– Он совсем дебил?! – крикнул парень на полу. – Это вы считаете, что единственная совместимая со мной особь – жирный олигофрен, который в сорок дрочит на мультики? Вы серьезно? Я на вас в Лионский трибунал подам! Весь вот этот произвол, который снят на камеру, скоро увидят в Европе. Там осудят ваши людоедские игры.
– Так это я с тобой, да? – догадался Виталик. – Ты, получается, яойщик. Ну, я в свое время переписывался с яойщицами, у меня даже прозвище было такое: «Дед Яой». Так что опыт общения есть. Могу задвинуть про фури-юри.
– Я не ебусь с дефективными! – Ариночка пнул рядом стоящего полисмена. – Прошу занести в протокол. – Возможно, шесть месяцев в ИТК за неисполнение решения суда помогут вам найти менее дефективную пару, – предложил пристав. – У нас там солидные, взрослые люди, за детское порно отбывают. Заодно поможете кому-нибудь выйти на свободу с чистой совестью. Я сейчас запрошу электронный бланк для отказа.
Ариночка в раздумьях теребил свой золотой ошейник. Античный профиль бисёнена исказился от сложности выбора. Что хуже: жирный задрот или толпа старых педофилов?
Виталик вывернул шею, пытаясь разглядеть бунтаря. «Красивый, – подумал он, – этот точно не даст». Он облизал губы, откашлялся и выдал хриплым басом:
– Я не такой. Я не буду приставать, пока сам не попросишь.
– Ааа, ну, тогда ладно, – Ариночка встал без посторонней помощи, хотя его руки были скованы за спиной.
Виталик подумал, что у него, наверное, очень сильные мышцы ног и он может больно врезать.
Похоже, их мысли были на одной волне. Ариночка добавил:
– Будешь приставать – я твои яйца по стенкам размажу. Знаешь, сколько я выжимаю левой?
– Рукой или ногой? – переспросил Виталик.
– Рукой или ногой, – Ариночка напрягся, и цепь между браслетами лопнула. Оторопевший полисмен ткнул кнопку на своем устройстве, чтобы снять остатки наручников.
– Ты, наверное, с утра до ночи на стиме, – оправдывался полис. – Тут, понимаешь, рассчитано на среднюю нагрузку, а не на элефанта. Я вон тоже на стим подсел, «Темные века» – это вещь! Приходишь в участок и качаешь, качаешь… Если в полных доспехах, за полгода можно нарастить реальную мышцу.
– У меня не полные, у меня альфа-четыреста, – добил его Ариночка.
Виталик чувствовал, что его яйца уже размазаны по стенкам. У него не было койнов не то что на альфу или полный доспех, но даже на боевые рукавицы. Он до сих пор возился на первом уровне «Темных веков», разводя кроликов и сажая турнепс для более продвинутых игроков.
Стим был придуман, кстати, специально для того, чтобы у психосоциальных инвалидов не атрофировались мышцы. Виталик читал об этом в «Космо». Не все хикканы были жалким отребьем. Кто-то прилично зарабатывал и мог себе позволить дорогие товары и услуги. Виталик знал даже, что у некоторых хикканов квартиры были с панорамными окнами и занимали целые этажи в престижных районах. Самые стильные бисёнены ворочали миллиардами и хикковали на собственных островах в Тихом океане. Конечно, журналистки из «Космо» привирали, чтобы воодушевить таких юзеров, как Виталик. Но было похоже, что Ариночка – вполне себе легендарный Голден Бой.
– Если хочешь знать, Голден Бой – это я и есть, – сказал Ариночка.
Виталик еле сдержал позыв к дефекации.
– Еще слово, и ты обосрешься, – пригрозил Ариночка. – Мне не нравятся твои влажные мечты.
– Уберите его от меня! – взмолился Виталик. – У нас не может быть совместимость, он же садист-экстрасенс! Он читает мои мысли, чтобы издеваться в особо жестокой форме!
– О чем ты, малыш? – залопотала Аннелиза. – У Ариночки стандартный чип «Солидарность», который помогает нам всем лучше понять друг друга. Правда, ребята?
Остальные понимающе переглянулись.
– На самом деле у меня не стандартный чип, а «Содействие ++», – поправил ее Ариночка. – И я сам его перепаял и перепрошил. То есть я могу вызывать психосоматические реакции, управлять поведением, перемещать предметы.
– Можно в туалет? – спросил Виталик.
– Разрешаю. Кстати, я не Арина, а Андрей, – сверхчеловек сложил руки на груди и наблюдал, как хиккан трусит к белой двери.
У Виталика не было никакого чипа: пособия едва хватало на водку, на сосиски и на дошик из службы «Кики», где работали мускулистые парни в черной униформе с красными бантиками. Моющие средства, медикаменты и одежду собес предоставлял бесплатно. Обычно привозили китайский контрафакт, поэтому Виталик круглый год носил тельняшки из смесовых тканей.
Сидя на унитазе и чувствуя, как в его анус упирается сильная струя воды, Виталик с тоской представлял себе нечто иное. Нет, не о том он мечтал, когда писал заяву в полицию. Виталика утешало одно: внешность ниже среднего вряд ли соблазнит альфа-хиккана. Надо есть как можно больше мучного, чтобы стать максимально непривлекательным.
– ТЫ И ТАК УРОД, – красными буквами отпечаталось в его сознании. – НАДО БЫТЬ СОВСЕМ БОЛЬНЫМ НА ГОЛОВУ, ЧТОБЫ ТЕБЯ ЕБАТЬ.
