– Нет, я сама.
Подхожу к кофемашине, достаю пару капсул и засовываю их внутрь. Иван молчит. Да и я не стремлюсь завязать беседу. Воздух напрягается…
Черт…
Он смотрит.
Делаю вид, что этого не замечаю. Шумит машина.
– Я не мог заснуть, – вдруг звучит тихое признание, и я невольно поворачиваю на него голову.
Теперь Иван делает вид, что этого не замечает, переворачивая блинчик.
– Волнуюсь, если честно.
– По поводу?
– Олега, конечно же. Сегодня первый день в новой школе, а она, насколько я понял, крутая. Вдруг…
Моментально все мои оковы рассыпаются, и я становлюсь собой. Эмоциональной, сострадающей натурой, которая так хочет его успокоить…
– Эй, – чуть нагибаюсь, чтобы словить его взгляд, а потом дарю ему улыбку, – Все будет хорошо. Школа крутая, конечно, но у тебя умный сын. И он может за себя постоять.
– Я знаю, что он умный и может за себя постоять, но дети жестоки. А дети, у которых есть деньги? Тем более.
Он прав.
Выпрямляюсь, кусаю губу пару мгновений, но потом уверенно киваю, нащупав то, что может его успокоить.
– Во-первых, мы купили ему все, что потребуется, и никто не будет его дразнить. Во-вторых, Артем обещал, что будет за ним присматривать. В-третьих, директор – моя, можно сказать, подруга. Я много помогала школе и не засовываю Олега невесть куда. Она следит за тем, чтобы в стенах ее учреждения не было буллинга. Ну, и в-четвертых. На каникулах мы с Олегом занимались, так что у него не будет пробела в знаниях. А в остальном? Он замечательный. Веселый, умный, симпатичный. Подожди еще. Отбиваться от поклонниц будем и…
Обрываюсь на полуслове. Это мое «будем» звучит слишком по-семейному, и меня это внезапно дико смущает. В смысле…ой, да вы же поняли, в каком смысле.
А еще его взгляд…господи, как же он на меня смотрит. Тепло…нежно. Клянусь, я не помню, когда на меня в последний раз так смотрели, и как же мне это нравится…не только это, конечно же. Отношения Ивана к сыну…такое ласковое и бережное, что от него идут мурашки. А еще, он с такой легкостью признается в своих слабостях. Толя? Ни за что в жизни не сказал бы того, что здесь сейчас прозвучало. Он считает, что это «не по-мужски». Ныть. И готовить…
Снова перевожу взгляд на сковородку и вздыхаю, нервно усмехнувшись.
– Тебе действительно необязательно готовить. Я встала как раз для того, чтобы сделать завтрак…
– Мне действительно несложно.
Поднимаю глаза и чуть хмурюсь. Не спрашивай…
Поздно.
– А тебя это…не унижает?
Иван выгибает брови.
– В каком смысле?
– Ну…это же не мужское дело и все такое.
Блинчик начинает непорядочно шипеть, пока он лупит глазами. Я готова провалиться под землю, поэтому снова пытаюсь перевести тему.
Сегодня у меня с этим, кстати, явные проблемы…
– Блинчик непорядочно шипит. Позвать Олега за помощью?
Иван, наконец, отмирает и начинает смеяться. Блинчик с подгорелой попкой летит в мусорку, он набирает еще теста, выливает его на сковородку, профессионально распределяет и смотрит на меня в упор.
– Какую же тупость ты только что сморозила, красивая. Нет, меня это не унижает. Как может унизить забота о своей семье?
Я густо краснею. Он касается взглядом моих щечек и улыбается еще более обворожительно.
– Нет, если тебе так нравится…
Он неожиданно приближается и пару раз дергает бровями.
– Ты мне только скажи, я всегда готов.
От такой наглости немею. Сейчас похожа на рыбку, которую вытянули из привычного болота. Она хлопает глазами, ртом, и совсем ничего не понимает…
Хотя по факту ее словно переместили в максимально комфортный, чистый аквариум, просто…до нее пока не дошло.
– Ты…как…я…
Иван издает смешок и кивает, а потом выпрямляется во весь свой исполинский рост, снимает чашку с кофе и поворачивается с ним к столу. Ставит. Обходит меня по дуге, берет тарелку и кладет на нее пару блинчиков.
– Завтрак подан…хозяйка?
Резко дергаю головой.
– Обалдел?
– А что? Я же так себя должен чувствовать? Каблуком или…рабом? М?
– Это совсем несмешно! Я же просто…я просто так спросила!
Он усмехается, возвращается на свое место и кивает.
– Знаю, шучу всего лишь, красивая. Ты забавно психуешь. Я не чувствую себя, кстати, униженным или оскорбленным. Не люблю эти тупые разделения. Мужская работа, женская…херь. Как по мне, все должно быть пополам. Заработать деньги, прибить что-то, приготовить или убраться. В чем разница? Это все о заботе. Тем более, я сейчас не могу работать, что мне еще делать? Лежать на диване и тобой командовать? Кушай. Хочу услышать твое мнение.
И да. Я могла бы говорить себе дальше об успокоении души, но…каждое его слово – точно в цель. Он сказал, что не верит, что я реальна? А он сам? Такие разве существуют?! Честные, открытые. Красивые…
Медленно подхожу к столу и присаживаюсь. Пару раз моргаю. Щечки продолжают гореть, а на губах играет какая-то глупая улыбка.
Я беру блинчик, сворачиваю его и отправляю в рот.
