Хотя…возможно, а точнее, сто процентов они есть. Просто я не захочу их больше искать никогда.
Издаю тихий стон, прижимаюсь ближе.
– Только не отпускай меня, – прошу, и он хрипло отвечает.
– Никогда. Моя красивая…
***
– …У меня не было никого.
Тихое признание нарушает тишину. Я напрягаюсь, а потом медленно отрываю голову от его горячей груди и заглядываю в глаза. Ваня ласково перебирает мои волосы.
Это было хорошо.
Я не помню, когда в последний раз мне было так хорошо…и главное, во всем. Процесс, завершение, и сейчас. Этот тонкий момент, в котором нет никого, кроме вас.
Мы лежим так уже пятнадцать минут. На диване. Обнаженный. Я слушаю его тихое дыхание, а он обнимает мою ладонь и выводит какие-то символы на спине.
Если честно, я бы осталась здесь навсегда…
– О чем ты? – спрашиваю тихо, подложив руку под голову.
Ваня с улыбкой жмет плечами.
– Ну, как о чем? Список. Об этом, кажется, нужно говорить, когда ты начинаешь отношения?
– А у нас с тобой отношения?
– Надеюсь, ты не собираешься ляпнуть эту новомодную хрень про друзей с привилегиями.
Выгнув брови, он слегка прищуривается, а я взрываюсь громким, счастливым смехом.
Вот дурак…
– Я серьезно…
– Мне просто захотелось это услышать.
– А, да? Ну ладно. Тогда слушай: у нас от-но-ше-ния. Понравилось?
– Экстаз.
Шепчу, потом двигаюсь ближе и оставляю нежный поцелуй на его губах.
– Не было никого, говоришь?
Слегка кивает.
– После Оли? Нет. Я был очень занят. Бизнес, сын…когда мне строить отношения с таким раскладом?
– А как же…секс? Ты что, был монахом?
Он тихо цыкает.
– Секс – это не отношения. Я имел в виду связь. Ее у меня ни с кем не было, а остальное? Так.
– То есть…ты бабник?
– Что? Нет, конечно! Бабник! Скажешь тоже… какой из меня Казанова?
Усмехнувшись, Иван закрывает глаза и расслабляется на подушке, а потом тихо говорит.
– У меня была постоянная любовница. Она ничего серьезного не хотела, я тоже. Нас обоих все устраивало.
– И никогда…
– Никогда. Мы скорее были друзьями. Просто иногда друг другу помогали…кхм, сбросить напряжение.
– По новомодному: друзья с привилегиями?
Еще один смешок срывается с его губ. Иван подкладывает руку под голову и кивает, глядя мне в глаза.
– Типа того. Поэтому я не хочу с тобой того же. Мало будет.
– Я тоже не хочу, – тихо признаюсь ему, – Не уверена, что это все вообще для меня.
– Супер. Мне подходит.
– Но…
– Знаю, у нас еще очень много тем для обсуждения, Галя. Обсудим. Все решим. Характер у меня…кхм, так себе, но я готов идти на уступки и компромиссы. Я всегда за диалог.
– Мне нравится, как это звучит.
– Мне тоже. Знаешь… так, наверно, нельзя говорить, но тюрьма в каком-то смысле пошла мне на пользу. Раньше я таким не был.
– А каким ты был?
– Очень категоричным. Как твой старший.
– Поэтому ты сказал, что понимаешь его?
Слегка кивает.
– Да. Я его очень хорошо понимаю. В прошлом тоже был несправедлив к своей матери, и мне от этого до сих пор больно. И стыдно. Я злился…не на нее, конечно, но ее проще всего было обвинить. Она бы простила…
– Мы с ним поговорили в машине. Он сказал, что…все знал, поэтому ему стыдно.
Иван снова кивает с улыбкой.
– Знаю.
– Знаешь?
– Это не злость у него. Точнее, ненастоящая. Это очень жесткое чувство вины, красивая. Единственный, кого он ненавидит сейчас – это он сам.
– И что мне делать?
Его пальцы нежно касаются щеки.
– Ничего, красивая. Просто будь с ним рядом – этого уже достаточно. И дай ему шанс доказать, что он не такой козел, окей? Поверь моему опыту. Сильнее, чем он сам, его никто не накажет.
– Я не хотела его наказывать…я хочу, чтобы он просто был рядом.
– И он будет. Ему нужно немного времени и пространства. Он будет…
Улыбаюсь и снова утыкаюсь носом в грудь.
Она вибрирует…
– Вот бы с Вероникой так же было…
– Ох, здесь просто не будет, Галь.
– Почему?
– Женщинам сложно признавать свою неправоту. Она вернется, спорю на что угодно, но…прости, красивая, не сейчас.
– Думаешь?
– Ага. Через свою собственную боль и через время, но она вернется. Тут нужно будет больше времени, конечно.
Больно, но в принципе, я согласна с Иваном. Вероника…она тоже мой ребенок. Моя девочка. Единственная девочка…однако…она слишком сильно привязана к своему отцу, и если что-то и суждено понять, то через время и через боль. Собственную…
Конечно, я ей этого не желаю. Хочу, чтобы у моей девочки все было хорошо, но…жизнь такая штука. Не смогла понять сама, тебе помогут понять против воли. А я буду рядом…
– Вань…
– М?
– Ты же понимаешь, что у нас не будет детей? Вдруг ты…
Он не дает мне договорить. Его пальцы ложатся под подбородок снова, и я снова тону в его глазах…
– У нас уже трое детей, Галя. Когда твоя дочь одумается, будет четверо. Куда еще? Пожалей себя. Ну, и меня тоже. Моей мудрости кое-как хватит на них.