– Ааа, ну, тогда ладно, – Виталик, не дожидаясь сушки, натянул шорты.
– Нам надо вместе преодолеть период отрицания, – щебетала Аннелиза, когда они втискивались в минивэн.
На крыше стрекотал геликоптер альфа-хиккана. Виталик успел облачиться в черное свадебное кимоно, хакама, хаори и деревянные сандалии, похожие на скамеечки.
– Распишитесь вот здесь, – пристав сунул ему картонку с брачным контрактом.
Виталик поставил крестик, потому что не умел писать от руки. В графе «супруг № 1» уже красовалось «Идите все на хуй», с завитками и волевым нажимом.
Минивэн снова пробирался сквозь пробки, в конце концов он подъехал к роскошному новому кварталу, в чьих зеркальных окнах отражалась городская свалка с рядами биогазгольдеров. Мусорные холмы напоминали невысокие карпатские горы, которые Виталик видел на фото в «Космо». Воняло метаном, в окнах висели таблички с телефоном отдела продаж. Вокруг не было ни души.
Бисёнен в пентхаусе уже раскладывал вещи по полкам шкафа. В основном это были костюмы девочек-волшебниц. Также имелись костюм горничной, медсестры и жрицы синтоистского храма. Немного подумав, бисёнен стянул узкачи и надел костюм жрицы-лисы с просторными красными хакама.
На пороге появились Анна и Аннелиза с Виталиком, у которого уже промокли от пота новые волосы.
– Все будет хорошо, – объявила Аннелиза, после чего Анна захлопнула и опечатала дверь.
– Не будет, – бисёнен загадочно улыбнулся. – Так ты, получается, сам накатал на себя заяву в мусарню? Из-за тебя я месяц проведу в этом отстойнике, без игр, без книг и без возможности общаться с друзьями?
– Я бабу хотел, – убитым голосом ответил Виталик. – Не бей меня, пожалуйста.
– Крыс не бьют, а убивают, – альфа-хиккан хрустнул длинными пальцами, как бы разминая руки, чтобы задушить «жениха». – А тебе известно, что совместимость определяет компьютер? Короче, если у кого-то запросы высокие, как у меня, считается, что равный по интеллекту с ним жить не сможет, иначе мы друг друга убьем. Сможет только полное дно, которое будет выполнять все мои приказы, чтобы я его не замучил до смерти. От тебя воняет. Живо пошел мыться!
Виталик метнулся в ванную и заперся там. Он мылся полтора часа. Что-то звякнуло. Защелка повернулась, и дверь открылась.
– Ты охуел – на столько ванную занимать? – альфахиккан швырнул в Виталика полотенце.
Виталик мог бы обосраться от страха, но ему было уже нечем. Он знал, что можно проколоть место, где вживлен чип. Но об этом нельзя было даже думать.
– Охуеть, запихнули в какой-то бомжатник на крыше, – жаловался альфа-хиккан. – Короче, поскольку комната тут только одна, а ты мне нахуй не уперся, будешь спать в прихожей на коврике.
– Я могу и на кухне, – промямлил Виталик.
– Твои микробы там нахуй не уперлись.
Виталик ушел в прихожую и сел на полосатый коврик. Альфа-хиккан гремел железками на кухне. Прошло два томительных часа, из кухни тянуло незнакомыми ароматами. Послышался стук столового прибора о тарелку. Еще минут через пятнадцать альфа-хиккан вышел и поставил на пол перед Виталиком металлическое корытце. В корытце лежали остатки невиданной нямки, состоящей из листов теста, чего-то белого и фарша с томатным соусом.
– Кушай, Тузик, – альфа-хиккан пододвинул корытце ногой. Виталик вздрогнул и пересел подальше.
– Жрать, я сказал! – альфа-хиккан схватил Виталика за шею и ткнул мордой в корытце.
– Да ты заебал, не буду я жрать это говно, нихуя готовить не умеешь! – неожиданно для себя проорал Виталик.
– Я все правильно сделал, – оправдывался бисёнен. – Лист теста, слой мяса, слой бешамеля, лист теста, и так далее. А сверху сыр. Может, сыр неправильный? Я напишу, чтобы прислали пармезан.
У Виталика от голода свело кишки, но он понимал, что если притронется к нямке, то не доживет до конца месяца. Он твердил про себя: «Хуево готовишь, хуево готовишь, хуево готовишь!»
– Заткнись! – бисёнен зажал рукой правое плечо. Видимо, там и был чип. – Заткнулся сейчас же!
– Ладно, так и быть, я это съем, если положишь на тарелку, – подумал Виталик.
Через пять минут бисёнен поставил на пол в прихожей тарелку и даже принес вилку. Виталик благосклонно сожрал остывшую лазанью.
– Так-то лучше, – бисёнен унес тарелку и долго поливал ее в раковине дезраствором. – Ублюдки, даже посудомойки нет…
Виталик возник в дверном проеме:
– Выглядишь как баба, – изрек он. – Разоделся тут в бабские штаны… Смотреть противно…
Бисёнен швырнул тарелку в раковину и вытер руки. – Щас ты поймешь, кто из нас баба, – он за шиворот выволок Виталика на середину единственной комнаты и швырнул на пол. – Отжимайся!
Виталик с огромным трудом отжался пять раз, вспоминая ненавистные уроки физкультуры и Николая Алексеевича, который обзывал его чайником и ставил тройки из жалости.
Альфа-хиккан скинул алые хакама и короткое кимоно. Он предстал перед Виталиком во всем блеске своей славы.
«У него в два раза больше», – подумал Виталик, сдерживая спазмы в анусе.