Было бы смешно, если бы не было так бредово.
Вывод напрашивался сам собой: Лина слышит что-то другое вместо трёх скребущих перепонки нот. Видит что-то вместо карикатурного размалёванного лица псевдосвятой. Может и запах сиреневых цветков-паразитов, обживших все свободные храмовые стены, ей тоже кажется чем-то приятным?!
Из моего горла вырвался глухой рык. Я остро ощутил, что надо отсюда уйти. Но в следующий миг моё тело будто пронзили тысячи игл. Голову наполнил туман.
И всё заволокло мраком.
Тьма сомкнулась на разуме, как пасть чудовища.
Я рванулся, но моё тело не двинулось. Оно словно одеревенело. Вросло в пол. Я не мог пошевелить даже кончиком хвоста. И через миг понял почему – тысячи невидимых нитей паутиной оплели моё тело, сковали мышцы, стянули магические потоки, прервав поток энергии.
Гнев опалил виски. Я глубоко черпнул из внутреннего источника магии. Мощно толкнул бурлящую силу, и капли всё же прорвались сквозь путы… В окружившем меня густом мраке вновь проступили очертания зала, мелькнул силуэт Линари.
Моя малышка стояла, прижав руки к груди, и смотрела на меня… слёзы стекали по её щекам.
Я хотел окликнуть её, но не смог. Хотел кинуться навстречу, но тело не подчинялось. Я просто стоял на месте… между троном с фальшивой Святой и моей Линой.
“Лина!” – я позвал её мысленно.
Но она всхлипнула. Задрожала. Взгляд её стал мутным, бегающим… Она что-то видела сейчас. Что-то иное. В глазах нарастала буря эмоций – это был не страх. Не гнев. А боль. Та, что разрывает душу на клочья. Её нежные губы дрогнули, будто пытаясь что-то сказать… а потом Лина вздрогнула и попятилась, ударилась лопатками в резные двери храма.
Те приоткрылись. Порыв ветра подхватил белые волосы Линари и донёс до обоняния отголосок её запаха. А затем она исчезла снаружи, оставив меня во тьме.
– Она бросила тебя, – раздался голос святой. Он лился из стен, из воздуха, из самой крови в моих жилах. – Разве ты не видишь? Люди – слабые, лживые. Они предают.
– Чушь! – всё же сумел выдавить я. Впился когтями в собственные ладони. Боль пронзила кожу, но туман не рассеялся. Путы не исчезли. Что за магию использовала эта ведьма? Или она демон? – Если тронешь её, умрёшь мучительной смертью, ведьма!
Святая засмеялась. Хрустко – так ломается под подошвами битое стекло.
Тьма снова начала заволакивать мир. И вдруг в ней заплясали огненные блики: клетка, цепи, спину пронзила боль от ожогов и ран. Я снова был там – на невольничьем рынке – в шатре для рабов – где воздух пропитан потом и гнилью. Где каждый день похож на предыдущей.
– Ты ведь помнишь, – шептала та, кто называла себя Святой. – Они били тебя, пока ты не сломался…
– Меня не могут сломать какие-то людишки.
– Тебя нет… но других ёкаев – могут…
В соседней клетке заскулила демоническая лисица. Два её рыжих хвоста висели лохмотьями, из ран вытекало что-то зелёное, склизкое – следы ядовитых заклятий. Снаружи стояли люди – они смеялись, тыкая в неё раскалённым прутом.
Злость забурлила в моей груди.
В клетке напротив на полу лежал неподвижно ёкай-дракон. Ещё совсем ребёнок. Каждое утро с его лица соскабливали нарастающие чешуйки, отдирая их от кожи. Мальчик кричал… но чешуйки стоили дорого, поэтому торговцу было плевать на его боль.
Ненависть взорвалась в моей душе чёрным пламенем.
– Ты всё ещё там… в той клетке, – нашёптывал голос в голове. – И никогда не покидал её.
Я хотел рявкнуть, что это чушь! Но вдруг понял… голос прав. Я ведь и правда никогда отсюда не уходил. Я и сейчас здесь. В кандалах. За решёткой… И всюду металлический запах крови.
– Ты и сейчас ждёшь нового покупателя…
На мгновение подумалось, что покупателем должна стать молодая беловолосая девушка… Но я тряхнул головой. Красные пряди упали мне на лицо.
Откуда такие мысли? С чего бы девушке меня покупать? Разве что поиграться? …и умереть, когда я вырвусь. Ведь я уже почти готов. Я копил силы. А они плохо понимали, с кем имеют дело.
Я прожёг взглядом идущего ко мне толстого торговца – того самого, что каждый день отрабатывал на моей спине заклинание хлыста. Он встряхнул кистью, призвав боевое заклинание. Снова хотел опробовать хлыст?
Я не собирался больше ждать.
Магия закипела в жилах. Ошейник упал с моего горла. Я агрессивно щёлкнул хвостом, вскинул руки. И в следующий миг торговец вспыхнул и сразу заверещал, как мышь, упавшая в костёр. Его вопли силились с треском горящей плоти.
Ненависть поднялась в груди колючей волной, горячей и едкой. Заполнила каждую клеточку, каждый нерв, превратив мысли в рёв ярости. Сжечь. Сжечь их всех. Пусть их плоть пузырится, как воск, а крики станут музыкой для моих ушей.
Разогнув прутья, я вышел на свободу.
Людишки бросились врассыпную – точь-в-точь тараканы. Но было поздно. Полыхнуло огнём, и новые крики наполнили пространство вокруг. Проведя рукой по воздуху, я раздавил замки на всех прочих клетках, сорвал ошейники с других ёкаев. Взвыв, они бросились на мучителей.
