблизиться и сковырнуть камень в его груди…
- Почти как пустыня, да?- задумчиво произнес он, придвигаясь ко мне и перебирая мои волосы.
- В таких местах, перед силой природы, человек осознает свою ничтожность. А ты что думаешь? Что подсказывает тебе твой гениальный мозг? Ты думаешь, что способен обуздать природу?
- Нет,- ответил он, не задумываясь,- я не настолько глуп, Инна… Пойдем, день близится к закату. Нам пора.
- Куда опять? Теперь осталось только уйти подводу к русалке Ариэль…
Оставил мой очередной бессмысленный вопрос с подколом без ответа, но подал руку, чтобы мы спустились на нижнюю палубу…
Было красиво. На гладкой воде, где горизонт медленно плавился в золоте заходящего солнца, яхта лениво покачивалась, будто дышала вместе с морем. Она была слишком большой, чтобы чувствовать волны в полную меру- скорее, легкие вибрации, приятно отдающие по телу. Воздух был пропитан солью, медом вечернего света и чем-то почти волшебным - как будто само время решило замедлиться, приникнуть к этому мгновению.
Здесь и правда когда-то рождались Боги. А если и не рождались, то люди просто не могли не придумать свои волшебные мифы… Потому что такая красота возвышает и обескураживает.
Я стояла у поручня, глядя вдаль - туда, где небо и большая вода, два голубых простора, обнимались нежно, как любовники, словно знали друг друга с рождения. Мой легкий шелковый сарафан трепал ветер, волосы, уже наполовину выбившиеся из заколки, касались щек. Все во мне было распахнуто этому вечеру, этому свету, этой безмятежности. И Карим совсем не пугал, хоть я снова знала, чем закончится вечер.
Я настолько отдалась моменту, что на мгновение даже потеряла его из виду. И лишь услышав босые шаги по шершавой поверхности террасной доски обернулась. В руках у него был чехол от скрипки.
- Не может быть… Если бы ты оказался ихтиандром, я бы меньше удивилась… Играешь?
- Обижаешь,- улыбнулся и перешел на русский,- у меня мать из России. Разве это комбо может позволить отвильнуть от знания классики и классического искусства? Бьюсь об заклад, ты тоже попала под особенности русского воспитания.
- У меня это был балет,- не смогла не засмеяться.
Он ведь прав…
- Сыграешь?
Он не ответил словами - только взглядом. Таким глубоким, теплым, с легкой, почти мальчишеской тайной. Открыл чехол, достал инструмент - так бережно, будто это было нечто живое. Провел пальцами по струнам. Взял смычок и заиграл…
Это была Clair de Lune Дебюсси. Не просто исполнение, молитва. Музыка словно раскрывала небо - один аккорд за другим. Я стояла, забыв дышать. Все вокруг словно бы стихло: ветер, мир, я сама. Лишь эта музыка жила и расцветала прямо здесь, между ним и мной.
И тогда произошло что-то, во что я бы не поверила, если бы не увидела своими глазами.
Из воды, как по зову, показались серые силуэты. Дельфины! Целый косяк. Они скользили рядом с яхтой, плавно, легко, как будто танцевали в такт этой невозможной, волшебной мелодии. Один выпрыгнул, ослепительно вспыхнув в закатных лучах - и все вокруг вовсе стало нереальным, как сон наяву.
Я не заметила, как мои пальцы легли на губы. Слезы просто появились. Без боли, без причины - как отклик на что-то слишком большое, слишком прекрасное, чтобы уместиться внутри.
Карим играл, и мне казалось, что он говорит со мной без слов о себе. Было прекрасно и очень грустно почему-то…
Когда последняя нота упала в море, как капля света, он опустил скрипку.
- Они любят классику. Дельфины слышат иначе. Гармоничные и предсказуемые звуковые структуры классики стимулируют их развитый слух и мозг, вызывая положительные эмоции и когнитивный интерес. Им важна чистота волны и правильный ритм. Для них Дебюсси - как свет под водой. Он зовет их.
Все внутри меня вибрировало от этой красоты, от этой неожиданной глубины, от самого него, пусть я отчаянно противилась этим эмоциям.
Шепот застрял внутри. Грудь сперло.
- Это слишком…
Карим подошел, обнял меня. Я уткнулась ему в плечо, чтобы спрятать слезы.
В этот момент вокруг нас был не просто вечер. Это была вечность.
А еще я словно бы ощутила его внутреннюю тяжесть. Такую непосильную, такую истязающую.
Насилу оторвала себя от его взмокшего плеча, преодолевая стыд своей слабости.
- Кто она, Карим? Кто разворотил тебе душу?
Он порывисто взял мои скулы в оковы своих рук и притянул к себе.
