Так она и сделала, аккуратно застегнув его на все пуговицы и плотно затянув пояс. Потом наклонилась поближе к его лицу. — Как жаль, что ты не такой же непромокаемый, как я, — призналась она.
Под конец мисс Флетчер заполнила ведра гравием и большими камнями, стараясь осторожно опускать булыжники, чтобы не поранить ими обнаженные ноги мальчика.
— Жалко с тобой расставаться, — проговорила она. — Мы так весело и интересно проводили время, так веселились, и мне, кажется, удалось отучить тебя от такого баловства, как воровство. Но я очень занятая женщина и должна больше работать в саду. Больше у меня нет на тебя времени. — И добавила словно сама себе: — Разве что на следующий год, Анита, кто знает?
Она обхватила тело мальчика и поволокла его к краю берега. Это оказалось неимоверно трудным делом, если учитывать привязанные к ногам тяжелые ведра, но ей все же удалось справиться с ним.
Она похлопала его ладонью по голове, после чего почти одновременно столкнула оба ведра с крутого обрыва, и странно обряженная фигура почти безмолвно погрузилась в темную, тягучую темень воды. Последнее, на что обратила внимание мисс Флетчер, был промелькнувший перед глазами шерстяной шлем на голове мальчика. Затем на поверхность вырвались несколько пузырьков воздуха, которые сразу же стало сносить в сторону маслянистое течение. Но вот река снова полностью успокоилась, не тревожимая ни малейшим движением.
— Ну что ж, — проговорила мисс Флетчер, — дело сделано. — И она побрела назад сквозь темную ночь, чавкая башмаками по топкой почве.
Лето постепенно сменилось оранжевой осенью, а сливы под раскидистым деревом в углу сада мисс Флетчер продолжали гнить, укрытые толстым слоем опавшей листвы. Они лежали там, чтобы со временем превратиться в богатый перегной, а содержавшиеся в них вещества готовы были дать живительную силу будущим бутонам, цветкам и плодам.
Глубоко под водой, среди накопившихся за годы замшелых камней и коряг плавало ужасное творение человеческих рук, удерживаемое на дне двумя тяжелыми ведрами и чем-то напоминавшее собой сумрачную куклу-неваляшку. Угри, форель и мириады водных созданий микроскопических размеров, но самых мерзких очертаний, с лапами, клешнями, присосками и коготками, обильно питались всю осень, долгую зиму и весну из этого безымянного и неожиданно оказавшегося в их компании источника.
Время отчасти заглушило боль материнского сердца, хотя не могло сделать больше, нежели оставить на нем кровоточащую рану.
Затем снова наступило лето, и сливы в саду мисс Флетчер, как и прежде, налились нежным, сладким соком — раздолье для мальчуганов, отдыхавших на каникулах после учебного года. Они спокойно посиживали на толстых ветках, с поистине детской беззаботностью глотая все новые и новые плоды, выплевывая косточки, которые с почти неслышным звуком шлепались на темную мягкую землю.
Поставленный на случай непредвиденной опасности часовой с явной ленцой относился к своим обязанностям. Неожиданно, в тот самый момент, когда он сам вонзил зубы в сочный плод, он разглядел стоявшую внизу фигуру мисс Флетчер, напряженно всматривавшуюся в него и чинно скрестившую на груди руки в резиновых перчатках. Мальчику не особенно понравился ее взгляд.
— Прочь отсюда, негодяи! — визгливо прокричала она, и все бросились врассыпную, попрыгали на землю с наружной стороны забора и опрометью, без оглядки побежали вдоль улицы.
Мисс Флетчер задумчиво смотрела поверх забора им вслед. Она долго стояла в неподвижной позе, после чего засеменила к своему выкрашенному белой краской дому — надо было сделать соответствующие приготовления.
По ее лицу гуляла лукавая, заговорщическая улыбка.
КЛАРК ХОВАРДЗверье
Сойдя с автобуса на углу своего дома, Нед Прайс сразу обратил внимание на то, что Монти с дружками, как обычно, околачиваются у входа в магазин Шейвелсона. Парни пристроили на крышку газетного автомата мощный переносной приемник — они называли его «гетто-взрывателем», — который сейчас надрывался ревом ядовитого рока. Сама же шестерка великовозрастных разгильдяев, всем лет под двадцать, увлеченно спорила и ругалась по поводу какой-то статьи в журнале, который они нетерпеливо выхватывали друг у друга.
Нед неторопливо брел по тротуару, стараясь не особенно наступать на левую ногу — артрит, к которому надо было добавить еще люмбаго и шестьдесят два года отнюдь не беззаботной жизни. Его сутулая фигура и усталый взгляд мрачно гармонировали с мешковатым пальто, Бог знает, когда купленным в магазине уцененных вещей. Конечно, Нед мог бы перейти на другую сторону улицы, но дом его стоял как раз на этой, и тогда ему пришлось бы где-то через квартал снова повторять тот же маневр, но уже в обратном направлении. Что делать, видно даже для того, чтобы тебя не замечали, нужно прилагать излишние усилия. А с другой стороны, чем он хуже их, если хочет подойти к дому по «своему» тротуару, а не делать черт-те какой крюк?
Подойдя ближе, он увидел, что предметом жарких споров является спортивный журнал «Ринг», а точнее, статья о достоинствах и недостатках двух боксеров — Гектора «Мачо» Комачо и Рея «Бум-Бум» Манчини. А может, спорт настолько увлек их, что ему удастся незаметно проскользнуть? Хорошо бы хоть один раз не столкнуться с этими мордоворотами.
