Мика помолчала немного, но затем продолжила:
— И всё-таки я скажу. Ведь нас с тобой как раз прошлое и связывает. И если бы ничего не было в прошлом, то и сегодня… и вчера ничего бы не было.
— Аргумент, — усмехнувшись, сдался Женя. — Ну, говори.
— Я не нудная. Мне просто надо, чтобы всё было ясно и понятно.
— Ну ладно, — он наклонился к ней ближе, почти лёг на стол. И судя по блеску в глазах, настроен он был игриво. — Давай проясним. Вот ты говоришь, что Ивлев наплёл тебе про какой-то там спор.
Мика кивнула. Вообще-то она другое имела в виду, начав эту тему, ну ладно. Пусть так.
— А почему ты меня ни о чём не спросила? Зачем устроила мне показательную порку?
Мика густо покраснела, хоть он и говорил без тени упрёка, наоборот, это его как будто забавляло.
— Не знаю. Сейчас я понимаю, что как дура повела себя тогда. Не знаю, почему так сразу поверила Лёше на слово. Я себя за это виню. И за то, что ударила тебя тоже…
— Ну, тут ты была в своём праве, тебе не за что извиняться.
— Нет, я не должна была. И мне жаль, что тебе пришлось перейти в другую школу.
Женя перестал улыбаться и рассеянно кивнул, взгляд его стал задумчивым, словно он погрузился в воспоминания. На его лицо набежала тень. Потом он будто стряхнул оцепенение и перевёл на неё взгляд. Посмотрел пытливо, вздохнул:
— Прости, не люблю я вспоминать то время.
— Хорошо, главное, что я извинилась. И ты на меня не сердишься. Ты же не сердишься?
Женя коротко рассмеялся.
— Скажешь тоже…
— И всё спасибо Соне. Он же всё рассказала…
— Соня эта… — усмехнулся Колесников. — Кстати, она сказала, что у тебя бабушка с инсультом лежит там же. Да?
Мика кивнула.
— Я был бы рад помочь, чем угодно. Может, что-то надо? Лекарства там какие-нибудь? Только скажи…
— Спасибо, пока ничего не надо. — Она покачала головой и улыбнулась.
— Да ну, всегда же что-нибудь да надо.
— Пока всё есть.
— Слушай, а давай сегодня поедем за город? На берег? А то лето скоро кончится.
— У нас же сегодня опять форум. До шести.
— Так я к шести за тобой заеду.
— Нет, — поспешно сказала Мика. — Не надо. Там ведь Алина, мне неудобно перед ней. И туда отвозить меня тоже не надо. По той же причине.
— Но она и так про нас знает.
— Пусть знает, но пусть не видит. Видеть — это гораздо больнее, чем просто знать. И мне от этого будет дискомфортно.
— Ну да, наверное, ты права, — уступил он.
— Давай лучше ты сюда подъедешь? И я заодно переоденусь. Не в корпоративном же костюме мне ехать на берег. Так что, правда, приезжай сюда к семи.
— Как прикажешь, хозяйка, — с улыбкой протянул он, прихватив из стаканчика зубочистку, и теперь перекатывая её в губах.
Мика взглянула на часы.
— Ой, мне уже выходить пора, а я себя ещё в порядок не привела, — спохватилась она.
— Да ты и так самая красивая.
Поколебавшись, Мика всё же спросила:
— Ты много раз это уже сказал — ну, что красивая.
— Потому что ты и есть — красивая. Очень…
— Спасибо, но… тебе что, только внешность во мне нравится?
Женя удивлённо хмыкнул, потом ответил:
— Ну я тебя ещё плохо знаю.
Слова его, пусть и откровенные, больно укололи. Он даже и не скрывает, что его в ней только красота привлекает. А она уже успела себе намечтать… Какая уж тут любовь? Какие серьёзные чувства?
Мика кивнула, пытаясь спрятать обиду, от которой так и зажгло в груди.
— Подожди, я быстро, — вымолвила она чуть севшим голосом.
Она ушла в ванную, немного всплакнула от расстройства, но потом сказала себе: ну разве лучше было бы, если б он соврал? Если бы лгал, дурил мозги и пользовался ею, пока не наскучило бы? Нет, так во сто крат хуже и унизительнее. Конечно, хотелось бы, чтоб он её любил, всем сердцем, не за что-то, а просто так, но такое, наверное, только в сказках и бывает… И если уж быть до конца честной, она ведь тоже его плохо знает. Да вообще почти не знает. Но… ведь любит? Да уж конечно, любит, иначе бы ничего и не было. И не ранила бы сейчас его откровенность.
Женя настойчиво предлагал её подвезти пусть не до работы, раз уж там её смущала Алина, но хотя бы подбросить в тот район. Но Мика отказалась наотрез, сославшись на тысячу причин и умолчав о главной: ей всё равно было обидно. Но показывать ему, как её уязвили его слова, ни за что не хотела.
— Ты, Жень, иди, вечером встретимся, — выпроводила она его.
— С тобой точно всё в порядке? — Его это явно обескуражило.
— Да, всё хорошо. До вечера, — открыв дверь, она сумела даже выдавить улыбку.
Женя вышел в подъезд, снова оглянулся на неё, свёл брови к переносице. Потом подался к ней, притянул к себе и поцеловал в губы.
— До вечера, — шумно выдохнула она, когда он отстранился.
— Скорее бы вечер, — хрипло произнёс Женя. — Невозможно от тебя оторваться.
