ла все же придется привести злонравную девицу в чувство. Как? Да вот хотя бы по щекам легонько похлопать… ага, сработало!
И не просто сработало – я едва успел отскочить от разъяренной фурии. Юлька, такое ощущение, сразу все поняла, стоило только глаза продрать. А еще вспомнила, что я с ней сотворил. Ну и среагировала соответственно – попыткой вскочить на ноги и выцарапать мне глаза. Или хотя бы убежать, тут поди ее разбери! Естественно, ничего у нее не вышло, потому что она только сама себя за ногу дернула да растележилась уже по-настоящему. Разве что головой о кафель не приложилась. Мало ей синяка на лбу, еще и на затылке гематомой бы обзавелась. Однако пронесло.
– Вот ты урод, Болтнев! – злобно прорычала девица, несколько раз дернувшись и убедившись в абсолютной бессмысленности этой затеи. Только дополнительно сломанную руку разбередила. – Скотина!
– Ты давай это, не ругайся, – почти добродушно попросил я, соблюдая, впрочем, безопасную дистанцию. – И вообще, успокойся. Надо поговорить и желательно без нервов.
– Иди сюда, я тебе покажу «без нервов»! – посулила репортерша. – Что, струсил? Как беззащитную девушку по голове бить – так орел! А как подойти ближе – так фигушки?!
– А ты кусаться не будешь? – ухмыльнулся я. Каюсь, цинично. – Многие инфекции через слюну передаются, в том числе и слабоумия с отвагой.
– Чего?! – опешила Юлька. – Болтнев, ты охренел?! Хотя чего еще я ожидала?
Журналистка вздохнула и демонстративно заерзала по кафелю в попытке принять сидячее положение, но не проронила больше ни слова – до тех пор, пока я не усадил ее, довольно неделикатно ухватив за шиворот.
– Может, развяжешь? – ожгла она меня презрительным взглядом. – Что тебе сделает хрупкая девушка?
– Говорю же, покусаешь! – пожал я плечами. Но не выдержал и заржал, аки конь: – Ты бы сейчас свое лицо видела!
– Болтнев, хорош уже издеваться! – поморщилась девица. Потом выдохнула и после паузы (наверняка про себя до десяти досчитала) уже почти спокойно предложила: – Ладно, давай поговорим. Но не обещаю, что отвечу на все твои вопросы.
– А вот это уже мне решать, – с намеком уронил я ладонь на кобуру с «кольтом». – Юль, пойми! От твоих слов сейчас будет зависеть очень многое. И в первую очередь – твоя собственная жизнь. Осознай, наконец, что ты в данный момент целиком и полностью в моей власти, и я могу сделать с тобой все, что душе угодно. И, что самое приятное, мне за это ничего не будет. Ни-че-го! По той простой причине, что свидетелей нет. Что я расскажу, то начальство на веру и примет. Проверить-то не получится!
Не знаю, что больше подействовало на журналистку – сами ли мои слова, проникновенный ли тон или абсолютно пустой и неподвижный взгляд, который я перенял у Деда Максима, – но девицу таки проняло:
– Да твою же… Болтнев, ты меня пугаешь!
– Вовсе нет, – мотнул я головой. – Просто обрисовываю ситуацию во всей ее неприглядной красе.
– Какой же у тебя взгляд… мертвый! – непроизвольно сглотнула Юлька слюну. – Меня в дрожь бросает! Хватит уже, а? Ники-и-ит?..
– Пустишь слезу – потеряем время, – хладнокровно одернул я… пленницу?
Пожалуй, что и так. Правда, какая-то мобильность у нее все-таки сохранилась, что она и продемонстрировала, умудрившись чуток от меня отодвинуться вдоль стены. Напрячься пришлось изрядно, да, но факт оставался фактом.
– М-может, ты т-тогда сам? – с безумной надеждой покосилась на меня Юлька.
– В смысле сам? – прифигел я, с трудом сохранив образ бездушной машины для допросов.
– Ну, спрашивать будешь… – пояснила девица.
Хм… неплохо, неплохо! Простейшая манипуляция, но даже она оставляет пространство для маневра. Типа, ты не спросил, я и не рассказала. Откуда я знаю, может, это тебе и неинтересно вовсе? Впрочем, для начала сойдет. Есть у меня пара вопросов на засыпку, и уже по ответам на них я сориентируюсь с дальнейшими действиями. А заодно станет ясно, придется брать грех на душу или обойдемся сговором группы лиц и не самой замысловатой коррупционной схемой.
– Ладно, как скажешь, – задумчиво кивнул я. И резко бросил: – Ты меня специально на «букашку» натравила, чтобы она в меня внедрилась?
– Чего?! – полезли у Юльки глаза на лоб.
– Ну я же голяком был, а ты на нее показала, – пояснил я. – И первый мой порыв – придавить ее пяткой. Представляешь, к чему бы это привело?
– Раздавил бы! – на голубом глазу отозвалась репортерша. – Но хотя бы не до такого состояния, как прикладом! Осталось бы что собрать! Как улику! А теперь только мокрое пятно! И что с ним прикажешь делать?!
Н-да… а ведь похоже, что не врет… ну что, просветить ее или перетопчется?
– А вот это вряд ли, – вынес я решение в пользу репортерши. – Эта хрень бы мне в пятку вбурилась, а потом прогрызлась бы через всю тушку до мозга! И превратился бы я в зомби! Э-э-э… или технозомби? Ну ты поняла!
