– Не, – отмахнулся я, – с Сэнди все норм, она уже к себе свалила.
– Значит, не любовное томленье, – резюмировал Макс. – А что тогда? Кошмар?
– Угу.
– Все тот же, или?..
– Или. На прошлом полевом выходе обзавелся, – тяжко вздохнул я. – И хрен знает, когда теперь избавлюсь. Такое перебить сложно, знаешь ли! Ты-то в лагере сидишь и ничего не видишь! Я имею в виду, вживую. А там такое было… тако-о-о-ое!
Митрич, завершив комплекс, встал в финальную стойку, глубоко выдохнул и вперил в меня изучающий взгляд:
– Вы хотите поговорить об этом, Никита? Доктор Кузнецов в полном вашем распоряжении. Оплата картой либо услугами.
– Да не, мне бы просто в жилетку поплакаться! – отказался я от «щедрого» предложения.
– Эта услуга по отдельному тарифу, – не изменившись ни в лице, ни в голосе, подмигнул мне Макс. – Так что же тебя гложет, друг мой?
– Да так, – поморщился я, – по мелочи. А если конкретней… что за хрень тут творится?!
– Тут?.. – Старший техник Кузнецов демонстративно повертел головой, скользнув взглядом по спортзалу, заставленному вдоль стен разнообразным инвентарем и тренажерами, и задумчиво смял в кулаке бороденку: – Да вроде как обычно все! Или ты имеешь в виду в принципе?
Да чтоб его! Знает ведь, что конкретно эта его привычка меня дико раздражает! С другой стороны, почему бы не простить другу маленькие слабости? Нужна ему борода на теле двадцатипятилетнего юнца – то есть почти моего ровесника – так пусть выращивает! А мне в мои двадцать восемь растительность на роже ни к чему. Меня и без нее девушки любят. За исключением тех, которые терпеть не могут. А вот Макс задался целью вырастить натуральную дедовскую бороду, как он говорит, чтобы подчеркнуть статус. Согласно психологическому, а не биологическому возрасту. Дед Максим, хе-хе! Правда, пока получается не очень. Лучше бы уж сбрил, право слово, и не позорился. Но ведь не докажешь!
– Да в принципе-то оно понятно! – махнул я рукой. – Все Колониальное содружество исключительно на хрени и держится! Но меня больше интересует, за каким бесом мы поперлись в эту систему? Как ее там? Мир Эндрюса, вот! И какого дьявола на орбите этой вшивой планетенки уже болтается корыто «Новостей Содружества»?! Если, конечно, герр Фохт шутить не изволит.
Говорите, реакция неадекватная? Вовсе нет. Это я еще очень даже сдержан. В принципе не люблю борзописцев, а проходимцев с новостного портала «Commonwealth News» органически не перевариваю. Аж кушать не могу. Потому что заслужили, ур-роды моральные!
– А тебе кэп не сказал, что ли? – с явным подозрением во взгляде (но только в нем!) покосился на меня Митрич.
– Не-а! – возмущенно мотнул я головой.
– Вот и мне нет, прикинь, – ни на йоту не изменился в лице мой собеседник. – Тебя-то хоть поставил в известность в части, тебя касающейся…
– Еще предупредил, что мне журнашлюху встречать, – наябедничал я.
– Точно шлюху? – совершенно серьезно уточнил Макс. – Сюрприза потом не будет? Ты слюни пустишь, а там журнашлюх. Мужского то есть рода?
– Да ну тебя! – состряпал я обиженную физиономию. – Я, понимаешь, поплакаться, а ты издеваешься! Или нет?
Митрич на это лишь дернул плечом – мол, кто знает? И больше никаких признаков. А ты гадай! Впрочем, это как раз в его стиле – за все два года, что мы с ним служим в одном подразделении, я не видел, чтобы он злился, боялся, бурно радовался или как-то еще выказывал эмоции. Все исключительно на словах. Даже на мелкой моторике его внутреннее состояние практически не отражалось. Просто поразительное самообладание! Если, конечно, не знать предыстории появления Максима Дмитриевича Кузнецова в третьем взводе первой роты первого батальона полка «Б» «Дикой дивизии», она же подразделение «Alien Life Form Assault», сиречь A.L.F.A. Ведомственная принадлежность – Колониальная Служба Нейтрализации, отдел «Биологические угрозы», или, если сокращенно, КСН БУ. Впрочем, по-английски звучит не менее интригующе: Colonial Neutralization Service, Biohazard. Ну а если спуститься на уровень моего собственного подразделения, то мы все отзываемся либо на «Альфа-взвод», либо на позывной «Бэ-сто-тринадцать».
– Да чтоб тебя, зар-раза! – в сердцах рыкнул я. – Все бы тебе прикалываться! А что слышно? В общем и целом?
– Ходят слухи, – понизил голос Макс, – что мы готовимся к стыковке с лоханкой борзописцев. Сразу по прибытии, конечно. Но ты никому ни-ни, особенно кэпу!
– Ладно, – несколько разочарованно пообещал я. – Толку от тебя! Завтра… то есть уже сегодня кэп меня и сам озадачит!
– А вот это, Никитос, ты уже наговариваешь, – растянул губы, продемонстрировав все тридцать два зуба (улыбкой это не назовешь при всем желании, слишком морда деревянная), мой подчиненный, он же лучший – и единственный на борту – друг. – Но так уж и быть, на этот раз я тебя прощаю. Так сказать, с высоты прожитых лет и обретенного жизненного опыта.
