Душу продолжает печь. Всего один взгляд, и ситуация легко станет хуже в плане личных границ и смены полярности наших взаимоотношений, хотя так сразу и не скажешь, но это так. Всего один взгляд и тональность изменится. А это страшно. Очень-очень страшно вдруг менять что-то, потому что я не уверена в его чувствах – что это? Отсутствие другой женщины рядом слишком долго? Благодарность? Почему нас влечет друг к другу на самом деле, и влечет ли на самом деле? Мне кажется это странным. Мы друг друга вообще не знаем! А это ощущение, будто бы слишком долго знаем, скорее всего, надуманное ощущение. Скорее всего, нам обоим слишком одиноко, вот мы и тянемся друг к другу.
Звучит логично.
Два одиноких человека просто захотели согреться. Но имеем ли мы на это право? Все станет сложнее, если я опущу глаза.
Знаю, как все глупо и нелепо со стороны, но так будет «убит» невидимый Рубикон, что все только усложнит. Границы будут нарушены, мы станем ближе. Так или иначе, но одним взглядом я допущу его еще ближе, и это понятно. Единственное, что в этом уравнении непонятно – нужно ли мне такое? Усложнять и без того непростую ситуацию? Поэтому из-за желания держать все на своих местах, а по-простому из-за банального страха я упрямо смотрю ему в глаза. Щеки пылают, дыхание замирает, а пальчики нервно цепляются за пуфик, но я смотрю ему в глаза и не пересекаю границы. Она должна оставаться целой.
– Да, люблю, – тихо отвечаю.
Иван стоит слишком близко еще слишком долго мгновений, хотя по факту всего несколько секунд, после чего кивает и отходит на пару шагов.
Я ощущаю свободу от принятия какого-то важного решения. Спокойствие с легким привкусом горького одиночества.
Наверно, все дело действительно в том, что я слишком давно одна. Но кидаться из-за этого на первого встречного? тем более при всех вводных? Это просто глупо. Хорошо, что расстояние восстановлено.
Даже если в моменте я считаю, что это не так.
– Я тебе кое-что купила.
Иван издает смешок.
– Еще подарки? Галина, вы меня балуете…
С моих губ слетает глупый смешок, но я маскирую его тихим цыком и мотаю головой.
– Все тебе шутки шутить, вот, – достаю из сумки коробку с новым телефоном и передаю ему.
Иван смотрит на нее с большим сомнением, потом поднимает глаза.
– Не думаю, что это…
– Господи, хватит, – вздыхаю, положив коробку на край столика, – Давай только не будем заскакивать снова на этот поезд с «я не могу, ты итак сделала для меня слишком много». Это не для тебя. А для Олега.
Флирт окончательно исчезает, а густая неловкость растворяется в воздухе. Иван выгибает брови, явно не понимания, к чему я клоню.
С губ срывается еще один смешок. Я снимаю сапоги, потом встаю и киваю.
– Он не хотел уезжать сегодня, и я думаю, что ему страшно. Олег боится, что вернется домой, а тебя не будет здесь. Этого, конечно, никто вслух не сказал, но он уже раз пятьсот написал мне и спросил, дома я или нет. И что ты делаешь.
Иван напрягается. Я знаю, что ему, скорее всего, неприятно это слышать, а еще тоже страшно…и дико-дико жаль. Просто на его месте мне бы тоже было жаль. Я бы ощущала ответственность за состояние своего ребенка, и кажется, в этом я точно попадаю в точку.
– Ты не виноват, – говорю тихо, а Иван вздрагивает.
Сердце в этот момент обливается кровью и поет совсем печальную мелодию…господи, так не должно быть. Почему все так?…
Мне хочется мягко сжать его руку, поддержать и показать, что он не одинок. Мы обязательно со всем справимся, но я помню: дистанция. Нам нужно держать дистанцию…
– Просто возьми телефон, напиши сыну и оставь уже в стороне все свое мужицкое «мне неудобно», хорошо? Не усложняй.
Тихо усмехнувшись, мужчина пару раз кивает головой.
– Ладно.
– Ему будет приятно, – продолжаю, глядя в его глаза, – И так ты сможешь быть рядом и поддерживать Олега. Сам. Без посредников.
– Я же сказал – ладно. Мужицкое я оставлю в стороне.
Издаю смешок и киваю, обойдя его по стеночке. Если честно, очень слабо представляю, как он оставит «мужицкое» в стороне, когда от него этим мужицким за километр тянет. Кажется, будто каждая клеточка тела пропитана тестостероном, и мое женское начало буквально вибрирует!
Господи, тоже идиотка…мне бы совет похожий себе дать: оставь в стороне все свое женское, не усложняй, Галя. И без того непростую ситуацию…
***
Взяв небольшую паузу между нашим «общением», я сбегаю в ванну, а потом в свою комнату, чтобы переодеться. Ругать себя за желание найти близость и утонуть в этом мужчине, чтобы почувствовать себя женщиной, можно, конечно, до бесконечности в квадрате, но с другой стороны…это контрпродуктивно, согласитесь. Я просто одинока, а к Ивану очень просто потянуться своими внутренними, женскими вибрациями, и за это себя легко можно простить и понять. Да, так бывает. Между нами невозможны отношения – логика и разум говорят верные вещи. Да и нужны ли ему эти отношения? Мне почему-то кажется, что вряд ли. Сейчас у него много других забот, чтобы думать о таких глупостях. Мне просто нужно взять себя под контроль и прекратить принимать собственные ощущения за истинные чувства. Разница ведь велика: от нехватки внимания и близости женщина может любые порывы принять за что-то великое. А так нельзя. Это нечестно в первую очередь по отношению к себе, и разве мне недостаточно? Нечестного по отношению к себе? Едва ли.
