— Военком сказал речь. Был салют. Три залпа из автоматов!
— А зачем вам это? Столько лет прошло, — бесцветным голосом спросила женщина.
— Мы ищем его друга-сослуживца Алексея Булатникова. — Петелина показала принесенную фотографию. — Узнаете его?
Отец приблизил снимок, рассмотрел и уверенно кивнул:
— Да, он заходил к нам где-то через полгода после похорон Паши. Рассказал, как сын погиб.
— Как это произошло?
— Их группа прикрывала дорогу в опасном месте. Душманы накрыли наших минометами и пошли в атаку, чтобы добить ребят. Паша был ранен пулей в живот и в колено осколком мины. Двигаться не мог. Друг его затащил в укрытие, перевязал, но, когда пришли наши, Паша умер.
— Ранение в колено? — насторожилась следователь. Уж больно часто упоминали хромоту в последнее время. — Про колено вы точно помните?
— Паша наш единственный сын, — грустно сказал Валентин Петрович и опустил взгляд на свои ноги: — У меня самого колено пошаливает.
— В какое колено попал осколок?
— Какая теперь разница.
Петелина поняла, что старик не знает, забрала снимок и спросила о Булатникове:
— Алексея Булатникова вы с тех пор видели?
— Нет, он больше не заходил. Пообещал, что нам будут помогать ветераны Афганистана.
Валентина Матвеевна пояснила:
— Мы находили конверты с деньгами в почтовом ящике. Лет десять так было, а потом прекратилось.
— Тогда сложное время было, а теперь у нас пенсия нормальная. Доживем! — бодрился пенсионер.
— С Булатниковым ваш сын познакомился в Афганистане. А до армии у Павла близкие друзья были?
— Школьные приятели, — ответил отец.
— Разве это друзья, — усомнилась мать. — За годы службы о Паше все забыли. На похороны только Валерия Лебедева пришла. Она и в армию его провожала.
— У нас фотография с того дня осталась. — Валентин Петрович порылся в шкатулке и показал: — Вот Паша и Лера вместе. Хорошая была бы пара.
Елена рассмотрела девушку. Среднего роста, стройная, в очках, длинные русые волосы. Одета по моде тех лет: широкие в бедрах брюки, жакет с подплечиками, в ушах что-то яркое, а на груди длинная нитка крупных бус.
— Где Валерия Лебедева теперь?
— Мы не знаем. После похорон Леру не видели.
— Попробую ее найти. Можно, я пересниму фотографию на телефон? — попросила следователь.
Пока она пыталась сделать четкую копию, Валентин Петрович развернул верхнее письмо из шкатулки и прокомментировал:
— Последнее письмо от Паши пришло уже после похоронки. Он пишет про песни группы Любэ. Они тогда только начали выступать, про Люберцы пели. Паше понравилось, он даже слова записал. Вот: мы будем жить теперь по-новому!
— Лучше бы по-старому, с сыном! — с укором сказала мать и вышла, пряча слезы.
Валентин Петрович проводил жену грустным взглядом и тяжело вздохнул:
— Разбередили вы нас. Я иногда представляю, какой бы сейчас был Паша. — Он посмотрел на следователя и спросил: — Вы к нам из-за Булатникова? Что с ним не так?
«Если бы только с ним», — подумала следователь. Однако объяснять, что их давно похороненный сын возможно жив, она не решилась.
— Пока многое не ясно, — сказала она вслух и это было сущей правдой. — Мне пора.
Хозяин проводил следователя к двери. Петелина обратила внимание, что в доме много старых вещей — радиола, виниловые пластинки, магнитофон с кассетами. Земсков шел сзади, и в зеркале в прихожей Елена увидела, что он хромает.
Закрывая дверь, старик с отстраненным взглядом бормотал под нос, словно обещал кому-то: «мы будем жить теперь по-новому, мы будем жить…»
Глава 26
Воспользовавшись служебным положением, Петелина разделила оперативников и возвращалась в Следственный комитет вместе с Маратом. Токарева осталась в Люберцах. Ей поручили поиски Валерии Лебедевой бывшей подружки Павла Земскова.
В пути Елена рассуждала:
— Допустим, произошла чудовищная ошибка, в Афганистане тела солдат перепутали, а Павел Земсков выжил. Но почему тогда сын за долгие годы ни разу не пришел к родителям?
— Он мог попасть в плен, — предположил Марат. — Вернулся домой через много лет и решил не подвергать родителей новому стрессу.
— Сомнительная версия, — покачала головой Елена. — О таком стрессе можно только мечтать.
— Пожалуйста, другая. После ранения Земсков потерял память. Или в плену ему так промыли мозги, что он стал другим человеком. Ему не нужны родители, их заменил аллах.
— Не знаю, что с головой у Земскова, а вот про его ранение в колено Булатников рассказал. А у нас фигурирует Хромой, который убивает таджиков.
— Убийства без мотива. Значит, с головой у Хромого тоже ку-ку!
— И отец Земскова хромает, — припомнила Петелина. — Он худой и достаточно бодрый.
— Предлагаешь установить за стариком слежку? — усомнился Марат.
— Не будем распылять силы, — согласилась Елена. — Нам надо найти Павла Земского, на которого оформлена квартира. Установим его личность, и всё станет ясно.