– Ф-фу! Болтнев! – скривилась от отвращения девица.
– Ладно, ладно, это я преувеличил! Скорее, просто бы по мне забралась до дыхательных путей и влезла… в мозг! – чуть скорректировал я основную версию. – Через нос или через рот! Ты ведь знаешь, что это за тварь? Если ее вообще можно так назвать?
– А почему нет-то? – удивилась Юлька. – Тварь и тварь!
– Потому что я не уверен, что оно… это… живое в общепринятом смысле! – огорошил я пленницу. – Помнишь, вы с Максом на этот счет спорили? Эта хрень, по всему судя, киборг. То есть соединение какого-то исходного паразитического организма с очень сложной электроникой и машинерией. Плюс элементы нанотехнологий и сложнейших химических преобразователей. Проще говоря, мобильный синтезатор феромонов в комплексе с анализатором. Знаешь, как «зубастики» гипнотизировали колонистов? Никак! Они на них воздействовали запахами! Лишить воли, обездвижить, сблизиться на дистанцию заражения… и передать паразита!
– Откуда… ты?.. – хватанула воздух ртом журналистка.
Прямо как выброшенная на берег рыбина, хе-хе. Все-таки мне удалось поразить ее до глубины души. А заодно убедиться в оной души наличии.
– Отчет медкапсулы, – поморщился я. Чего уж теперь скрывать? Смысла в любом случае никакого. – Барди, один из моих бойцов. Тот, что самым первым нюхнул помет «зубастиков». Только в него вселился всего лишь зародыш паразита – полноценные «букашки» в говнах не выживают. Зато в них очень хорошо – и долго! – держатся те самые феромоны. А потом, проникнув в мозг, зародыш активировался и начал развиваться по заранее прописанной программе. Кстати, именно из-за этого капсула так долго отчет формировала – комп наблюдал за развитием паразита из зародышевой стадии в полноценный кибернетический организм и анализировал сопутствующие процессы. И теперь у меня есть полный расклад, вплоть до алгоритма срабатывания отдельных групп нанов. Особенно интересна технология выделения атомов железа из гемоглобина крови – наны из него всю микромашинерию формируют. Для воспроизведения полного цикла производства недостаточно, конечно, а вот для выявления и нейтрализации паразитической стадии – более чем… Ну, что скажешь?
– А что тут сказать? Ты почти во всем прав, – вздохнула Юлька. – Только, как я понимаю, не разобрался в первоисточнике заразы?
– Источник – «зубастики», – отмахнулся я. – Исходно это их паразиты. Даже, скорее, симбионты. Эндемики. У земных кошек есть что-то похожее. Паразит, лишающий воли мышей и крыс. Передается именно что через экскременты. Как его?..
– Токсоплазма, – подсказала Юлька.
– А ты-то откуда знаешь? – удивился я.
Впрочем, не сильно. Ясно же, что клятая девица в ситуации разобралась куда лучше – и намного раньше! – меня, и теперь главное из нее побольше сведений вытянуть. Желательно (но отнюдь не обязательно) гуманными методами.
– Корпы обнаружили ее аналог в «зубастиках» и начали с ним экспериментировать, срастив с технологиями Предтеч, – выдала первую дозу инфы Юлька.
И замолчала, демонстративно и даже с вызовом уставившись мне в глаза. Мол, и что дальше?
– Что ж… вот и ответ, откуда вся эта прелесть, – философски вздохнул я. – И почему я не удивлен? Людям только дай какую-нибудь пакость вырастить! И ведь никто о последствиях не задумывается! Никогда!
– Да они о таком и не мечтали поначалу, всего лишь хотели адаптировать местные пищевые ресурсы под людей… Ну, или наоборот, – вступилась за корпов репортерша. – И если честно, то инициатором наш общий знакомый мэр Хименес выступил. Именно он заметил, что Эухенио начал местных ящериц жрать, и расходы на импортный кошачий корм изрядно сократились. Вот и решил осчастливить соплеменников. Озадачил своих спецов, те и обнаружили паразитарную форму жизни, способную адаптировать среду обитания под собственные нужды, то есть заставить земного кошака потреблять местную органику, без которой уже паразиту не выжить. Поистине эпохальное научное открытие! Вот только само по себе оно ничего не стоит. Нужны практические разработки. А на это у колонистов ресурсов не нашлось, так что пришлось привлечь людей со стороны. То есть корпов. Ну а корпы не были бы корпами, если бы не попытались извлечь из ситуации максимум пользы. Для себя, естественно. Вот и получилось… ну, как всегда, тут ты прав.
Хм… а ведь это намек! Или даже сигнал – вот она я, на все готовая. Только не надо меня убивать, дяденька военный! Завлекает? А даже если и так, все равно пофиг. Ни к этому ли стремился?
– Я одного только не пойму… почему медкомплекс при первичном обследовании через нанов ничего не нашел? – вслух задумался я. – Ну, помнишь, когда я Эухенио схватил и гладить принялся? Вот тогда нанов и запустил…
– Видимо, компьютеру просто сравнить не с чем было, – предположила журналистка. – А потом связь пропала, вот ты до сих пор и не в курсе…
– А вот ты, дорогая, просто поразительно осведомлена! – хмыкнул я. – Как по мне, даже чересчур. Про корпов, например, очень уверенно рассуждаешь…
– Да где уж мне! – попыталась обратить все в шутку девица, но я не повелся.