Лишь мгновение спустя я понимаю, что он говорит обо мне.
— Не нравится мне это, — ворчит капитан Дюнуа. — Попахивает ловушкой!
— Значит, нужно сделать так, чтобы нас не застали врасплох, — говорит герцогиня. — Передайте маршалу Рье, что я согласна на встречу.
Утро занимается морозным и ясным. Капитан Дюнуа опасался, что наползет туман и скроет от нас город, а с ним и все хитрости, которые могли приготовить Рье и д'Альбрэ; он считает, что честной игры нам от них ждать не стоит. Однако боги к нам благосклонны — в небе ни облачка.
Герцогиня твердо намерена встретиться с маршалом Рье. Даже собирается извиниться за то, что не прислушалась к его мнению. Это серьезный шаг, но она хочет убедить отступника, что остается непреклонной лишь тогда, когда это действительно необходимо.
Весь наш отряд следует за ней в долину. Остановившись на некотором расстоянии от городских стен, мы ждем. Точно в полдень ворота распахиваются, и в сопровождении четверых солдат выезжает маршал Рье. Мы собираемся кругом герцогини — вдруг и тут подстроена ловушка? Но других всадников в воротах не видно, и мы расступаемся, чтобы Анна могла встретиться с маршалом.
Рье останавливает коня в нескольких футах от герцогини:
— Ваша светлость.
— Маршал Рье.
— Если вы оставите своих спутников здесь, взяв с собой лишь десять безоружных стрелков, я буду рад сопроводить вас в город.
Дюнуа стребовал с нее слово, что без вооруженной охраны она с места не сдвинется.
— Но ведь это же мой город, маршал, — произносит Анна. — Мои люди и мой дом. Мне подобает прием, сообразный моему положению. Я не тать в ночи, а герцогиня, приехавшая навестить собственную столицу.
— Тогда мы в тупике, ваша светлость. — Он хочет отвернуться, но звонкий молодой голос останавливает его:
— Вам известно, что французы перешли наши границы?
Он наклоняет голову:
— Очень надеюсь, это известие вернет вам здравый рассудок и заставит примириться с д'Альбрэ.
Капитан Дюнуа с отвращением фыркает, но герцогиня вскидывает руку, призывая к тишине:
— А известно вам, что они взяли Ансени?
Маршал Рье медленно разворачивает коня обратно:
— Ансени?
Герцогиня кивает:
— Да, маршал. Они захватили ваши владения.
Ее слова действуют именно так, как и следовало ждать. Потрясение сменяется на его лице недоверием.
— Это ложь.
— Маршал Рье! Не забывайте, с кем разговариваете! — напоминает ему капитан Дюнуа.
— Но почему я должен вам верить? — спрашивает тот.
— А зачем бы нам лгать? — отвечает герцогиня. — Более того, вы легко можете все проверить. Если сомневаетесь, пошлите гонца.
Рье медлит, потом кивает двоим из своих людей. Те отделяются от его свиты и без промедления направляются к дороге, что ведет в Ансени.
— Вы этим все равно ничего не выиграете, — говорит маршал, но былой твердости в его голосе не слыхать.
Капитан Дюнуа выезжает вперед.
— Жан! — говорит он. — Неужели ты допустишь, чтобы твоя ссора с герцогиней сыграла на руку французам?
Маршал что-то отвечает, но очень тихо, и я не могу расслышать. Двое мужчин съезжаются вместе и что-то обсуждают негромкими, напряженными голосами. Не знаю, что заставляет меня отвернуться от них, занятых ожесточенными переговорами. Уж не сам ли Мортейн шепнул мне на ухо: «Туда! Посмотри во-он туда!..»
И я обращаю взгляд к городской стене как раз вовремя, чтобы заметить, как от каменной башни отделяется тоненькая тень. Стройная фигурка подходит к самому краю стены, и я даже пугаюсь: не надумала ли она броситься вниз?
Но нет. Она стоит в промежутке между зубцами и смотрит через реку на поле. На вооруженных мужчин. На меня.
Даже на таком расстоянии я чувствую, как скрещиваются наши взгляды, и в тот же миг понимаю: это Сибелла. Она двигается украдкой, очень опасливо, — должно быть, находясь там, подвергается немалой опасности. Убедившись, что привлекла мое внимание, она как бы перечеркивает свое тело рукой, потом выпрямляет ее в сторону. Семена на ветер бросает? Хлебные крошки в крепостной ров? Я перевожу взгляд вниз, надеясь что-нибудь рассмотреть на поверхности.
И тут-то я замечаю потерну — скрытые ворота. Они открываются, и наружу двумя колоннами выходят солдаты. Их накидки окрашены в желтое и голубое. Цвета д'Альбрэ!
Я снова нахожу глазами Сибеллу, и она повторяет свой жест.
Она ничего не бросает. Она без слов кричит нам: бегите!
ГЛАВА 51
Дюжина, другая, третья. После пятидесяти я прекращаю считать.
— Капитан Дюнуа! — кричу я.
Мое предупреждение заставляет оглянуться и маршала Рье. При виде такого вот «подкрепления» он и его люди поворачивают коней и галопом несутся назад в город. Они сделали свое дело: задержали и отвлекли нас, давая время д'Альбрэ захлопнуть капкан.
Дюнуа бледнеет:
— Ваша светлость! Вам надо бежать! — И принимается выкрикивать распоряжения: — Варох! Де Лорнэй! Прикроете наш отход! Вы трое! — Это относится к двоим здоровенным охранникам и ко мне. — За мной! Спасем герцогиню!
Пока мы разворачиваем коней, открывается южная потерна, и оттуда вырываются всадники. Скоро мы окажемся меж двух огней.