- Ее сейчас здесь нет. Впервые за много лет нет, Инна. Нет в моей голове
_____________________________________________________
Друзья, на моем втором аккаунте очередная веселая, саркастичная, очень правдивая и поучительная завершенная история!
РАЗВОД С ЕГО МАМОЙ
- Собирай вещи и уходи,- произнес муж жестко.
- Слава… ты серьезно? У меня на руках твой трехмесячный сын!
- Не мой! Мама сделала ДНК! Ты нагуляла этого выродка, а мне врала, дрянь!
Сзади, в дверном проеме кухни, стояла она. Его мать.
- Я тоже считаю, что ты должна уйти, Анечка. Ты же понимаешь… мы слишком породисты, чтобы воспитывать твой приблуд,.
Удовлетворенный взгляд этой гадины транслировал мне: «эту войну выиграла я, невестушка».
Меня выставили за дверь с младенцем на руках. Муж, ослепленный ложью матери и фальшивым тестом ДНК, поверил, что ребенок не его. Свекровь торжествует. Но она ошиблась. Я не проиграла. Я вернусь за правдой… и возмездием.От автора: Банальная история про противостояние невестки и свекрови. Старо как мир. Саркастично. Реалистично.
ЧИТАЕМ
Глава 25
Глава 25
Мы во мраке каюты, больше похожей на футуристический мир темного лорда- тут все в приглушенном свете зеркал, который играет с черными атласными текстурами в декоре. А еще прохлада. Прохлада, заставляющая соски сжаться под его алчным взглядом.
Карим прижимается ко мне со спины. Мы у одного из зеркал, смотрим жадно в свое отражение. Горячая рука ползет по покрытой мурашками ноге. Он подцепляет подол платья и ныряет мне между ног, вынуждая стону сорваться с губ.
- Все еще боишься,- выдыхает в шею, понимая, что это не вожделение пока, а робость. Ничего не могу с собой поделать. Там все еще до предела чувствительно…
- Не бойся, Инна… Только если захочешь… Иначе ничего не будет…
Подхватывает меня, кладет на холодный шелк постели.
Автоматически подтягиваю ноги и прижимаюсь спиной к подушке в изголовье.
Он садится рядом, облокотившись на руку, и смотрит на меня с легкой улыбкой, в которой нет ни грамма насмешки - только тепло. И голод.
- Ты можешь не раздеваться, если стесняешься, - говорит мягко, не отводя взгляда.
И в ту же секунду сам начинает снимать с себя футболку. Медленно. Его движения неспешны, почти ленивы, но я вижу, как напрягаются мышцы на его животе, как перекатываются плечи, и сердце мое стучит будто не во мне, а где-то отдельно - громко, гулко.
Я прикусываю губу, стесняясь смотреть, но не могу отвести глаз.
Карим ложится на спину, руки раскинуты по простыне, грудь ровно вздымается. Улыбается.
- Хочешь - просто посмотри. Хочешь - трогай. Я твой. И дико хочу твоих прикосновений. Любых.
Я долго не решаюсь, но все же тянусь. Пальцы дрожат, но я касаюсь его ключицы - горячей, гладкой. Он не шелохнется. Молчит, позволяя мне быть храброй в своем темпе.
Подушечками пальцев провожу вниз, по груди - под кожей перекатываются твердые, упругие мышцы. Он как изваяние, только живое - теплое, дышащее. От него идет сухое, сильное тепло, будто от камня, нагретого солнцем.
Каждое касание - как прикосновение к какому-то древнему чуду. Я изучаю его: изгиб плеч, каменный рельеф живота, тонкую линию пояса. Он не просто красив наготой – это красота силы, уверенности, того молчаливого мужского достоинства, что невозможно сыграть. Порода…
Его кожа под ладонью гладкая, чуть шершавая местами - и живая, отзывается на каждое прикосновение. Где-то пульсирует, где-то дрожит, где-то тепло становится жаром.
- Ты трепещешь, - шепчет он, не открывая глаз.
- Я... не знала, что можно быть таким красивым, - вырывается у меня.
Он открывает глаза, смотрит прямо в меня, и в этом взгляде нет торжества. Только нежность. Благоговение - ко мне, как будто я, а не он, была чудом.
Мерзавец. Разве можно так смотреть? Так жестоко играть? Пусть будет по-привычному высокомерным и зазнавшимся. Не надо быть таким! Не надо!!!
Мое дыхание смешивается с его, и мир сужается до одной комнаты, до одного тела, до одного взгляда. Я - в начале чего-то огромного. И он знает это. И ждет.
- Хочу быть смелее, но боюсь…- признаюсь я, выдыхая.
- Чего боишься?- голос хриплый, срывающийся.
Провожу по его шее и он дергается.
- Вот этого… Боюсь мужской энергетики, энергетики самца. Хищника…