Зорох встал, не спрашивая моего одобрения или разрешения. Хромая, сгорбившись, пошел на выход. Представляю, что творится в его душе. Таков удел всех правителей- слишком тяжелый, крест, который едва ли кто-то готов нести по доброй воле, если не родился с таким предназначением. Мой отец был готов, я- нет. И Микаэл тоже. Потому у власти в Сирии сейчас не прямой потомок отца. Каждый мужчина сам определяет сферу своей ответственности. И я для себя- тоже…
- Зорох, один вопрос,- окликаю я его в спину,- а тебя не смущает, где я встретил Инну? Ведь я тоже лежал в той лечебнице…
Мужчина медленно оборачивается на меня и пронзительно смотрит…
- Этим миром правят либо идиоты, либо безумцы… Уж лучше второе, чем первое, если мы говорим о будущем моей дочери и Бабилонии…
____________________________________________
Глава 38
Глава 38
Едва ли на свете была другая женщина, вызывающее во мне столь противоречивые эмоции, как Инна.
От шока и жалости при виде осунувшейся, загнанной, похудевшей красавицы в путах до дикого гнева и раздражения, когда мои попытки свататься к ней согласно общепринятым канонам отвергались ею так категорично и вероломно, что мое близкое окружение начинало надо мной уже смеяться.
Когда я узнал про готовящееся покушение, после разговора с Зорохом и созревшего плана «подчинить» ее своей воле захватом мне казалось, что я убью строптивую сучку. Ни одна женщина не отказывала мне столько раз, ни одна женщина не была так категорична… Я ведь не просто заявлял о своих намерениях- я просил о встрече, я делал ей исключительные подарки, я даже готов был пойти на ее дурацкие условности и формальности.
«Я не собираюсь замуж, тем более за самозваного сирийца. Он не достоин моей крови»…
Я знал, что ее очередной отказ обсуждался у меня за спиной шепотками, знал, что все решили, что совсем спятил… Отцу моему доносили, а он только разводил руками. У них нет надо мной власти…
Когда план был реализован и Бабилония пала к моим ногам, честное слово, мне хотелось поставить ее на колени и… выдрать в рот.
И да, мне нравилось унижать ее и ставить на место. Нравилась эта роль равнодушного, презрительного, снисходящего… Хотелось, чтобы она сама прочувствовала свою жалкость- жалкость этого нелепого желания цепляться за традиции, которым нет места в нашем мире.
Комфортно тебе в черной тряпке? Нравится быть невидимкой? Нравится прятать себя, словно бы ты вещь, а не женщина с большой буквы…
Когда Инна заявилась в мою палатку и застала меня с Сибиль, я торжествовал. Пусть прочувствует свою никчемность. За все те месяцы, когда она говорила нет…
Ее нет стало падением ее мира. Теперь она никто без меня. Теперь я решаю, я, самозваный сириец… И да, мне приятна была мысль, что я могу уничтожить этот ее нелепый мир на корню. Я с удовольствием и интересом участвовал в разработке ученых и нефтянников, которые строили планы по освоение территории Бабилонии… Я сломаю тут все. Я покажу ей, как глубоко она не права…
И она примет. Со временем она поймет, что все было правильно. А если не поймет, то зато останется живой…
Правда, была еще одна важная проблема. Сибиль. Эта женщина- не просто преходящее в моей жизни. Мы связаны. Связаны гораздо большим, чем могло показаться на первый взгляд. Когда я спас ее от смерти, между нами случилось нечто странное, чисто интуитивное. Наверное, поэтому она и тянулась ко мне так рьяно, несмотря на мои отказы…
Сибиль была жестока и ревнива. И в Инне она гарантированно видела бы угрозу. Настолько, что могла причинить ей вред.
Усыпить бдительность? Посмотреть на их поведение? Смогут ли они ужиться в моей жизни?
Признаться, я рассчитывал на другой сценарий, когда брал Инну у Зороха.
Ведьма начала путать карты с первого обряда.
Когда я смотрел на ее танец, когда она раздевалась, впервые в жизни являя моему взору, как и взору всех других собравшихся, свою цветущую красоту, я опешил.
Где та забитая девочка, почти оболочка, из клиники?
Эта львица на фоне священных огней и древних песков заставила потерять дар речи.
Наверное, звериное желание к ней как к женщине, желание не просто защитить и помочь, не просто наказать за пренебрежение, а покорить именно как женщину, добиться вожделения на равных, возникло именно тогда…
Она была другой. Многоликой, лукавой, манкой, словно бы околдовывала, вводила в транс, светилась огнем изнутри…
Тогда я впервые задумался, что с Сибиль они не уживутся.
Тогда я понял, что не смогу претворяться перед курдиянкой, что Инна- просто одна из.
Схема, которую я сам себе нарисовал, сломалась.
Ее сломала бабилонянка…
И продолжала ломать день ото дня…
И сейчас тоже… Снова и снова, каждый день возводя передо мной все более сложные комбинации и неприступные стены.
Уже пятый день она испытывает мое терпение своим нежеланием не просто слушать меня, но даже разговаривать.
Отказывается есть.
Не идет на контакт.