– Но…
– Тш. Я не в претензии. Мне хватит того, что у нас уже есть и будет.
– Я не хочу, чтобы ты был «не в претензии». Я хочу, чтобы ты был счастлив!
– Тогда просто будь со мной, ладно? И я буду счастлив. А дети? У нас они уже есть.
Он мягким поцелуем ставит точку в еще одном моем страхе, и я не знаю…может быть, в будущем это изменится, зато сейчас мне хорошо.
«У нас есть трое детей» здорово подсвечивает изнутри. Греет…
– Кстати, об этом.
– М?
Ваня тихо смеется и тянет меня на себя. В объятия. А потом шепчет на ухо:
– Думаю, твой старший сын захочет со мной побеседовать.
– Что?! В смысле?!
– Он на меня за завтраком слишком пристально смотрел. Знает. О моих чувствах точно, и захочет об этом поговорить. Тёма тоже хотел, но он больше стратег. Аккуратный. Раздумывает много, прощупывает. Артур резкий. Прям как я. Гарантирую, это случится совсем скоро.
– Я не…
– Я прошу тебя не мешать. Ладно? Я сам с этим разберусь. Мы разберемся. Чтобы выстроить доверие…мы должны с ними решить этот вопрос лично. По-мужски.
Мягкая просьба тоже находит отклик в моей душе. И что я могу? Мне хочется защитить Ивана от резкости своего сына, но с другой стороны, разве он нуждается в защите? И опять же, я ему доверяю. Не только себя, но и в таких вопросах…
Киваю.
Так мы заключаем тихое соглашение. Мы со всем разберемся постепенно, но мы вместе. И это прекрасно…
33. Нет предела Иван
Я смотрю на Галю и про себя не знаю, каких Богов благодарить первыми. Она как будто бы дарованная, а я как будто бы снова мелкий и под елкой нашел трактор, о котором мечтал. Конечно, очень топорное сравнение, но у меня только тогда под кожей все искрилось, а нутро ухало и взлетало с каждым вздохом.
Она нервничает. Мельтешит немного. Вон стол уже вытирает раз пятнадцатый и так глубоко погрузилась в свои мысли, что у нее между бровей залегла складочка. Красивая, кстати.
Мне нравится ее изучать. Привычки, поведение, ее характер и душу. Не знаю, смогу ли когда-нибудь в принципе постигнуть все ее глубины, но буду очень стараться это сделать. Потому что хочу. Мне безумно интересно, и такого не было уже…очень много лет.
А если точнее, такое у меня было только раз. С моей Олюшкой…
Я скучаю по ней безумно. Каждый день. Но чувства давно стали просто воспоминаниями, и это нормально. Мы двигаемся вперед – это закон жизни. Я всегда буду ее любить, никто не спорит, только это уже совсем другая любовь.
А Галя…
Мне всегда казалось, что в своей жизни я уже однажды сорвал куш. Оля была очень хорошей женщиной, нежной. Мягкой. Иногда, в порывах злости на нее за то, что она меня оставила, я думал, что дело в этом как раз. В ее чрезмерной мягкости и нежности. Поэтому она не пережила отношение ее родителей ко мне, ее друзей, всего ее общества, которое буквально изрыгнуло за выбор, который она сделала. Будто бы Оля позволила всему этому взять и забрать ее от меня. От Олега. И это, конечно, страшно, ведь они с Галей в чем-то схожи, но! С моей "красивой" ситуацией все-таки по-другому складывается. У этой женщины внутри стержень, которому и мужик позавидует! Я его чувствую. Он мне нравится.
И она…
В нее я влюблен. Кажется, до талого. И кажется, будто на ней одной весь мир сошелся резко и безвозвратно.
– Галя, прекрати нервничать, – опускаю руку на ее, чуть сжимаю.
Она едва вздрагивает.
А мне тепло…
Это ведь хорошо, что она не выставляет броню. Это значит, что она мне доверяет, а мне что? Всего одного такого ощущения достаточно.
Я тебя всю жизнь от всего охранять буду, моя. Даже если ты решишь, что мы с тобой просто мгновение…
– Я и не…- пытается оправдаться, но потом находит моих глазах что-то, выдыхает и кивает, присаживаясь рядом на край стула.
Я улыбаюсь. Значит, не показалось…
Она здесь. Она рядом. Я ее чувствую…
– Прости, просто…не знаю, чего ожидать.
А я знаю. Ее парни сегодня приедут в полном составе после тренировки, и Артур сто процентов захочет со мной «побеседовать». Я это в его глазах нашел моментально, так как узнал в нем такую же душу, что во мне теплится. Он резкий, импульсивный. Ждать не будет. Забавно, вообще. Они с Артемом похожи на Галю, просто с разных сторон. И в каждом из них тоже есть две стороны: резкие и импульсивные, но тихие и выжидающие. Две Галины ипостаси. Она этого про себя не знает, ну и ладно. Я ей потом расскажу.
– Не бойся, красивая, – говорю тихо, а потом беру ее стул за ножки и двигаю к себе, – Я все решу. Доверься мне, хорошо?
Мои руки ложатся на ее бедра. Очень хочется постоянно касаться, а она разрешает. Галя пару мгновений смотрит на меня, будто бы прощупывая. Щупай на здоровья, мне скрывать нечего. Я перед тобой нараспашку, а по-другому не умею? Да, пожалуй, так и есть. Когда влюблен – я всегда нараспашку и учиться иному не желаю. Зачем? Прятаться от своего человека – глупо. Твой человек все равно всегда почувствует подлог и фальшь, а вранье убивает близость. Связь. Наша только начала настраиваться и обрастать мясом, я что? Себе враг? Рубить ее на корню? Нет, ни первое, ни второе, н