— Что это за коробки? — спрашиваю я.
— Вещи из твоей спальни.
— Из моей спальни в доме Джанни в Нью-Йорке?
— Да. Я же говорил, что пришлю парней забрать твои вещи.
Я в шоке смотрю на коробки.
— Как им удалось доставить все сюда так быстро? И как они попали в дом, когда нас там не было?
Он улыбается, листая книгу.
— Их впустила моя подруга Беттина, экономка. Милая девушка. Мне кажется, я ей нравлюсь.
— И я думаю, что ее нужно уволить.
Он хихикает.
— Это не ее вина, что я такой красивый и убедительный. Кстати, эта книга очень интересная. — Он поднимает её, показывая обложку, на которой изображена грудастая полуобнаженная женщина, теряющая сознание в объятиях мускулистого воина. Одержимая разбойником. Это одна из моих любимых.
Куинн прищелкивает языком.
— Она получила Нобелевскую премию по литературе? Выглядит высоко интеллектуально.
Мои щеки пылают, я требую: — Где ты это взял?
Он указывает на коробку с открытой крышкой рядом с ним.
— На одной из них была надпись "особый раздел". Так что, конечно, я сразу перешел к ней. Интересно, насколько затянута эта книга. В ней даже есть выделенные абзацы. О, вот хороший отрывок. — Театральным голосом он читает отрывок вслух. — Он неоднократно погружал свое набухшее мужское естество в ее бархатный канал, возбужденный ее похотливыми криками удовольствия и видом ее пышных грудей и их упругих розовых сосков, покачивающихся в его руках.
Ухмыляясь, он смотрит на меня.
— Я понятия не имел, что соски могут качаться.
Я в ужасе от осознания того, что не только моя заветная коллекция винтажной эротики была упакована и доставлена сюда — что означает, что людям Куинна пришлось через это пройти, чтобы упаковать ее, — но и того, что моя заветная коллекция игрушек на батарейках, должно быть, была обнаружена и отправлена вместе с книгами.
Я представляю полдюжины ирландцев в моей спальне, которые хихикают и отпускают грязные шутки, швыряясь моими любимыми вибраторами, как летающими тарелками. Возможно, у меня начнется рвота.
— Ах, не делай такое лицо, девочка. Я уверен, никто не будет думать о тебе хуже из-за того, что ты наслаждаешься такими литературными сокровищами, как… — Он лезет в коробку и достает другую книгу в мягкой обложке. — “Очарованная Гладиатором”.
Когда он смотрит на меня, приподняв брови, я говорю: — В свою защиту скажу, что это действительно хорошо написано.
— О, могу себе представить. Фрагменты о том, как он очаровал ее, должно быть, величественны.
— На самом деле так и есть. Но моя любимая часть на шестнадцатой странице.
Переворачивая страницы, он бормочет себе под нос: — Она запомнила это.
Он находит нужную страницу и начинает читать. После нескольких мгновений молчания он поднимает на меня взгляд.
Странно взволнованная, я говорю: — Ее муж — богатый старик с проблемами эрекции. И она отчаянно хочет иметь ребенка. Поэтому, когда самого известного, красивого и мужественного гладиатора Рима арестовывают и бросают в темницу под Колизеем, она решает нанести ему небольшой супружеский визит, чтобы попытаться раздобыть немного его супер спермы для ребенка.
— За что его арестовали?
— Кого это волнует? Это не то, что интересно в этой истории.
— Нет, что интересно, так это то, что сцена, в которой таинственная женщина в мантии входит в подземелье и пытается завоевать расположение гладиатора, чтобы она могла получить его превосходные гены для своего будущего ребенка, происходит в первой главе. Что, черт возьми, происходит дальше в книге?
— Еще кое-что. Только позже он вырывается из подземелья, чтобы найти ее, потому что к тому времени он уже безумно в нее влюблен.
Куинн опускает взгляд на книгу.
— Охранники завязали ему глаза, прежде чем она вошла в камеру. Откуда он узнал, как её искать?
— По звуку ее голоса.
Он снова смотрит на меня, и теперь его тон насмешливый.
— Понятно. Поэтому он сбегает из подземелья, чтобы обыскать весь Рим в поисках женщины, которую он никогда раньше не видел. Отличный план. Твой гладиатор — идиот.
Я чувствую себя неоправданно самодовольной, сообщая ему обратное.
— Но он нашел ее, значит, это не так.
Раздраженный, он говорит: — Как он нашел ее? Телепатия?
— Он был на рынке и подслушал ее разговор с продавцом помидоров. — Когда он недоверчиво смотрит на меня, я улыбаюсь. — Итак, Максим Аврелий Тиберий… насколько сильна твоя сперма?
Его взгляд становится острее. Он заряжается энергией. Клянусь, я вижу, как удлиняются его клыки. Откладывая книгу на барную стойку, он хрипло говорит: — Если ты хочешь собрать урожай, Антония Октавия Флавий, тебе придется делать это старомодным способом.
Я плавно приближаюсь к нему, выдерживая его хищный взгляд.
— Но я принесла эту особую терракотовую урну, чтобы собрать в нее твое семя, гладиатор. Я замужем. Я просто не могу нарушить свои брачные клятвы.
Как только я оказываюсь на расстоянии вытянутой руки, Куинн протягивает руку и хватает меня. Он заламывает мои руки за спину, прижимает к своему телу и смотрит на меня сверху вниз горящими глазами.
