С одной стороны, как можно добровольно упустить возможность новой встречи? А с другой — придётся же быть там с Алиной, чего не хотелось до тошноты.
Но… он обещал, и обещание это сковывало по рукам и ногам. Висело над ним как Дамоклов меч. Мотивы Алины он прекрасно понимал и чувства её щадил. И сто раз говорил себе, что будет у них с Микой ещё много новых встреч. И тем не менее весь день накануне раздражался по мелочам, чего с ним вообще никогда не бывало, а потом решил — поедет. А там что будет, то и будет.
Плохо ещё то, что на форуме стояла Мика вместе с Алиной. Впрочем, потом он на это уже не обращал внимание. Когда оказывался рядом с ней, невольно переставал замечать всё вокруг. Люди, предметы, звуки — всё сливалось в безликий фон.
Если бы сама Мика всем видом своим, как раньше, показывала, что ничего ему не светит — вот тогда он наверняка смог бы сдержать себя. Но он даже не столько видел, сколько чувствовал в ней живой отклик. Вот они только встретились взглядом, буквально на мгновение — и его сразу захлестнуло.
И на фуршет он пошёл из-за неё, хотя Алина была против. Даже вывела его из зала поговорить.
— Прошу уйди, Женя, просто уйди, — настаивала она. — Ты не понимаешь, в какое унизительное положение меня ставишь?
— Перед кем? Ваших там уже никого, — упрямился он.
— Перед ней! Она ненавидит меня и теперь злорадствует. Она и так сегодня меня унизила. И сейчас ещё ты добей!
— Не придумывай ерунды.
Нет, сейчас он уже ни за что не смог бы просто уйти. Никакая сила бы его не заставила.
И откуда-то он знал — сегодня что-то должно случиться. Может, взгляды их, что постоянно скрещивались, заставили его так думать, может, её такое красноречивое смятение, а, может, просто ему этого очень сильно хотелось. А после того, как они столкнулись в коридоре, Женя уверился в этом окончательно.
Но даже и тогда он не ожидал, что сегодня случится у них всё, вообще всё. То, о чём он мечтал так долго и безнадёжно, что и мечтать себе запрещал…
Пока они ехали к её дому, можно ведь было столько всего сказать, расспросить, узнать, договориться о встрече, но этот поцелуй вытравил все более-менее связные мысли. А как он волновался… Он так в жизни никогда не волновался. И от одной лишь её близости его вело невозможно.
Остановившись возле её подъезда, он, конечно, вышел вместе с Микой. Решил, что проводит её до квартиры и назад. Нет, уходить, разумеется, не хотелось. Ещё как не хотелось! Но Женька понимал — не бывает всё и сразу. Это было бы слишком хорошо, просто нереально.
Но давить или спешить он не хотел, точнее, даже боялся — вдруг это её спугнёт. Это же Мика, которую столько лет он считал неприступной и недостижимой. То, что между ними сейчас происходило, казалось таким хрупким и невесомым — страшно было это разрушить.
Всё и так хорошо, говорил себе Женя, медленно поднимаясь за ней по лестнице на второй этаж и стараясь не замечать, как сходит с ума сердце. Всё просто изумительно. Он может приехать к ней завтра, и послезавтра, и в любой день. Теперь их ничто не разделяет. А сейчас он доведёт ей до квартиры и попрощается. Но сначала, конечно, ещё раз поцелует. В этом уж он себе не откажет. Напрашиваться на чай сейчас, на ночь глядя, было бы глупо и пошло, рассуждал он. Поэтому просто поцелует, попрощается и уйдёт.
Он уже ожидал, что Мика, остановившись перед своей дверью, повернётся к нему, чтобы сказать дежурное: «Ну ладно, спасибо, что проводил, ещё увидимся». Ну или что-нибудь подобное.
Но Мика в полном молчании просто вставила в замок ключ, открыла дверь и… не закрыла. Так и оставила нараспашку. Прошла в тёмную прихожую и только тогда обернулась. Посмотрела на него без слов из глубины квартиры, и Женьку от одного этого в жар кинуло.
Сердце тяжело и гулко бухало в груди. Женька, не отводя от неё взгляда, сглотнул и вошёл следом, прикрыв за спиной дверь. Ни единой мысли не осталось, зато чувства обострились до предела.
Он шагнул к ней. Медленно провёл рукой по волосам, всматриваясь в лицо так, будто не до конца верил, что это она, что всё на самом деле происходит. Затем переместил ладонь на затылок, прерывисто выдохнул и, притянув, приник к её губам, таким мягким и податливым. Второй рукой прижал к себе крепче, оглаживая изгибы, путаясь в ткани, нетерпеливо борясь с пуговицами. Она сначала напряжённо схватилась за его предплечья, но ответила на поцелуй сразу, ответила робко, но и этой малости хватило, чтобы у Женьки перехватило дух. А уж когда она чуть позже, осмелев, запустила руки ему под рубашку, когда коснулась пальцами горячей голой кожи, у него и вовсе крышу сорвало.
