– Готова? – шепчет Тарин.
– Да, – отвечаю я с замиранием сердца.
Мы выбираемся из кареты. У Орианы в руках тонкий серебряный поводок, который она пристегивает к запястью Оука. Такая находчивость поражает меня, хотя мальчишка хнычет и в знак протеста усаживается прямо на земляной пол, как кот.
Вивьен осматривает зал. В глазах у нее что-то хищное, ноздри трепещут.
– Мы должны в последний раз представиться Верховному Королю? – спрашивает она Мадока.
Он отрицательно качает головой.
– Нет. Нас позовут, когда настанет время принести присягу. До тех пор я должен оставаться возле принца Даина. Можете развлекаться, пока не зазвонят колокола и Вал Морен не начнет церемонию. Тогда приходите в тронный зал понаблюдать за коронацией. Я подведу вас поближе к возвышению, там мои рыцари смогут за вами присмотреть.
Поворачиваюсь к Ориане и ожидаю очередных наставлений насчет того, как не попасть в неприятности, или даже новых – о необходимости держать ноги закрытыми в присутствии членов королевской семьи. Но она слишком занята тем, что уговаривает Оука встать и освободить проход.
– Пойдем осмотримся, – говорит Виви, увлекая Тарин и меня за собою. Направляемся к толпе и уже через мгновение растворяемся в ней.
Дворец Эльфхейма забит гостями. Несоюзные дикие эльфы, приближенные и монархи перемешались между собой. Селки из Двора королевы Орлаг разговаривают между собой на своем языке, кожа свисает с их плеч, как накидка. Замечаю лорда Двора термитов, Ройбена, про которого говорят, что в борьбе за трон он убил свою возлюбленную. Лорд стоит возле одного из длинных столов, собранных на козлах, и даже в переполненном зале вокруг него образуется свободное пространство, словно никто не смеет приблизиться. Волосы у Ройбена цвета соли, одет во все черное, на боку хищно изгибается меч. Как-то совсем не к месту рядом с ним стоит зеленокожая девушка-пикси, на ней нечто напоминающее жемчужно-серое скользящее платье и тяжелые сапоги на шнуровке – явно из мира смертных. По сторонам от нее замерли двое рыцарей в ливреях цветов своего господина. Один из них оказывается женщиной-воином с алыми волосами, заплетенными в косы, и короной на голове. Это Дулкамара, читавшая нам лекцию про корону.
Здесь и другие представители высшей знати, в том числе и те, про которых я узнала из баллад. Рута Серебряная, отрезавшая свой остров Новый Авалон от побережья Калифорнии, беседует с сыном изгнанного Алдеркинга Северином. Последний может попытаться заключить союз с новым Верховным Королем или присоединиться ко двору лорда Ройбена. С Северином рыжеволосый смертный паренек моих лет, и я задерживаю на нем взгляд. Слуга? Или его околдовали? Трудно сказать; он просто смотрит по сторонам, но, когда замечает мой взгляд, ухмыляется.
Быстро отворачиваюсь.
Смотрю опять на селки – они сдвинулись, и я замечаю кого-то рядом с ними. Серая кожа, синие губы, свисающие волосы и ввалившиеся глаза. Несмотря ни на что, узнаю ее. Софи. Я слыхала истории про мерфолков, живущих в Подводном королевстве и стерегущих утонувших моряков, но раньше в них не верила. Когда Софи шевелит губами, вижу ее острые зубы. По спине пробегает дрожь.
Бреду дальше вслед за Виви и Тарин. Когда оглядываюсь, Софи уже нет, и я гадаю, не привиделась ли она мне.
Мы проскальзываем мимо шегфола и баргеста. Все смеются слишком громко, танцуют слишком неистово. Когда прохожу мимо одного из гуляк в маске гоблина, он приподнимает ее и подмигивает мне. Это Таракан.
– Слыхал про минувшую ночь. Хорошая работа, – говорит он. – Теперь следи, не заметишь ли чего подозрительного. Если Балекин замыслил что-то против Даина, он сделает это до начала церемонии.
– Буду следить, – отвечаю я, на мгновение отстав от сестер. В такой толпе легко ненадолго потеряться.
– Хорошо. А я решил своими глазами посмотреть, как коронуют принца Даина. – Он лезет внутрь куртки цвета увядших листьев и достает серебряную фляжку, откупоривает ее и делает глоток. – Да еще подивиться, как джентри прыгают, скачут да самих себя дурачат.
Таракан протягивает мне фляжку своей серо-зеленой когтистой рукой. Даже на расстоянии чувствую едкий, крепкий и слегка отдающий болотом запах пойла.
– Я в порядке, – качаю головой, отказываясь.
– Уверен, что так, – говорит он и хохочет, потом опускает маску на место.
Пока Таракан удаляется к толпе, стою и с улыбкой смотрю ему вслед. Стоило увидеть его, и я уже чувствую себя своей в этом месте. Он, Призрак и Бомба не совсем мои друзья, но, кажется, я им по-настоящему нравлюсь, а раз так, то и нечего вдаваться в тонкости. С ними у меня есть и точка опоры, и цель.
– Ты где была? – хватает меня за руку Вивьен. – Тебе, как Оуку, нужен поводок. Идем танцевать.
