А потом ещё полчаса лежала в горячих объятих, принимая ласку моего ёкая так, будто я этого заслуживала.
– Где ты хочешь жить, Линари? – прошептал ёкай, целуя мочку моего уха. Его голос мягкой вибрацией проникал в тело, через сердце попадал прямо в душу, дёргал за невидимые струны. – На вершине горы? В доме у водопада? Скажи… и это станет твоим. Я исполню любую твою мечту.
Я прикрыла глаза, представляя хижину в бамбуковой роще… Там ветер играл бы в алых волосах Шиарея… а ещё… Но тут картинка рассыпалась, как башенка из рисинок.
Не стоит даже начинать мечтать!
Не я суждена Шиарею. А другая.
Сердце сжалось в болезненный ком.
– Пора собираться, – выдохнула я, выскользнув из объятий ёкая. Поднялась на ноги. Колени дрожали, будто после долгого бега. Тело помнило каждое прикосновение, и от этого щеки пылали.
Облокотившись на подушки, Шиарей задумчиво наблюдал, как я торопливо надеваю нижние платья… Ткань казалась холодной и грубой после ладоней ёкая. Я старалась не думать об этом. Поскорее накинула кимоно, завязала широкий пояс.
– Зачем торопиться, Лина? – спросил ёкай, лениво поднявшись. Обнажённый, он ничуть не стесняясь своего тела. Поток света, льющийся из окна, осветил шрамы на его мощном торсе. – Зачем мы вообще туда идём?
Вместо ответа, я сжала губы. И тогда ёкай стал предполагать сам.
– Может, ты хочешь освятить наш союз в храме?
Я кинула на него скептический взгляд. Ни один храм никогда не освятил бы подобный союз.
– Тогда … – его золотые глаза сверкнули, – желаешь попросить благословения плодовитости, чтобы скорее понести от меня? Сколько детей ты хочешь, Лина?
Я фыркнула, завязывая пояс.
– Это невозможно. Человеческие женщины не беременеют от ёкаев.
– А если бы было возможно… то сколько бы детей ты от меня хотела?
“Троих”, – пронеслось в голове, прежде чем я успела остановить себя. И Шиарей так довольно ухмыльнулся, будто считал эту яркую мысль. Но мне от его улыбки стало горько. Я не хотела питать напрасных надежд.
– Давай не будем тратить время на пустые разговоры, – нахмурившись, попросила я. И отвернулась. Мне стало тошно от собственных слов.
Шиарей, вместо того, чтобы начать одеваться, шагнул ко мне. Я этого не видела. Но слышала, как скрипнула половица, а потом крупная тень полудемона накрыла меня целиком.
– Может, в храме спрятаны сокровища? Алтарь из чистого нефрита? Или… – его палец скользнул по моей шее к ключице, – ты хочешь отдать меня другой женщине?
Сердце будто сорвалось в пропасть.
Я резко обернулась, задев локтем вазу на столике – хрупкий фарфор разбился с мелодичным звоном. Я хотела возразить ёкаю, но споткнулась, когда встретила его горящий взгляд. Попыталась отступить. Но Шиарей поймал моё запястье, хвостом обвил талию и притянул к себе.
Ухмылка исчезла с его лица, осталась только напряжённая складка между бровей. Голос его стал холодным, почти ледяным:
– Я не в первый раз ловлю у тебя эту мысль, Лина. Объяснись. Или мне придётся проникнуть в твой разум и узнать всё самому.
В глазах Шиарея вспыхнуло то самое пламя, что так пугало меня в первые дни – холодное, беспощадное, готовое спалить всё и всех на своём пути. Но теперь я знала: за этим огнём прячется иное.
Это ведь справедливо, чтобы Шиарей узнал правду. Он спас меня… и не один раз. Он подарил мне удовольствие, о котором я никогда не забуду.
На глаза навернулись слёзы.
Слова сорвались отчаянным шёпотом:
– Мне было видение. Видение о том, что ты вырвешься на свободу, Шиарей… и сожжёшь мой город. Всех, кого я люблю.
Я боялась смотреть в лицо ёкаю. Но ощутила, что его пальцы сжали мою руку чуть сильнее.
– Поэтому купила меня? – его голос звучал спокойно… слишком! – Чтобы предотвратить гибель родных?
Я кивнула, глотая ком в горле.
– А при чём тут храм? – Шиарей наклонился ближе, его дыхание коснулось моей щеки.
– Там… там есть святая. Ты увидишь её и… влюбишься с первого взгляда. Перестанешь ненавидеть людей. И станешь мирно жить… Ведь она предназначена тебе судьбой.
Тишина повисла густым пологом.
Моё сердце бешено колотилось.
Вот я и сказала… сказала!
И что сделает Шиарей? Почему он молчит?!
Я осторожно подняла на него взгляд.
Лицо ёкая было неподвижным, будто высеченным из мрамора. А золотые глаза разгорелись ярче…. А потом уголок его губ дрогнул в усмешке. Он отпустил мою руку и засмеялся – громко, искренне, будто услышал лучшую шутку в жизни.
Даже его хвост соскользнул с моей талии и теперь весело щёлкал раздвоенными кончиками.
Почему-то такая его реакция меня даже разозлила. Я тут переживаю целыми днями – а он смеётся! Ему кажется это смешным?! Да я чуть не поседела, пока вела его к храму! Столько всего пережила!
– Ты не видел того, что я! – выкрикнула я, не скрывая горечь. – Горы трупов, Шиарей! Реки крови! И только эта святая тебя остановила. Ты влюбишься в неё и…
Но ёкай засмеялся только пуще. В воздухе засветились крохотные искорки стихийной магии. Я возмущённо скрестила руки. Что именно его так рассмешило?!