Короче, выхожу я из комнаты в полной, боевой готовности, а Ивана нахожу в гостиной на диване. Рядом с ним лежит телефон, на губах легкая улыбка. Наверно, они с Олегом немного попереписывались.
– Как дела у Олега?
– Отлично, – Иван кивает, чуть подавшись в сторону, – Говорит, что школа – класс. Черт…
– Что ты делаешь?
– Играю в драчки, – он бросает на меня взгляд с тихим смешком, – Не против? Делать больше нечего.
– Нет, играй.
Обхожу диван и сажусь с другой его стороны. На экране идет популярное сражение, и даже я когда-то в эту игру играла. Правда, мне она совсем непонятна, а вот мальчишки…все они так и остаются мальчишками. Неважно, сколько тебе лет…
Улыбаюсь таким мыслям, а потом вспоминаю сцену из школы. По-моему, это удачное время для разговора? А может, и нет. Не успеваю подумать об этом, как с губ срывается:
– Можем поговорить?
Иван бросает на меня еще один взгляд, но сразу отворачивается. В комнате звучит беспрерывное клацанье кнопок.
– Что за официоз? Конечно, можем, красив…Да твою мать!
Я молчу. Мне сложно решиться на такой разговор, в этом плане от Толи у меня никогда поддержки не было. Он если и слушал, то тоже так. Одним ухом, задней пяткой.
Немного огорчаюсь. Неужели я себя снова обманула? И как же это глупо. Размышляла тут о мужиках, а мы? Разве женщины лучше? Верят до победного, и нам почти всегда достаточно увидеть один лучик, чтобы ждать полноценного, солнечного дня.
Глупо…
Вздыхаю, мотнув головой, а потом говорю тихо:
– Хотя…это неважно, забудь.
Встаю, чтобы уйти и сделать себе чай, но моего запястья тут же касаются горячие руки. Пальцы немного взмокшие, а сильные. И я вся уже в мурашках…
Резко поворачиваюсь. Джойстик отброшен, по телеку тотальное уничтожение, но Ивану плевать. Он смотрит на меня серьезно и говорит тоже серьезно.
– Ну нет. Куда собралась?
– Чай сделать.
– Я не вчера родился, Галя. Знаю ваши эти женские штучки. Раз я оставил мужицкое в стороне, ты тоже давай без этого. Говори.
Он тянет меня на диван почти бережно. Точнее, думаю, это максимум бережности, на которую он способен, а я как под заклятием подчиняюсь.
Снова это ощущение. Сравнение. Но куда от него денешься? Думаю, это в человеческой природе сравнивать, чтобы разобраться: Толя никогда бы не отбросил свои дела ради обычного разговора со мной. Ваня бросает. Пусть это хрень собачья по факту, а не дела – всего лишь глупая игра! Ну и что? Для него-то это в моменте было очень важно.
Когда звучит звук проигранного боя, Иван немного морщится, потом вздыхает и откидывается на спинку дивана. Я еле держу в себе насмешку, которая сейчас как бы и не к месту. Просто так мое внутреннее эго радуется: его наконец-то выбрали, а не все остальное.
Так ты начинаешь чувствовать себя исключительной, и неважно, сколько ты сделала ради этого мужчины, никакие обстоятельства значения не имеют. Потом, когда начнешь думать, возможно, все поменяется, но этот момент в твоем сердце все равно отпечатается, а в напротив его имени появится пара плюсиков…
Иван молча ждет, пока я начну. Улыбаюсь.
– Ничего особо серьезного, ты мог бы играть дальше…
– Ой, – он отмахивается со смешком, – Не мог, и мы оба это знаем.
Я опускаю глаза. Иван тихо добавляет.
– Не переживай, я тоже так не люблю. Когда разговариваешь, надо смотреть собеседнику в глаза, а не заниматься какой-то хренью на стороне. Это об уважении.
Улыбка снова появляется на моих губах, и я снова смотрю на него. Тихий намек, совсем непохожий на укор – так ловко он попросил меня о равенстве и взаимности.
– Кое-что в школе все-таки случилось.
Иван сразу напрягается, и я спешу его успокоить.
– Нет, ничего такого, ладно? С Олегом все хорошо, и даже больше скажу: он действительно может за себя постоять. И не только за себя.
Теперь он хмурится. Ладно, хватит ходить вокруг да около.
Вздыхаю, усаживаюсь чуть поудобней, подтянув ноги к груди. Так я чувствую себя в больше безопасности…хотя и до этого не чувствовала себя под угрозой. Впервые за очень долгое время, сидя рядом с почти незнакомым мужчиной – мне спокойно…но…Олег так любит его, а мне? Предстоит признать в своей несостоятельности, и это давит.
Спокойно…
Я могу ему доверять. И это чувствуется в каждом нашем контакте…поэтому хоть первые слова и даются мне сложно, зато дальше становится проще и проще. Ваня просто слушает. Его взгляд не позволяет себе упасть до жалости или сочувствия – он будто знает, что так сделает только хуже, поэтому не меняется до самого конца.