Тут рядом со мной оказывается Чудище. Его глаза горят безумной радостью битвы, она пьянит, как вино.
— Поцелуй на счастье, сударыня?
Я смотрю в его безобразную и такую милую рожу. А ведь он не вернется из этого боя. Ни он, ни де Лорнэй. Своей гибелью эти храбрецы купят герцогине некоторую отсрочку; что еще они могут сделать, противостоя двум сотням солдат? Если его хоть самую малость порадует мой поцелуй, я дам его с радостью.
Чудище обхватывает меня невероятно мощной рукой, прижимает к себе и накрывает мои губы своими. Вот это поцелуй! Силач с легкостью держит меня в воздухе над седлом, я всем телом выгибаюсь назад.
И горюю в сердце своем, что наш поцелуй, скорее всего, окажется для него последним.
А еще, прежде чем отпустить, он шепчет мне на ухо:
— Это тебе от Дюваля. Он велел передать, коли случай представится.
И, пришпорив коня, отъезжает к маленькому войску, которое должен вести на верную смерть. Ко мне подъезжает де Лорнэй и молча отвязывает один из двух арбалетов, висящих у него при седле.
— Этот стреляет подальше той рогатки, которую ты с собой носишь, — говорит он.
Подмигивает и присоединяется к Чудищу.
Капитан Дюнуа уже скачет прочь, низко пригнувшись к луке седла и прикрывая герцогиню собственным телом. Двое стражников смыкают позади него широкие спины. Уже нагоняя их, я бросаю последний взгляд через плечо.
Глаза Чудища горят вдохновенным безумием битвы. Он выкрикивает приказ, разделяя своих людей надвое, чтобы схлестнуться с передовыми обоих наступающих отрядов.
— По моему сигналу, — начинает он, но долгий зов трубы перекрывает его голос.
Я оборачиваюсь на звук.
Появившись неизвестно откуда, к нам отчаянным галопом летят вооруженные конники. Де Лорнэй первым узнает их цвета:
— Это гарнизон Ренна!
Они с Чудищем восторженно переглядываются, и тот довершает начатую команду.
— Вперед!!! — оглашает поле его зычный рев. Потом он оглядывается, видит, что я медлю, и кричит: — Уезжай!
Могу ли я пренебречь шансом, который он со своими людьми такой дорогой ценой добывает для нас? Я пришпориваю коня и несусь прочь.
У рощицы на краю поля оборачиваюсь. Чудище стоит в стременах, в одной руке у него боевой топор, в другой — меч. Потом они сшибаются с войском д'Альбрэ. Грохот оружия, скрежет металла, визг напуганных лошадей.
Я вновь даю шпоры коню, а грохот боя все звучит и звучит у меня в ушах.
Примерно через пол-лиги[16] мы подъезжаем к основным силам, прибывшим из Ренна. Дюнуа едва успевает осадить коня, не то нас попросту смяли бы. Стальная река окружает со всех сторон, суля благословенную безопасность. Даже если сюда доберутся люди д'Альбрэ, сквозь превосходящие силы реннцев им нипочем не пробиться. Я тру кулаками глаза, которые почему-то начало щипать, и с удивлением обнаруживаю на щеках сырость. Приходится пустить в ход рукав. И тут я замечаю среди всадников одного очень знакомого.
— Франсуа! — радостно кричит герцогиня, тоже заметившая брата.
У меня камень падает с плеч. Значит, Франсуа не просто присягнул ей на верность, но еще и позаботился о ней в час, без сомнения, величайшей нужды.
— Это ты привел их сюда нам на помощь? — спрашивает его Анна.
Он кланяется, не покидая седла:
— Моя заслуга невелика. Это Гавриэл решил за ними послать, а я послужил всего лишь гонцом.
Я не вполне уверена, что правильно расслышала сказанное.
— Гавриэл? — переспрашиваю я. — То есть Дюваль?
Звучит донельзя глупо. Герцогиня оборачивается ко мне.
Франсуа вновь кланяется:
— Да, сударыня. Дюваль.
— Но он пластом лежал, когда я… когда мы уезжали. Он был так болен!
Франсуа пожимает плечами:
— Да, выглядел он неважно, но пластом ни в коем случае не лежал. Вечером того дня, когда вы отбыли, он явился ко мне и велел незамедлительно отправляться в Ренн. Сказал, что от этого зависит жизнь нашей сестры. Вот я и помчался.
Я по-прежнему толком не понимаю услышанное, но предводитель реннцев уже перестраивает войско, чтобы отступить в свой город, увозя герцогиню. Это наша наипервейшая цель. Все остальное — потом.
Но прежде, чем тронуться в путь, Анна велит Дюнуа подъехать ко мне.
— Спеши назад, — жарким шепотом приказывает она. — Разыщи Вароха и де Лорнэя! Если они ранены, скорее привези их обратно!
Я-то знаю, что все наши под стенами Нанта погибли, изрубленные в куски, но вслух произношу:
— Ваша светлость, я сделаю все, что только возможно.
Пригнувшись к седлу, я понукаю и понукаю коня. Каждый миг промедления для меня святотатство, ибо души тех, кого я люблю, вынуждены страдать, витая близ окровавленных, искалеченных тел. Как жаль, что я только теперь поняла — я люблю не только Дюваля, де Лорнэй с Чудищем тоже успели стать мне бесконечно дорогими, каждый по-своему. Как я их разыщу, как избегну врагов, наверняка рыщущих по бранному полю, — об этом думаю меньше всего. Я исполню для своих друзей должное. Даже если сама буду испускать дух.