Он и не заметил, когда они успели перебраться в комнату и избавиться от одежды. Всё происходило как в дурмане. Из-за переизбытка ощущений, таких острых и мучительно-сладких, разум практически отключился, высекая на подкорке лишь отдельные фрагменты: нежную кожу, учащённое дыхание, пьянящий запах, то, как она вздрагивала от смелых прикосновений, но не останавливала его. Ни разу не остановила. До самого конца. До самого последнего мгновения, когда Женьке показалось, что из глаз его брызнули слепящие искры, а сам он словно вознёсся в астрал…
60
Уснуть в ту ночь Мика так и не смогла, даже глаз не сомкнула. Прислушивалась к себе, к своим ощущениям и понимала — нет, она не жалеет о том, что решилась на это. Она ведь этого хотела. Чего уж, не только хотела, но и ждала, и рисовала в воображении, и фантазировала. Было, конечно, немного больно, но зато каким ошалевшим от счастья потом выглядел Женя. С каким неприкрытым восторгом и обожанием он на неё смотрел! Хоть слов любви и не говорил…
Сейчас он спал рядом, на спине, закинув одну руку себе за голову, а второй крепко прижимая к себе Мику. Его грудь мерно вздымалась в такт дыханию. Кожа источала тепло и волнующий запах молодого мужчины. Мика даже не удержалась и несколько раз притронулась губами к его груди, пока он спал.
Правда, в последний раз он вдруг на это улыбнулся, что-то сонно пробормотал и рукой, что обнимал её, погладил по предплечью. Она сразу отодвинулась и закрыла глаза. Но нет, он просто спал. А затем ей самой стало смешно — с чего вдруг так всполошилась? Даже если бы он и подловил её на этих скромных нежностях, теперь-то что такого? Уж он-то сам её вообще всю с головы до ног покрыл поцелуями.
От этих воспоминаний сладко и томительно сжалось внутри, а лицо стыдливо зарделось. Нет, всё-таки она ни о чём не жалела.
Единственное, что беспокоило её — как они будут завтра, послезавтра и вообще потом? О чём будут разговаривать? Что вообще будут делать? Ходить друг к другу в гости иногда? Как вообще у людей это происходит?
И очень волновали его чувства. Всерьёз ли он к ней относится или это просто влечение? Вдруг ему всего лишь хотелось добиться её? Он и сам что-то такое шептал…
«С ума сойти… моя мечта сбылась». Это он пробормотал с улыбкой перед тем, как уснуть.
Но ведь после того, как мечта сбывается, она перестаёт быть мечтой, она теряет всякую значимость, тускнеет и забывается. Вот и заполучить королеву красоты он тоже когда-то мечтал, заполучил и теперь без сожаления бросил, пусть и ради Мики.
Да, ведь он и ей всю ночь повторял, какая она красивая. В тот момент Мика ни о чём не думала, а сейчас всплыли из памяти и другие Лёшины слова: он любит только красивых, он выбирает себе только красивых, его заводит и привлекает только красота.
А ещё Соня и Вера когда-то говорили о нём то же самое.
Это не странно, это даже понятно. Недаром говорят, что мужчины любят глазами. Но… красота имеет свойство довольно скоро приедаться. И, главное, это ведь не любовь. В такой страсти к красоте нет ничего общего с любовью.
Ну и пусть, ну и ладно, повторила, немного расстроившись, Мика. Всё равно ничего нет вечного, а сейчас ей хорошо с ним. Так хорошо, как не бывало никогда. Впервые сердце не болит и не ноет от тоски. А если всего опасаться, то как жить?
Потом подумалось про Алину… Женя сказал, что они расстались, и Мика ему, конечно, верила. Только как она будет смотреть ей в глаза? Им ещё два дня вместе работать, бок о бок. Разумеется, Мика ей ничего не должна, но тем не менее перед ней будет жутко неудобно.
А ведь был же ещё Лёша… А там даже не неудобно. Лёше ведь она стольким обязана. И сейчас сообщить ему, что они теперь встречаются с Колесниковым, это всё равно что ударить наотмашь. Нет, хуже, в сто раз хуже.
И дело даже не в том, что Лёша влюблён в неё и явно на её счёт серьёзные планы вынашивает, хотя и в этом тоже. Но больше всего, как ей казалось, ранит его то, что выбрала она именно Женю Колесникова. Это будет двойной удар. Двойное предательство для него. И хотя она ничего и никогда ему не обещала, но почему-то не покидало ощущение, что предала его.
Утром заголосил будильник. Мика быстро его выключила и сбежала в ванную, но когда вернулась в комнату, Женя, который даже и не подумал встать с кровати, поймал её и утянул назад к себе.
— Мне надо на работу собираться, — смеясь, бормотала она, но всерьёз не уклонялась от его ласк.
— Конечно, — соглашался он интимным шёпотом, оставляя на её коже поцелуи-ожоги. И снова: — Какая же ты красивая…
А позже они вдвоём завтракали на кухне. Пока Мика накрывала на стол, резала хлеб, сыр, ветчину, он сидел, сложив руки перед собой, и неотрывно на неё смотрел. Любовался с блуждающей улыбкой на губах. Это её немного смущало.
— Что? — улыбалась она.
— Что? — поднимал он брови.
— Ты так смотришь… мне неловко.
— Привыкай. Я не могу на тебя не смотреть. Я вообще буду теперь смотреть только на тебя.
Мика зарделась, но больше от удовольствия, чем от смущения.
— Так странно, что мы разговариваем с тобой, как будто… ничего плохого тогда не было.
— Тебе хочется сейчас об этом говорить?
— Ну… А тебе нет?
— Я не люблю копаться в прошлом, — пожал плечами Женя.