серьёзно, я чувствую себя рядом с тобой приставучим попрошайкой, а должен — самым желанным гостем.
Но когда Мика принялась по его требованию улыбаться, как ей казалось, радостно, Ярик замахал руками:
— Ой, нет! Не надо. Лучше будь Снежной Королевой. Так хотя бы ты выглядишь естественно. Значит, так. Стоите всегда с Алиной вместе. Алина — улыбается, Микаэла — отвечает на вопросы и рассказывает. Будете работать комплементарно.
В долгожданный перерыв все буквально валились в кресла, стеная и жалуясь. Только Алина и Мика не позволяли себе ныть, словно не желая друг перед другом показывать хоть какую-то слабость.
Мика интуитивно чувствовала, что Алина изменила к ней отношение. Она больше не смотрела на неё свысока, как недавно. Она относилась к ней, скорее, как к равной и… как к врагу. И это ощущение было таким сильным, почти осязаемым.
Алина всё реже пыталась её ужалить словом, да почти и не цепляла совсем, разве что хмыкала себе под нос изредка, но тем сильнее казалась её неприязнь, если не сказать ненависть.
Во время перерыва Мике позвонил Лёша, судя по пропущенным — не первый раз за день. Воспользовавшись предлогом, она вышла на балкон поговорить без чужих ушей.
Лёша теперь звонил часто, передавал новости об отчиме, спрашивал, готова ли мать дать показания, да и просто интересовался, как дела.
Про свои дела Мика отвечала уклончиво. Потому что на днях сказала ему, что работает пока моделью, и он неожиданно разошёлся: ты и модель? Да как так? Разве такое для тебя? Тебе что, нравится, когда на тебя мужики глазеют? Нет? Так уходи оттуда. Серьёзно, зачем тебе всё это? Брось. Найди себе что-нибудь нормальное. Приличное. Достойное.
Мика не ожидала от него такой непримиримости. Он разве что не плевался.
Сначала она пыталась объяснить, что ей и самой не по душе, но есть обязательства. Но Лёша все её доводы отметал. В конце концов она отрезала:
— Нравится тебе или нет, но я пока останусь там. Я обещала. Я иначе не могу.
Конечно, это ему не понравилось, но он, к счастью, не стал давить. А позже даже извинился. Ну а сегодня он начал с хорошей новости:
— Слушай, я тут поговорил с людьми. Ну и, короче, классного юриста твоей матери нашёл. Именно по таким делам. Говорят, вообще акула. При встрече расскажу подробнее.
— Спасибо, Лёша!
— Да не за что. А ты сегодня до скольких работаешь? Ты обещала сходить со мной поужинать. Ну вот. Приглашаю.
Мика на секунду замялась. Действительно, обещала. А как было отказать после всего, что он для неё сделал? Язык не повернулся бы.
Первый порыв был сослаться на работу: занята, освободится поздно, а завтра рано вставать. Но один раз она уклонится, второй, не будет же так до бесконечности.
— Ну, хорошо, после восьми вечера мы уже должны освободиться. Только, Лёша, давай ненадолго и куда-нибудь попроще?
— Я за тобой заеду, — воодушевлённо пообещал Лёша.
После этого разговора в груди осело тягостное чувство. И с приближением вечера оно давило всё сильнее.
Мика, как могла, себя убеждала: поужинать с другом — это ещё ничего не значит. Она сто раз с Лёшей и обедала, и ужинала, правда, дома на кухне. Но в любом случае, ресторан — не загс. И если вдруг что, она постарается как-нибудь деликатно объясниться с Лёшей…
В начале девятого Ярик их наконец отпустил. Вместе с девчонками Мика вышла во двор и остановилась, будто на невидимую преграду налетела. Чуть в стороне от входа стоял красный спорткар. Колесников…
Он тоже её увидел. Впился неотрывным взглядом, пока не выскочила, расталкивая девчонок, Алина и не засеменила к нему. И тут же во двор въехала ещё одна машина. Лёша…
Он вышел, нашёл Мику глазами, широко улыбнулся. Потом, наклонившись, вновь заглянул в салон, а когда выпрямился, Мика увидела в его руках букет. Целая охапка алых роз. И с этим букетом Лёша двинулся ей навстречу…
54
Женя
Себе можно было бы и не врать — это был просто повод. Благовидный предлог. Но в эти дебри Женька даже вдаваться не хотел. Решил, что зайдёт к ней и спросит: как бабушка, нужна ли помощь, на Соньку сошлётся, мол, вот узнал, поэтому тут.
Понятно, что можно было, например, позвонить, написать — и номер её, и email он знал. Но ему же хотелось увидеть её вблизи, голос услышать. Причём так хотелось, что в животе спиралью закручивалось волнение.
Нет, помочь он на самом деле готов был, всем чем мог. Но когда шёл к ней — думал-то о другом. Не о бабушке её, которую он отлично помнил ещё со школы. Не о деньгах, больницах и всяком таком. А о самой Мике. Думал о том, как она смотрела на него на остановке, когда говорила: «Прости…». О её словах. О чёртовой красной юбочке и откровенном топе, что теперь из головы не выходил.
Но Мики дома не оказалось. Зато столкнулся на лестнице с Ивлевым.
— Чего хотел? — спросил тот хмуро.
— А ты что, Лёха, дежурный по подъезду? Что за допрос?
Лёха с минуту смотрел на него колюче, но затем расслабился и произнёс без всякой враждебности:
— Ты же к ней пришёл, к Мике. Так? А ничего что у тебя есть подруга? Думаешь, Мике такое надо?