— Если твой муж слишком стар, чтобы трахнуть тебя как следует, твои свадебные клятвы уже нарушены.
Я застенчиво хлопаю ресницами.
— Но, сэр, я дама из высшего общества. Я никогда не смогла бы прелюбодействовать с простым солдатом. Злобным преступником. Человеком, который приговорен к смертной казни за свои преступления.
Глядя на мой рот, он облизывает губы.
— Ты не получишь моего семени, пока не сделаешь этого.
Когда я извиваюсь рядом с ним, потираясь грудью о его грудь, он рычит. Его глаза темнеют. Его растущая эрекция прижимается к моему бедру. Я не уверена, кому эта игра нравится больше, ему или мне.
— Предполагается, что ты должен быть привязан к стулу с завязанными глазами, — задыхаясь, произношу я.
Он оглядывает комнату. Отпустив меня, подходит к столу у противоположной стены и выдвигает из-под него стул. Он ставит его передо мной, садится на него, снимает галстук и протягивает мне.
Когда я беру его, он срывает с себя пиджак и рубашку и швыряет их на пол. Раздетый по пояс, он сидит там, пристально глядя на меня снизу вверх, его грудь поднимается и опускается, а все сухожилия на шее выступают.
— Руки за спину, гладиатор.
Он мгновенно сцепляет руки за спинкой стула. Я могу потерять сознание от волнения.
Заходя ему за спину, я наматываю галстук ему на голову, закрывая глаза. Я наклоняюсь и целую его в шею, шепча на ухо: — Ты будешь хорошим гладиатором и будешь держать руки за спиной, или мне нужно найти что-нибудь, чтобы связать их?
— Я буду вести себя хорошо, — говорит он, практически задыхаясь.
В награду я снова целую его в шею, нежно покусывая, а затем слизываю укус. Он тихо стонет, ерзая.
Когда я выпрямляюсь, у меня кружится голова. Я обхожу его спереди и сажусь ему на колени. У меня между ног его огромная эрекция. Слегка проводя ногтями по его плечам, я шепчу: — Ты самый великолепный гладиатор, которого я когда-либо видела. Такой сильный. Посмотри на все эти прекрасные мышцы.
Он наклоняется вперед, слепо ища мой рот. Я отдаюсь ему, трепеща от животного звука, который он издает, когда наши губы встречаются. Мы целуемся глубоко, пока мои соски не начинают жаждать его рта, а пульсация между ног становится невыносимой.
Я встаю, расстегиваю молнию на платье и выскальзываю из него. Я снимаю трусики и сбрасываю туфли на каблуках. Затем я опускаюсь на колени перед Куинном и расстегиваю его ремень. Когда я расстегиваю молнию, его твердый член гордо торчит из-под трусов.
— О, гладиатор. Ты так же талантлив, как я слышала.
Я кладу руки ему на бедра и облизываю набухшую головку. Он стонет, сгибаясь. Все мышцы его живота сжимаются.
Я беру его член обеими руками, облизываю его головку и посасывая, затем провожу языком вверх и вниз по пульсирующей вене. Когда он становится горячим и скользким, я снова сажусь на него верхом, прижимаясь своей обнаженной грудью к его груди.
Его твердый член зажат между нами, втиснутый в мои влажные складки. Я скольжу по нему взад-вперед, едва двигая бедрами.
Он говорит сквозь стиснутые зубы: — Еще. Внутрь.
Целуя его в шею, я улыбаюсь.
— Ты здесь не главный. Ты заключенный, помнишь?
— Черт.
Покачивая бедрами взад-вперед, я беру его лицо в ладони и направляю его рот к своей груди. Он хватается за сосок со звуком облегчения, посасывая так сильно, что его щеки впадают.
— Это так здорово, — шепчу я, запуская пальцы в его волосы. — Я люблю твой рот.
Я подставляю ему вторую грудь, и он делает то же самое, жадно облизывая и посасывая. Каждое движение его губ — стрела удовольствия, устремляющаяся к моей киске. Я такая влажная, трение такое восхитительное, что я стону, скользя взад-вперед по всей длине его твердого члена.
— Думаю, мне следует уйти, Максимус, — задыхаясь, говорю я. — Это опасный план. Если нас раскроют, мой муж убьет меня.
Он рычит: — Я убью твоего мужа прежде, чем он узнает. Тогда мы сможем быть вместе.
— Но ты заперт в этой темнице!
— Ненадолго. А теперь возьми мой гребаный гладиаторский член в свою прелестную первоклассную пизду и скачи на нем, пока я не дам тебе то, за чем ты пришла.
Смеясь в эйфории, я впиваюсь ногтями в его плечи и опускаюсь на его огромный член. Он с ворчанием толкается в меня, заставляя мои груди подпрыгивать. Балансируя на цыпочках и держась за его плечи, я скольжу вверх-вниз по его члену, мои твердые соски касаются его груди, пока мы оба громко не стонем.
Тяжело дыша, он говорит: — Ты готова принять мою сперму?
— Да! Отдай ее мне!
Он хватает меня за бедра и тянет вниз, одновременно толкаясь, ругаясь и дергаясь так сильно, что стул подпрыгивает.
Я чувствую, как он изливается глубоко внутри меня. И следую за ним через край забвения, извиваясь вокруг него в конвульсиях и беспомощно выкрикивая его имя.