Вместе с сестрами окунаюсь в водоворот веселья. Повсюду звучит музыка, и ноги сами пускаются в пляс. Говорят, музыке эльфов противиться невозможно, но это не совсем правда. Что действительно невозможно, так это остановиться, если начал танцевать, пока музыка не прекратится. А она играет всю ночь, один танец перетекает в следующий, одна песня перерастает в другую – без перерыва, и тебе некогда перевести дух. Опьяняющая музыка подхватывает и уносит, словно волна. Конечно, Виви здесь не чужая и может остановиться, когда захочет. Может и нас вытащить, поэтому танцевать вместе с ней почти безопасно. Хотя не стану утверждать, что Виви всегда помнит о безопасности.
Честно говоря, не мне судить ее за это.
Мы беремся за руки и становимся в круг прыгающих и хохочущих гостей. Кровь в жилах словно отзывается на звуки песни, начинает струиться в том же лихорадочном ритме, что и сладостные звуки. Круг распадается, и вот уже я, сама не заметив как, держу за руки Локка. Легкомысленно насвистывая, он кружит меня в танце.
– Ты очень красивая. Как зимняя ночь.
Локк улыбается и смотрит на меня лисьими глазами. Из рыжих кудрей торчат заостренные уши. С одной мочки свисает золотая сережка, и в ней, как в зеркале, отражается пламя свечей. Он действительно красив, но какой-то застывшей нечеловеческой красотой.
– Рада, что тебе понравилось мое платье, – ухитряюсь выдавить я.
– Скажи, ты могла бы меня полюбить? – как бы невзначай спрашивает он.
– Конечно. – Смеюсь, не совсем уверенная, такого ли ответа он ждал. Но вопрос так странно сформулирован, что я едва нашлась, что сказать, не обидев его. Полюбила убийцу своих родителей; значит, могу полюбить кого угодно. Я хотела бы полюбить его.
– Интересно, на что ты готова ради меня? – продолжает Локк.
– Не понимаю, о чем ты. – Это загадочное существо с настойчивым взглядом не тот Локк, который стоял на крыше своей усадьбы и так ласково разговаривал со мной, не тот, кто, хохоча, гонялся за мной по ее залам. Не до конца уверена, кто этот Локк, но он полностью выбил меня из равновесия.
– Ты можешь ради меня отречься от обещания? – Он улыбается, словно дразнит.
– Какого обещания? – Локк вертит меня вокруг себя, мои кожаные туфли выделывают пируэты на земляном полу. Издалека слышится звук трубы.
– Любого, – беззаботно бросает он, хотя речь идет о серьезных вещах.
– Полагаю, это зависит от обстоятельств, – говорю я, потому что честный ответ, простое «нет», никому не захочется услышать.
– Достаточно ли сильно ты любишь, чтобы отказаться от меня? – Уверена, вид у меня ошеломленный. Он наклоняется ближе. – Разве это не испытание любви?
– Я… Я не знаю. – Все это, должно быть, прелюдия к какому-то заявлению с его стороны – либо о чувствах ко мне, либо об их отсутствии.
– Достаточно ли сильно ты любишь, чтобы плакать из-за меня? – Эти слова Локк произносит, почти касаясь губами моей шеи. Чувствую его дыхание, щекочущее кожу, и вздрагиваю от возбуждения, которое смешивается с каким-то неприятным предчувствием.
– Ты хочешь сказать, если тебе сделают больно?
– Я хочу сказать, если я причиню тебе боль.
По коже бегут мурашки. Мне это не нравится. Но я по крайней мере знаю, что ответить.
– Если ты причинишь мне боль, плакать не стану. Отвечу тем же.
Мы продолжаем кружиться, но здесь он сбивается с шага.
– Я уверен, что ты…
Он внезапно замолкает, поворачивается и смотрит себе за спину. В голове у меня пусто. Кровь хлынула к лицу. Страшно даже подумать, что он скажет дальше.
– Пора менять партнеров, – доносится до меня голос; я перевожу взгляд и вижу перед собой худшее, что только можно представить – Кардана.
– О, – говорит он Локку, – украл твою реплику?
Голос у него недружелюбный, и, когда до меня доходит смысл его слов, они меня совсем не успокаивают.
Локк уступает меня самому младшему из принцев, как и положено из уважения к его более высокому положению. Краешком глаза замечаю, что за нами наблюдает Тарин. Она застыла посреди веселья, выглядит потерянной, а вокруг мелькают пары, кавалеры стремительно кружат дам. Интересно, не приставал ли к ней Кардан перед тем, как пристать ко мне?
Он берет мою раненую руку в свою ладонь в черной кожаной перчатке. Сквозь тонкий шелк чувствую теплое пожатие. Принц одет в черный костюм, верхняя часть камзола покрыта отделкой из перьев ворона, а на башмаках заостренные металлические мыски. Первая мысль – он легко может нанести мне жестокий удар, когда мы станем танцевать. На голове у Кардана корона из переплетающихся металлических веточек, слегка сдвинутая набекрень. На скулах мазки темной серебристой краски, веки над ресницами подведены черным. Краска над левым глазом размазалась, похоже, он забылся и потер его.
– Что тебе надо? – в сердцах спрашиваю я. Еще думаю о Локке, и меня пошатывает от того, что он сказал и чего не сказал. – Ну, давай оскорбляй меня.
У него брови ползут на лоб.
– Я не исполняю приказов, отданных смертными, – заявляет он со своей обычной надменной улыбкой.
– Значит, хочешь сказать нечто приятное? Я так не думаю. Фейри не могут лгать. – Мне хочется разозлиться, но сейчас я чувствую благодарность. Лицо больше не горит, и глаза не щиплет от слез. Я готова к бою, что гораздо лучше. Уверена, Кардан меньше всего этого хотел, но невольно оказал огромную услугу, забрав у Локка.