— А при чём здесь моя подруга?
— При том, что не надо морочить Мике голову. У неё и без тебя хлопот хватает. Столько всего на неё свалилось, и вот это всё ей сейчас вообще не нужно.
Женька сначала думал позлить Ивлева, но внезапно запал иссяк.
— Ладно, — вздохнул он. — Да я, собственно, хотел просто предложить ей помощь, ну там бабушке её, может, надо что-то. Это ж всё дорого…
— Ну я передам.
Женя посмотрел на него — Лёха и правда выглядел озабоченным. Однако вспомнились слова Мики про спор. Спрашивать об этом сейчас было уже настолько запоздало, что даже глупо. Да и плевать, решил Женя, передаст или не передаст, надо будет — он ещё раз к ней зайдёт. Кто его остановит?
55
Женя
Ситуация становилась невыносимой. Всего за каких-то две недели отношения с Алиной, может, и неидеальные, но вполне приятные и тёплые, развалились окончательно. Дошло до того, что они практически перестали разговаривать, потому что каждая попытка оборачивалась крупным скандалом со слезами и обвинениями.
Алина умудрялась самую безобидную тему свести к разборкам. И даже теперь, когда Женя упорно молчал, чтобы не нарваться на новый взрыв истерики, спровоцировать ссору могла любая мелочь.
Вот ужинали они под монотонное бормотание телевизора, а там, оказывается, шёл фильм, который они год назад смотрели в кино. Алина вспомнила, загрустила, и началось…
В другой раз Женя разбил кружку — её подарок. Конечно, разбил нечаянно. Однако Алина не только обиделась, но и символ в этом увидела. И снова плач…
Женя её жалел. Очень. От её слёз у самого щемило в груди. Чувствовал себя бездушной скотиной, но поделать с собой ничего не мог. Алина пробовала вернуть зыбкий мир проверенным способом, но когда она льнула к нему с лаской, возникало ощущение, что его опутывают липкой паутиной. Даже секс, которым прежде они занимались так вдохновенно и при каждом удобном случае, стал вдруг вымученным — чистой механикой, а потом и вовсе сошёл на нет.
Женя сам себя не понимал: Алина ведь такая красивая, безумно привлекательная, и заводился он от неё всегда с пол-оборота. А сейчас прислушивался — и ничего. Внутри больше не шевелилось, не вспыхивало и даже не тлело.
Потом и вовсе стал замечать за собой, что под любым предлогом сбегает из дома. Практически пропадает у родителей на даче — благо там сейчас и правда дел невпроворот. Отец отстраивал новую баню, мама — копалась в огороде. И его помощь была как нельзя кстати. Так что объяснения, почему он почти не бывает дома, были в некотором смысле правдивыми.
Последние дни Женя повадился забирать Алину с работы. Гнал с дачи к агентству, довозил её до дома и сразу назад, к родителям.
Она, конечно, не возражала, хотя наверняка догадывалась об истинных мотивах этих его маневров, но молчала. А сам он уже дошёл до того, что его почти не волновало, о чём она догадывается.
Только вот все эти маневры были пока впустую. За целую неделю он ни разу Мику не увидел. Подумал даже: может, она уже уволилась? Но Алина как-то обронила, что будет стоять на форуме вместе с ней. Значит, работает там. Но то ли она уходила раньше, чем он приезжал, то ли, наоборот, задерживалась слишком долго…
И раз за разом он приезжал, высматривал её напрасно, потом подвозил Алину домой, а затем опять мчался за город. Это Алине тоже не нравилось, конечно.
— Ты туда насовсем переехал? — с обидой спрашивала она.
— Да нет, просто сейчас там у родителей дел по горло.
— И что, они без тебя прямо никак не справятся? Я не понимаю, почему ты должен там пропадать сутками.
Женя скосил на неё взгляд, но Алина, быстро осознав, что пересекла черту, тут же сменила тон:
— Нет, ну, понимаю, конечно. Они — твои родители, ты должен им помогать. Но не каждый же день! В субботу была такая крутая тусовка в "Мегаполисе". Ширяев вёл. Нас звали. А я весь вечер дома просидела, как дура. Мы вообще уже сто лет нигде не были!
— Мы не так давно были на дне рождения твоей подруги.
— Пфф. Я имею в виду светские мероприятия.
— Ты же знаешь, что я всё это не особо люблю.
— Ну да, — буркнула под нос Алина, — на даче, конечно, лучше.
Однако, когда на другой день её координатор Ярик предложил Женьке поприсутствовать на форуме энергетиков в качестве представителя независимых СМИ, Алина буквально взвилась.
— Ещё чего! Ярик этот совсем спятил! — возмущалась она, пока они ехали домой. — Зачем тебе это? Откажись!
— Я уже согласился.
— Ну, придумай что-нибудь и откажись.
— Да с чего бы?
С минуту она вглядывалась в него, затем убитым голосом сказала:
— Ты из-за неё согласился, так ведь?
Женька промолчал, сосредоточенно глядя на дорогу. Вопрос её он, конечно, слышал, но что ответить — не знал. Ведь, конечно, из-за неё! Он сроду на таких тоскливых мероприятиях не появлялся. Кому вообще интересен этот форум энергетиков кроме самих энергетиков? В другой раз он бы посмеялся над таким предложением, а тут мысленно возблагодарил Ярика и сразу же согласился.