Спустился на пару ступенек, опять обернулся и весело бросил:
— Хоть ты почему-то злишься на это, но ты сумасшедше красивая. Самая красивая на свете.
Он так и спускался, спиной, не отрывая от неё взгляда. А Мика стояла в дверях и с улыбкой наблюдала, как он уходит. Внизу хлопнула подъездная дверь, и Мика хотела было вернуться в квартиру, но услышала этажом выше шум. Даже скорее шорох. Отчего-то остановилась и прислушалась, но нет, было тихо. Показалось, подумала она и захлопнула дверь.
61
Мика едва успела к открытию второго дня форума. А вот Алина опоздала почти на целый час и выглядела при этом какой-то больной. Ярик не выдержал, стал ей выговаривать:
— Думаешь, получила корону, и можно больше ничего не делать? Всё само в руки будет плыть? Так вот ничего подобного! Я еще могу закрывать глаза на твои опоздания в обычные дни, но тут ты должна была явиться до десяти.
Алина посмотрела на координатора так, словно ей абсолютно плевать на то, что он скажет или даже сделает. Ярик от этого её безразличия только вскипел ещё больше. А Мика понимала — ей больно, настолько больно из-за Жени, что на всё остальное просто не хватает душевных сил. От этого было и жалко её, и неловко перед ней. Потому что одно дело думать об этом отвлечённо и совсем другое — видеть чужое страдание собственными глазами.
— Алина, это последнее предупреждение, ясно? Хватит уже почивать на лаврах! Титул королевы красоты — это тебе не золотая пайцза. Ещё один такой фортель, и мы распрощаемся. И кто тебя возьмёт после всех твоих выкрутасов — я не знаю.
Алина, ни слова не говоря, развернулась и ушла в павильон.
— Ты куда? — окликнул её Ярик, но ответа не дождался. — Ну всё, терпение у меня лопнуло. Сегодня же увольняю её к чёрту. Обнаглела как, а?
— Да не обнаглела, — отозвалась Мика. — У неё личные неприятности. Может, просто дадите ей время?
— Знаю я её неприятности. Она вчера на фуршете хлестала вино как не в себя.
Затем Ярик выдохнул и уже спокойнее спросил:
— А что у неё стряслось-то?
— Личное, — пожала плечами Мика.
— Личное, — фыркнул он.
Однако когда Алина вышла из павильона, Ярик заговорил с ней примирительно.
— Отработать-то сегодня сможешь?
— Смогу, — буркнула она.
— Ну смотри, как знаешь.
Ярик ещё немного покрутился у стенда и побежал проверять что-то там ещё.
— Личное? — повернулась Алина к Мике, прищурившись. — А что ж ты не сказала Ярику правду?
— Например?
— Например, что увела моего мужчину.
— Я понимаю, что тебе больно. И мне, правда, очень жаль. Но это его решение. Что значит — увела? Он же не бычок, который идёт туда, куда его ведут.
— Вот не надо мне твоего понимания и жалости. Жалелка у тебя ещё не выросла.
К стенду подошёл Сомов, прервав их разговор. Он поприветствовал тепло обеих, но взгляд задержал на Мике. Задал несколько дежурных вопросов и удалился. Алина тотчас зашипела вновь:
— Не спеши радоваться. Он тебя так же бросит. Ты ему наскучишь ещё быстрее, чем я. Со мной он хоть два года был, а с тобой, — Алина презрительно смерила её взглядом, — его и на год не хватит. Да какой там год? Хоть бы полгода продержался. Ну, клюнул Женька сейчас на твои прелести, но если ты думаешь, что это надолго, то ты полная дура. Он же от тебя сбежит с тоски. Правильно тебя Ярик назвал Снежной Королевой. Ты же ледышка. Вон в этой деревянной стойке эмоций больше, чем в тебе. И в постели, поди, такое же бревно.
— Высказалась? — невозмутимо спросила Мика. — Надеюсь, хоть полегчало?
— Да пошла ты.
До конца дня они друг с другом больше и словом не обмолвились. Мика хоть и не подала виду, но слова Алины, конечно, её задели. Особенно потому, что перекликались с её собственными тревогами.
Тем не менее конца рабочего дня она дожидалась с нетерпением. И домой ехала в предвкушении.
Женя приехал не к семи, как договаривались, а гораздо раньше. Когда Мика подходила к дому от остановки — ещё издали у подъезда заметила красный спорткар.
Сам Женя стоял с какими-то парнями рядом, но, завидев Мику, распрощался с ними и устремился к ней. Невольно она залюбовалась его гибкой плавной походкой. И правда, было в его поступи кошачья грация. А джинсы и серая толстовка с капюшоном напомнили ей тот день, когда она впервые его увидела. Ведь здесь же, на этом самом месте. Сейчас, правда, капюшон он не натягивал на голову, но это мелочи.
В груди стало тесно от нахлынувших смешанных чувств.
— Привет, красавица, — он, не стесняясь, приобнял её. — Хотел ехать за тобой, но боялся, что разминёмся.
И глаза его при этом лучились искренней радостью.
— Вот так и договаривайся с тобой, — улыбнулась Мика.
— Да ты что, я еле до шести высидел.
— Помню, как ты на том турнике подтягивался.
— А я помню, как ты следила за мной с того балкона.
— Не следила, а просто…
— Любовалась, — засмеялся он.
Мика хмыкнула, покачала головой.
— Ладно, не смущайся, я ведь тоже тобой любовался и тогда, и потом… и сейчас.