– Чего?! – опешил я.
– Молод ты и горяч, говорю, – пояснил Митрич с предельно серьезной рожей. – И вообще, вали уже отсюда. Тесно здесь. И дышать темно.
– А как же в жилетку поплакаться?! – возмутился я.
– А разве не уже? – мастерски срезал меня одной-единственной фразой Макс.
И ведь не поспоришь! Опять же, вроде успокоился, так что можно идти досыпать. Я не Митрич, у меня такого строгого режима на борту нет. Могу себе позволить, в общем. И возможностью этой не премину воспользоваться.
Глава 2
Территория: зона влияния Колониального содружества
Сектор: Приграничье
Система: Мир Эндрюса
Статус: борт МДК «Давид Ливингстон», стационарная орбита
Дата: 7 апреля 2084 года
Уж полночь близится, а Германа все нет… Извините, не удержался. Очень уж подходящая к ситуации цитата, ну за исключением пары моментов. Каких? Во-первых, я далеко не пушкинская героиня, одержимая влюбленностью в крайне сомнительного типа, а во-вторых, не полночь, а очень даже полдень. По стандартному, оно же корабельное, времени. Во всем же остальном фраза более чем актуальна – ждем, ждем и еще раз ждем. А потом догоняем и снова ждем. На орбите, что характерно, хотя могли бы уже маневрировать в верхних слоях атмосферы. В нашем деле чем быстрее запряжешь, тем больше людей внизу, на шарике, выживет. Конечно, если мы уже не к шапошному разбору прибыли. А тут, понимаешь, их журнашлю… э-э-э, журналистское величество пожаловать изволили! На попутном извозчике, сиречь курьере с говорящим названием «Стрингер». Видимо, в честь наименее уважаемой категории пишущей братии, той, что подрабатывает исключительно фотками для желтых газетенок. Или не менее желтых «новостных» порталов. И да, с кавычками я не ошибся. Что же касается вновь прибывших… да у них даже катера не оказалось! Пророк же из Митрича получился хреновый – пристыковаться напрямую к нашему старине «Ливингстону» «Стрингер» был физически неспособен. Особенности конструкции не позволяли. Не его, нашей. Наш МДК по сути своей крайне специализированное корыто, и на стыковку со всякими мимо пролетающими проходимцами он тупо не рассчитан. Он либо садится на планету, когда условия позволяют, либо запускает пару шаттлов – «Грифов» под номерами один и два. Вот так вот незамысловато. «Гриф 1», кстати, сейчас и задействован в качестве персонального космического лимузина. И меня на него не пустили, что не может не радовать. Зато представляю, как рада Сара Эштон – и в обычное-то время без меры вспыльчивая англичанка. По отцу. А вот по матери – ирландка, и этим все сказано. Внутри наверняка вся кипит, но, слава богу, помалкивает. Это я точно знаю, потому что сам и приучил пилотессу (или пилотку, хе-хе?) возмущаться про себя, а не засорять матерщиной эфир. Хотя в данных обстоятельствах я бы и на громогласные проклятия закрыл глаза. Ибо нефиг боевого пилота использовать в качестве банального таксиста.
И да, я раздражен! По той простой причине, что меня, как и обещал капитан, припрягли. Работенка непыльная, всего лишь изображать комитет по встрече на дружественной территории, то бишь на борту «Ливингстона», который сейчас больше похож на растревоженный муравейник, нежели на сонное царство, как нынешней ночью. Что и немудрено – все мои люди, за малыми исключениями, делом заняты: кто-то готовит к полевому выходу боекомплект, кто-то проверяет броню и прочую снарягу, а кто-то вообще занят изучением географических, социологических, зоологических и прочих «…ких» особенностей потенциального театра военных действий. Ну а то самое исключение, то есть я, топает в стыковочный отсек, вернее, еще дальше – в так называемый «предбанник» шлюза, каковой сейчас единственный свободен от суетящихся бойцов и техников из команды МДК. Ну я так думал, что там пусто, пока не миновал автоматические раздвижные двери и нос к носу не столкнулся с последним человеком на борту, которого я ожидал здесь увидеть. Соответственно, и удивления не сдержал:
– Валентин Карлович, дорогой вы мой! Ну ладно я, у меня на роду написано во всякие неприятности влипать. Но вас-то за что?! Вы же вроде как бог и царь этого несчастного корыта?!
– Хм… с утра вроде был, – хмыкнул капитан Фохт, помяв гладко выбритый подбородок характерным жестом, каковой он перенял у моего дружбана Макса. – А сейчас уже не уверен.
– Фига се! – присвистнул я. – Это что же за «крыша» у этих борзописцев?! Они точно из «Новостей Содружества»? Портальчик-то с желтизной! Откровенно говоря, даже с изрядным душком! Нам же, по идее, должно быть западло с такими связываться?
– Расскажи это майору Кирпатрику, Никки, – устало вздохнул кэп. – Моих возражений он слушать не стал. Может, у тебя получится?
– Не, даже пытаться не буду! – помотал я головой, смирившись с неизбежным. – Если Упрямый Бобби что-то вбил себе в тыкву… ну, сами понимаете!
– Именно, Никки, именно.
И ведь ни прибавить, ни убавить! Комбат у нас в этом плане крайне своеобразный тип, что даже из прозвища явно следует. Ну а поскольку озадачивал уважаемого капитана сам майор и наверняка по дальней связи (отдельное и очень недешевое удовольств