— Или появятся новые вопросы, — усмехнулся Марат.
В Следственном комитете к Петелиной в кабинет явился Миша Устинов с папкой в руках. По искоркам нетерпения в глазах криминалиста чувствовалось, что Головастик что-то нашел.
— Я поднял результаты анализов по убийству Тимура Раджабова трехлетней давности и сверил кровь убийцы по ДНК с нашими базами данных. По-прежнему совпадений нет.
— С такими новостями мог бы не спешить.
— Современные методы позволяют копнуть глубже. Я провел дополнительные генетические исследования и нашел совпадение с ДНК сына предполагаемого убийцы.
— Сына? — брови следователя взметнулись вверх.
Она увидела свое лицо в зеркале, вспомнила ленты от морщин на лбу Астаховской и вздохнула. С такой работой не до фейс-фитнеса.
Головастик, не боявшийся морщин, с жаром объяснял:
— Я использовал метод генетической генеалогии, по которому можно вычислить ближайших родственников. Сложно, но эффективно.
— И кто же сын убийцы?
Устинов вынул из папки лист и прочел:
— Гамов Антон Андреевич — офицер вооруженных сил, поэтому его ДНК есть в базе данных.
— А его отец?
— Гамов Андрей Сергеевич. Работал в отделении федеральной миграционной службы.
— Значит общался с мигрантами и мог знать Раджабова. Заключение готово? — оживилась следователь.
Криминалист выложил на стол бумаги. Петелина просмотрела документ и обратилась к Валееву, который находился в ее кабинете:
— Марат, выезжай на задержание. Доставь мне этого Гамова.
— Его адрес известен? — обратился оперативник к криминалисту.
— Подождите, я не всё сказал. — Устинов остановил оперативника и выложил перед следователем новую бумагу: — Гамов Андрей Сергеевич скончался в городской клинической больнице. Вот справка.
Петелина посмотрела дату:
— Семнадцатого апреля три года назад.
— Через сутки после убийства Раджабова, — подтвердил эксперт. — Скончался, не приходя в сознание.
— Это как понимать?
— Напрашивается версия, что Гамов убил Раджабова, но тот успел нанести убийце смертельное ранение.
— Час от часу не легче. Почему же Гамов не попал в круг подозреваемых? — Петелина покрутила между пальцами карандаш, метнула его в стаканчик и решительно встала: — Марат, едем в больницу. Нужно всё выяснить на месте.
В городской клинической больнице данные трехлетней давности хранились в компьютере. Медсестра вывела медицинскую карту Гамова на дисплей и показала следователю:
— Пациент Гамов А.С. поступил в больницу пятнадцатого апреля. Лежал в реанимации отделения травматологии. Скончался семнадцатого.
— Поступил пятнадцатого? Не может быть!
— Здесь так написано. Доставлен по «скорой помощи» после дорожно-транспортного происшествия.
Новая информация порождала новые вопросы. Как Гамов мог убить курьера, находясь в реанимации?
— Кто был лечащим врачом? — спросила следователь.
— Хирург Свиридов. Вы можете найти его в отделении.
С распечатанной больничной картой Гамова Петелина нашла Свиридова, предъявила хирургу служебное удостоверение и обратилась с вопросом:
— Вы помните этого пациента?
Хирург просмотрел историю болезни Гамова и нехотя объяснил:
— У него были множественные травмы несовместимые с жизнью. Мы сделали всё, что могли.
— Пятнадцатого апреля — этот точная дата?
— Ну, знаете ли! На то и компьютеры, чтобы врачи голову не забивали пустяками.
Петелина была не согласна с оценкой вопроса и задала еще один не менее важный:
— Были ли на теле Гамова свежие порезы, полученные в драке?
— Ну, знаете ли! Вы хоть представляете в каком виде к нам поступают после ДТП?
— Я имею в виду открытые части тела: руки, лицо.
— Вот именно на открытых участках и больше всего крови, — стал раздражаться хирург.
— Это важно. Попробуйте вспомнить.
— Я повторяю, нашей вины в смерти Гамова нет. Если у вас претензии к методам лечения, будем общаться в присутствии главврача.
Хирург обиделся и закрылся. Дальнейшее общение с ним стало бесполезным. Петелина вернулась в машину с медицинской выпиской Гамова, швырнула бумаги на заднее сиденье и пожаловалась Марату:
— Сплошные противоречия. По бумагам Гамова привезли в больницу пятнадцатого апреля, а убийство Раджабова произошло шестнадцатого. На жертве кровь Гамова. Как это может быть?
— Ошиблись с датой. В больницах вечный бардак.
— Гамов доставлен после автоаварии. В больнице есть справка из автоинспекции с той же датой.
— Тогда Головастик перемудрил. Запутался в исследованиях. По ДНК сына определил отца — голову сломаешь.
— Похоже на это, — вынуждена была согласиться следователь.
Она позвонила эксперту и в мягкой форме выразила сомнение. Ответ был резким:
— Елена Павловна, я все сделал точно! Это наука, а не гадание.
— Ну хорошо, у тебя наука, а мне что делать с противоречивыми результатами? Убит Раджабов. Под подозрение попал Булатников, но его освободили, потому что кровь на жертве принадлежала Гамову. Однако Гамов лежал в коме во время убийства.