Но спросить я не успела, потому что в следующий миг Шиарей вдруг шагнул ко мне и притянул рукой за талию. Сказал, всё ещё хрипло посмеиваясь:
– Линари… моя милая, наивная, сладкая Лина. Совершенно невозможно, чтобы я влюбился в кого-то.
– Откуда ты знаешь?!
Улыбаясь, он взял мою руку и положил на свою обнажённую рельефную грудь, туда, где под кожей колотилось его сильное сердце. Голос мужчины упал до вкрадчивого шёпота:
– Я знаю, потому что место в моём сердце уже занято. Тобой. И это навсегда.
В голове будто ударили в гонг, на миг оглушив.
Я замерла. Щёки вспыхнули, дыхание перехватило.
Что он сейчас сказал?
Он… признался мне в любви?!
Но…
– Но как же твоя судьба… – жалобно пробормотала я.
– Моя судьба уже несколько дней ходит рядом со мной, – он поднёс мою руку к своим губам и обжёг костяшки пальцев дыханием. Поцеловал тыльную сторону кисти, потом перешёл на пальцы. И стал мягко целовать их по очереди. – Моя судьба таскает меня по полям и лесам, заставляя волноваться о себе. А совсем недавно она жарко отдалась мне. И безумно возбуждающе стонала подо мной. И даже сейчас я хочу всё повторить.
– … – Он говорил, а я ощущала, как горячее густое смущение затапливает моё лицо, шею, уши.
– Ты сводишь меня с ума, Лина. Твой запах мне идеально подходит. Твоё тело создано для меня. Мне нравится твоё упрямство, и то как ты хмуришь свои миленькие бровки. Даже твоя доброта к глупым людям мне тоже нравится. И, пожалуй, ради твоего счастья я готов даже отложить месть… на бесконечно долгое время. Разве всё это не значит, что ты и есть моя судьба, госпожа?
– Н-но… – мой голос осип, слова застревали в горле, но я упрямо их выталкивала, – мы мало знакомы. Ты можешь ошибаться насчёт меня…
– Это невозможно, Лина, – качнул головой Шиарей. – Но если тебе так будет спокойнее, то пойдём в твой храм. Посмотрим на эту святую. Но клянусь тебе… – его зубы легонько прикусили кожу на моих костяшках, – единственная женщина, способная меня укротить, уже дрожит в моих руках. Прямо сейчас.
И, опустив мою руку, он поцеловал меня уже в губы. Нежно, глубоко, сладко.
И я правда задрожала. От бури эмоций. От переполняющих меня чувств. Чтобы не утонуть в них, я схватилась за мощные плечи ёкая, прильнула к нему. Мы целовались посреди комнаты – я полностью одетая, и он – совершенно обнажённый. И казалось весь мир исчез, остался только этот миг.
– А если ты всё-таки влюбишься? – шепнула я между поцелуями.
– Тогда я вырву своё сердце и брошу его на съедение ино, – очень серьёзно ответил ёкай.
***
Храм вздымался перед нами, словно вырезанный из лунного света. Белые стены, отполированные до блеска, отражали солнце так, что больно было смотреть. Шпили устремлялись в небо, будто когти небесного зверя, царапающие облака. Воздух пропитался сладким ароматом сакуры, которая цвела всюду вокруг.
После слов Шиарея в таверне в моей груди поселилась надежда. Он так искренне смеялся над моими страхами, что теперь и мне они стали казаться пустыми. Ведь и правда, что я уже изменила очень многое.
Так может и концовка истории тоже поменялась?
Уверенности добавлял хвост ёкая, который кольцом обвил мою талию.
Мы вошли на территорию храма – в просторный озеленённый двор, украшенный карликовыми бонсай и красными шёлковыми фонариками.
Здесь тоже всё было из белого мрамора – стены, скульптуры божеств – но теперь по мрамору вились лозы с сиреневыми цветами, источающими приятный сладкий аромат.
По мощённым дорожкам скользили служительницы в таких белоснежных одеяниях, что слепило глаза.
– Белый – цвет смерти и пустоты, – проворчал Шиарей, щурясь на блики от мрамора. – Почему не красный? Он куда живее.
– Может, они хотят выглядеть… чистыми? – шёпотом предположила я.
– Чистыми? – Шиарей оскалился, показывая клыки. – Скорее выцветшими. Как старый саван.
Ему явно тут было не очень уютно, хотя он старался это не показывать. Но сжавший меня крепче хвост его выдавал.
Три служительницы приблизились, сложив руки у груди в молитвенном жесте. Одновременно широко улыбнулись. Их будто вовсе не смущал цвет волос моего ёкая. Они смотрели на него так же спокойно, как могли бы смотреть на утреннюю росу.
– Мы ждали вас, – певуче протянула одна, голосом, напоминающим звон хрусталя.
– Ждали?
– Да, – кивнула вторая. – Вы ведь путники, что пришли издалека. Чтобы принять благословение святой.
– И мы вас с радостью к ней проводим, – сказала третья.
Шиарей наклонился ко мне, шепча на ухо:
– Госпожа… смотри, как синхронно они моргают. Они это репетировали?
Я тихонько толкнула его локтем, но смех уже вырвался наружу, разбивая лед тревоги. Мне всё больше казалось, что мои страхи – надуманные. Я также в детстве боялась, что меня утащит в лес злой водный дух Эль, похожий на гигантского краба… а потом узнала, что его не существует. Мама придумала его, чтобы я пораньше ложилась спать.