У Увейдатов есть одна плохая черта, которая в то же время здорово помогает им по жизни…
У нас напрочь отсутствует терпение и терпимость…
И сейчас Инна играла с огнем…
- Приведите мне ее,- произнес, отшвыривая от себя остывшую тарелку с едой, потому что она опять не соизволила ответить на мое приглашение поужинать вместе.
Это она бежала! Это ее я нашел с другим в одной постели!
И она еще смеет вести себя так, словно бы делает мне одолжение!
- Она отказывается идти, господин…- робко произнесла Кассия, яя верная прислужница, которая одна сейчас и имела на нее влияние…
- Значит, притащите за волосы!- мой гнев рокотал дикими всполохами. Приступы ярости вернулись. И причиной их была она… Она одна…
- Я ненавижу тебя, Карим Увейдат! Будь проклят тот день, когда ты обратил взор на мою родину! Когда я встретила тебя, что бы тобой ни руководило! Я сделаю все, чтобы ты страдал и мучился!- обрушила она на меня поток ругательств, стоило только прислужникам принести ее брыкающуюся на руках в мои покои.
Уже неделю я жил в старинном дворце Ашуров в Бабилонии.
Не скажу, что мне нравилась эта архаика, но уезжать сейчас обратно на Кипр с такой Инной тоже было неправильным. Здесь хотя бы ее люди, которые могут на нее повлиять.
Нельзя списывать со счетов, что она может быть неадекватной, как говорил ее отец…
- Истеричка в тебе- это явно русская генетика от матери,- ленив потянулся на диване, небрежно стряхивая пепел с сигары прямо на пол,-неинтересно, Инна. Устал от твоих угроз. Может лучше поговорим все-таки? Ты бежала, но провалилась. Я тебя нашел. Что дальше?
- Дальше иди к иблису, Карим! Не будет ничего между нами по доброй воле! Я сказала тебе, что не вижу в тебе ни своего мужчину, ни своего мужа! У тебя был шанс доказать мне обратное- ты не смог!
Ярость пенится и выплескивается наружу.
С диким грохотом, теряя последнее терпение, я хватаю стол за края и опрокидываю его. Она вздрагивает, тушуется, чуть отходит, но… Пытается держать взгляд. Гордая и своенравная кобылка, которую я жуть как хочу. И получу… Сегодня получу!
- Я имею права на тебя и на эту землю. Мы это уже проходили, Инна. Все. План твой провалился. Ашур устранен. Он в тюрьме и скоро я решу, что с ним делать. А пока лучше иди сюда и ублажи своего мужа.
- Ты мне не муж, Карим! Не по моим традициям! Мало быть тем, кто желает тебя и кто к тебе прикасался!
- Рассуждаешь, как шлюха или гаремная прислужница…
- А я и есть такова для тебя! Хватит прикидываться сердобольным и понимающим! Ты пришел на эту землю, ты так настырно добивался меня только потому, что хочешь недр Бабилонии, а еще тебе понравилось меня трахать. Все! Я для тебя просто кусок мяса! Правильно ты тогда сказал своей курдиянке- сосуд! Не больше! Спроси тебя про ее душу- ты будешь часами рассказывать, какая она, а я? Что ты вообще знаешь про меня? Что ты узнал, когда добивался? Ты понятия не имеешь, на какой земле находишься, ты не понимаешь сути ни нашего народа, ни наших женщин…
Господи, я понимаю ее отца. Она правда не в себе… Упертая, маниакально зацикленная на чем-то незначительном…Совершенно незначительном…
- Хорошо, Инна. Давай поступим так… Я пойду на встречу тебе, а ты- мне… Покажи мне то, что заставит меня взглянуть на Бабилонию иначе… А я объясню тебе, почему я хочу, чтобы люди здесь жили тоже иначе. Цивилизованно…
- Цивилизованно,- хмыкает она,- Я устала слушать, как со всех сторон твердят о «цивилизации», будто это некий универсальный эталон, к которому все народы якобы должны стремиться. Но кто решил, что цивилизация - это исключительно то, что выросло в недрах одной культуры и она теперь должна насаждаться повсеместно? Откуда это преклонение перед Западом, даже у тебя? Сирия ведь тоже аутентичная страна…
- И мы сохраняем эту аутентичность, но не отворачиваемся от мира благ и развития, Инна…
- Почему опыт одних народов ставится выше, чем путь других, особенно тех, чья история и культура не вписываются в шаблоны западного прогресса? То, что для одного народа является вершиной развития, для другого может быть чуждым, ненужным, а порой даже разрушительным. С высока рассуждаем о «развитии», «просвещении», «модернизации», забывая, что на Востоке веками формировались свои традиции, системы отношений, мировоззрение. И всякий раз, когда чужаки приходили туда с благими намерениями «цивилизовать», это оборачивается катастрофой, неужели история тебя ничему не учит?. Потому что вы приходите не с уважением, а с чувством превосходства.
Нельзя навязать цивилизацию без насилия. Потому что это не просто технологии, дороги или школы - это целый чужой мир, другой язык, другие ценности, другая душа. Когда ты навязываешь этот мир, ты отбираешь свой у тех, кто жил иначе. Ты коверкаешь саму суть культуры. И в итоге не получается ни одно, ни другое: не получается устойчивого развития, потому что оно не укоренено в местной почве, и не остается живой самобытности, потому что она затоптана сапогами «просветителей».