Клянусь, такие блинчики я ела только у одного человека – у мамы. Они тают во рту, а еще будто бы пропитаны заботой и любовью…и сразу на душе теплее.
Снова смотрю Ивану в спину и спрашиваю себя: ты реальный? Или я попала в кому на фоне нервного срыва?
А вслух говорю:
– Очень вкусно. Спасибо большое…
Он поворачивается и улыбается.
– Я рад. Знала бы ты, сколько блинчиков я когда-то выбросил…
Веселым голосом Иван рассказывает о том, как учился их готовить, потому что Олег очень любил так завтракать.
– …Его с блинчиками познакомила мама моего друга. Горе на мою голову! Я абсолютно не умел их готовить, а он каждое утро глаза пучил вместе с губой, ну и что? Какой у меня был выбор? Я…
Иван не понимает, да и не видит, потому что продолжает орудовать лопаткой, поварешкой и сковородкой, но каждое его слово оседает в моем сердце мягкой периной. Лечит раны. Возвращает мне частичку души…
Я начинаю осваиваться в новом аквариуме, где нет толстых стен, пахнущих тиной. Где тебя никто не притесняет, где тебя не воспринимают, как что-то должное. В этом аквариуме с тобой делятся сокровенными историями, а еще здесь вкусно пахнет жареным тестом, маслом и детством. Любовью…
25. Первый день Галя
После завтрака мы прощаемся с Иваном и едем в школу. Она находится далековато от моего теперешнего места дислокации, так что на дорогу мы тратим чуть больше времени. Ну и что? Его все равно съедает дикое волнение. И мое, и Олега, и даже Артема. Что там говорить об Иване? Наверно, он сходит с ума один в четверых стенах без новостей.
Жалко.
Думаю, он бы хотел сам поехать и отвести своего сына в школу в первый день, чтобы поддержать, но он не может. Как я узнала сегодня (в его привычной, ироничной манере), ему можно выходить из дома, конечно, но не дальше, чем на два километра. Вздыхаю. Ну, ничего. Верю, что скоро все эти ограничения пропадут, и все будет хорошо, а пока решаю на обратном пути заехать и купить Ивану телефон, о котором не подумала вообще. Пусть хотя бы так он держит связь с сыном.
Заезжаю на парковку школы и останавливаюсь на свободном месте. Мы приехали раньше, чтобы сходить к директору и познакомиться, так что народу еще совсем немного. Втроем мы заходим в здание школы, Артема сразу зовут. Он как-то смущенно отводит взгляд, краснеет, чешет затылок и говорит быстро, что сам нас найдет. Ему нужно отойти.
Я в шоке.
Наблюдаю, как младший сын быстро сбегает к маленькой девочке. Она тоже краснеет, опускает глаза в пол и с улыбкой убирает прядь светлых волос за ушко.
Неужели…он влюбился?…
Девочка выглядит хорошо. В смысле, они все, разумеется, выглядят хорошо. Как иначе? Молодые, полные жизни, планов, но…я имею в виду, что о такой девочке, наверно, мечтала бы каждая мама. Тихая, спокойная – это видно сразу. Никаких шпилек огромных, которые носят одноклассницы Артура, да и Артема тоже. У нее милые туфельки на плоской подошве, длинная, школьная юбка. Вы не подумайте, здесь у всех одинаковая юбка – форменная, но кто-то укорачивает ее или, как было в прошлом году, вовсе носит старую. Помню, созывали родительское собрание по этому поводу. Были обеспокоены. Девочки сидели на страшных диетах, соревновались, чтобы в эту самую юбку влезть, и одна даже шлепнулась в обморок…короче, кошмар. Я тогда порадовалась, что моя дочь школу окончила давно, потому что кто-кто, а она точно участвовала бы в этом бреде. Вероника очень щепетильно относится к своей внешности и постоянно пробует новые диеты, но худеет не маниакально. Слава богу. Маниакальность сейчас не в моде, а вот ЗОЖ – да, а так как она блогер, то одна из ее популярных рубрик – это как раз питание и комплекс упражнений.
Но сейчас не об этом. Девочка эта не похожа на других. Она больше похожа…если честно, то на меня в юности. Такая…заучка с хвостиками, книжками и трепетным взглядом, который она дарит моему сыну.
Мы с Олегом переглядываемся. Он думает о том же, о чем и я: мой сын впервые влюбился, и это очевидно.
Прячем улыбки, отворачиваемся, чтобы не смущать парочку. Я жду, пока Олег переодевает сменную обувь, потом провожаю его в раздевалку и показываю, куда нужно будет вешать свою одежду. Он очень сосредоточенно все запоминает. Это выглядит забавно. Теперь я одна прячу свою улыбку, чтобы не смущать мальчика, и аккуратно подталкиваю его в сторону коридора.
– Вот сюда.
Он кивает пару раз. Волнуется…
Дальше идем в тишине до кабинета директора. Алена Дмитриевна встречает нас теплой улыбкой.
– Здравствуйте-здравствуйте. А я уже заждалась…
– Здравствуйте, Алена Дмитриевна, – улыбаюсь в ответ и снова подталкиваю Олега в спину, – Показывала Олегу вашу раздевалку.
– Это хорошо. И как?
Она опускает глаза на Олега, а тот сразу же заливается краской и неразборчивой бурчит.
– Нормально.
У меня почти срывается смешок, который я вовремя успеваю удержать в себе. Все-таки не надо провоцировать Олега, ему и так несладко.