Не повезло.
— Эй, старик, ты где был? — Монти повернул голову в сторону Неда. — Пенсию, что ли, ходил получать? — Он вышел на середину тротуара и перегородил дорогу.
Пришлось остановиться.
— Да, за пенсией ходил.
— Так, значит ты из тех стариков, которым не нравится, когда пенсию домой им носят? — По физиономии Монти гуляла ухмылка. — Ну конечно, кругом полно ворья, но ты-то не дурак, так ведь?
— Нет, я просто осторожный человек, — ответил Нед и подумал, что, будь он не дурак, все же перешел бы на другую сторону.
— Послушай-ка, я хотел тебя кое о чем спросить, — не отставал Монти с напускной серьезностью. — Тут по ящику как-то показывали стариков, которым не хватает пенсии. Так вот они питаются жратвой для кошек и собак. Ты тоже из таких?
— Нет, я не из таких, — ответил Нед. На сей раз в его голосе прозвучал оттенок раздражения, потому что он действительно знал нескольких людей из числа тех, о которых говорил Монти.
— Слушай, старик, а по-моему ты все врешь, — довольно беззлобно продолжал Монти. — Я ведь сам видел, как ты в универмаге покупал еду для кошек.
— Просто у меня есть кошка, — Нед попытался было обойти Монти, но парень шагнул в сторону и снова загородил ему дорогу.
— Ах, так у тебя есть кошка? Чудесно! — Монти сделал вид, что ему действительно стало весело. — И какая же у тебя кошка?
— Самая обыкновенная. Ничего особенного.
— А может, сиамская, персидская или еще какая дорогая?
— Нет, самая простая кошка. Вроде дворняги, что ли, хотя это так собак называют.
— Ах, значит, дворняга, вот как?
— Можно я пойду? — попросил Нед.
— Конечно! — Монти демонстративно пожал плечами. — Кто тебя держит-то?
Нед шагнул в сторону — на сей раз парень не пытался его задержать. Удаляясь, он услышал как Монти что-то сказал по-испански и вся орава дружно заржала.
Нед вздохнул.
Нед вошел в свою маленькую квартиру на третьем этаже и протяжно позвал:
— Мо-о-олли! Я прише-е-л! — Повернув защелки двух дверных замков, он снял пальто, повесил его на крючок и, прихрамывая, прошел в маленькую неприбранную комнату.
— Молли! — снова позвал он. И замер, неожиданно почувствовав озноб от осознания одиночества в собственном доме.
— Молли!
Заглянул в кухню — малютку, отдернул полотняную занавеску, за которой находилась ее лежанка.
— Молли! Ты где?! — на всякий случай еще раз позвал он, хотя уже понял, что ему ее не найти. Тогда Нед бросился в ванную — окно в ней было приоткрыто, хотя зазор составлял не более десяти сантиметров. Он до отказа поднял оконную раму и выглянул наружу. Тремя этажами ниже ребятишки гоняли по тротуару пустую консервную банку.
— Молли! — несколько раз позвал он.
Минутой позже он был уже на улице, рыская по закоулкам, подворотням, заглядывая в мусорные баки. Компания Монти заметила его, они решили приблизиться.
— Что случилось, старик? — поинтересовался вожак — Потерял чего?
— Кошку, — ответил Нед, подозрительно посмотрев на Монти и его дружков. — Вы не видели ее, правда ведь?
— А что дашь? — поинтересовался Монти.
Нед прикинул, что он может дать? От покойной жены у него остались часы, которые он в общем-то мог продать.
— Дам, если только она жива. Вы знаете, где она?
Монти повернулся к приятелям.
— Видел кто-нибудь его кошку? — спросил он без малейшей тени участия в голосе. Кто пожал плечами, кто покачал головой.
— Ну, извини, старик. А лучше бы ты заплатил почтальону, чтобы он носил тебе деньги на дом, тогда сможешь сам следить за своей кошкой. Видишь, что значит скупердяйничать, — он двинулся вдоль по улице, ребята за ним.
Чувствуя себя разбитым, Нед неотрывно смотрел им вслед, пока они не скрылись за поворотом. Застарелая язва противным червяком снова напомнила о себе.
— Молли! — зачем-то снова позвал он. — Молли! Кис-кис! Молли!
До самой темноты искал он свою кошку.
Едва рассвело, Нед уже был на ногах и снова занялся тем же. Прошел вдоль всего квартала, вернулся назад. На углу он снова столкнулся с Монти, на сей раз парень был один — он прислонился к стене дома и с завидным аппетитом уплетал пончик с повидлом, отхлебывая молоко из картонного пакета.
— Все кошку свою ищешь? — недоверчиво и в то же время с раздражением поинтересовался парень.
— Да.
— Старик, сходил бы ты лучше на бульвар, там полно кошек. Найдешь какую другую.
— Мне нужна эта. Она принадлежала моей покойной жене.
— А… брось, кошка есть кошка.
Из магазина вышел Хозяин с метлой в руке. — Хочешь заработать? — обратился он к Монти. — Подмети улицу до угла.
Монти посмотрел на него как на идиота и, даже не удостоив его ответом, презрительно отвернулся. Хозяин только пожал плечами и сам взялся на метлу. — А вы что-то рано сегодня, — он поднял глаза на Неда.