– Но разве этого достаточно? – прошептал голос из пламени.
Голос был прав.
Дыра ненависти в груди ширилась. Она была похожа на голод.
Горстка смертей не могла меня насытить. Но, может, когда я сожгу весь мир – мне полегчает?
Дым сгустился, превратившись в кровавую пелену. Я вышел из шатра. И вместе со мной на торговую улицу ринулась смерть – клацая зубами, покатилась вдоль рядов, разбилась о здание городского совета. А в следующий миг и его поглотил огонь.
…
Люди корчились от боли.
Пламя, как дикий зверь пожирало лавки, дома, храмы, хрустело костями. Где-то вдалеке ревели ёкаи, рвущие человеческую плоть. Но почему-то я не радовался мести. Наоборот, дыра в груди ширилась, грозя поглотить. Мой взгляд прыгал по мёртвым людским лицам.
Пламя лизало небо, а я меня грызла непонятно откуда взявшаяся тревога.
Я должен был наслаждаться местью, но вместо этого искал… Кого? Тень белых волос, вспышку испуганных глаз. Это ведь Хаака… она должна быть здесь!
…но кто “она”?
– Её нет! И никогда не было! – шипел в сознании чужой голос.
Кого «её»?!
Я ухватился за эту мысль.
Голова тут же заныла, начала раскалываться от боли. Казалось, будто лезвия вонзались в виски. Я рухнул на колени. И тут – тихое “мяу” раздалось совсем рядом. Серебристая шерсть мелькнула в дыму. Призрачный кот сидел на обломке колонны, жёлтые глаза сверкали как маяки.
– Мрррр, – существо махнуло хвостом. И боль отпустила виски. А сердце будто иглой укололо. И на миг в океане ненависти я ощутил что-то ещё… какой-то внутренний зов. Крик памяти.
«Лина! Линари…» – застучало сердце.
И я вдруг вспомнил… всё вспомнил! Да так резко, будто грудь насквозь пробило небесной молнией.
Оглянулся… и иллюзия стала разъезжаться на лоскуты. Проклятая ведьма навела на меня морок!
Божественный кот уже прыгнул в сторону, махнув серебристым хвостом.
– За мной… Мрра, – позвал он.
Мы шли сквозь лабиринты горящего города, мимо теней, хватавших меня за руки. Божество вело, будто переступая через саму реальность.
– Пришли! – сообщило серебристое божество. И вдруг развернулось и, оттолкнувшись всеми лапами, прыгнуло на меня. Удар в грудь! И я очнулся, лёжа на холодном полу.
…Какое-то крохотное помещение без окон.
Мои запястья в кандалах…
Рядом лязгнули цепи.
Это две послушницы тянули за них, собираясь приковать к стене. Но они не ожидали, что я очнусь.
Первая даже не успела вскрикнуть, когда мой хвост пронзил её горло. Чёрная кровь брызнула на стены, густая, как смола. Её лицо сползло, словно воск, обнажив гниющие мышцы и пустые глазницы. Вонь гнили наполнила воздух. Вторая бросилась к дверям. Но я успел схватить её хвостом на ногу, подтянуть к себе. Клац – и тело упало отдельно от головы.
И снова наружу вытекло что-то чёрное…
Они были куклами. Мёртвые тела без души. Их подняла из могил чужая сила, с которой я никогда прежде не сталкивался.
Но с этим я буду разбираться позже! Сейчас нужно было найти Лину. Я чувствовал её совсем рядом.
Сорвав кандалы и выбив дверь, я вышел в узкий тёмный коридор. Сквозь окна виднелся ночной сад с сиреневыми цветами. Красивый фасад для уродливого содержания…
Я сконцентрировал все свои силы. Прислушивался напрягая демонический слух. Но здесь не было ни единого шороха… в этом проклятом месте не жило ни мышей, ни насекомых. Прислушиваясь к внутреннему зову, я бесшумно двинулся к нужной двери. Отодвинул засов…
Лина!
Она спала в маленькой коморке. Лежала на тончайшем матрасе-футоне. Но была как будто в порядке – не пахло кровью или болезнью. Но стоит проверить и самому – не скрыта ли рана каким-то мороком. Мой хвост взволнованно изогнулся, желая скорее намотаться вокруг талии девушки. Убедиться, что с ней и правда всё хорошо. Мелькнула мысль – просто схватить её и уйти отсюда, но… если она проснётся и закричит? Пока не стоит будить местных тварей. И лучше бы Лина сняла мой ошейник, тогда мы выберемся без проблем.
Я тенью проскользнул к ней. Коснулся лба… горит. Зрачки мечутся под веками. Попытался разбудить её, слегка тряхнув.
– Лина, ты меня слышишь?
– Лина!
Она, наконец, распахнула свои бездонные зелёные глаза. Посмотрела на меня… но совсем не так как раньше. А так, будто перед ней чудовище. Будто она вот-вот потеряет сознание от страха. Этот взгляд ощущался как удавка. Самые дурные предчувствия когтями впились в душу.
– Ты пришёл за моей плотью? – хрипло выдохнула она.
Я ответил моей Лине честно, успокаивающим мягким рычанием, как умеет только любящий ёкай:
– Безусловно, Лина… твою плоть я возьму, и не раз. Но…
Она неосознанно облизнула губы. И я сразу наклонился к ней. Мягко поцеловал. Она вздрогнула, приоткрыла губы. И я углубил поцелуй. Лина затаилась, будто испуганный зверёк. Но не отталкивала… как будто прислушивалась к себе. А потом робко ответила. Я пил её сладость, а она постанывала мне в рот. Я ощущал как нарастает её желание.