— После товарища Устинова вы доложите о танках: сколько думаете дать фронту в этом году, — процедил Верховный.
— Я только что с Кировского завода, — весело сообщил Малышев. — Там запустили в серийное производство новую самоходную установку со 152-миллиметровой гаубичной пушкой...
— Хорошо, Вячеслав Александрович, — прервал его Сталин. — Потом расскажете, давайте послушаем товарища Устинова...
Совещание у Председателя ГКО закончилось поздно. Когда все вышли, Василевский подошёл к Сталину:
— Генерал Щербаков передал вам папку с документами и просил вас подписать их. Речь идёт о создании в полках партбюро на правах партийных комитетов, в полках, батареях и в ротах вводятся парторги... Всё это вытекает из решений ЦК партии об изменении структуры парторганизаций в Красной Армии и Военно-Морском Флоте.
Сталин не читая подписал. Потом напомнил Василевскому, что завтра Ставка будет обсуждать план летней кампании сорок третьего года, и, в частности, на Курской дуге.
— Маршал Жуков подъедет позже, а вы с Антоновым пока подготовьте соответствующие документы. Лаконично, но с охватом всех острых вопросов.
На другой день из Бобрышева в Генштаб прибыл Жуков.
— На ловца и зверь бежит! — обрадовался Василевский, приветствуя друга. — Верховный распорядился, чтобы завтра к вечеру мы с тобой подготовили карту обстановки, необходимые расчёты и предложения. Ты в курсе, да?
Весь день 12 апреля Жуков и Василевский работали над документами для Верховного, а генерал Антонов, который, по словам Жукова, «обладал блестящим мастерством оформления материалов», готовил карту обстановки, план-карту действия фронтов м районе Курской дуги. Жуков всё это посмотрел и одобрил.
— Отличная работа, Алексей Иннокентьевич! — Жуков взглянул на часы. — Давайте поужинаем в наркоматовской столовой — и к Верховному.
Так и сделали. Все трое прибыли в Ставку к девятнадцати ноль-ноль. Сталин внимательно выслушал их соображения, согласившись с тем, что главные силы надо сосредоточить в районе Курска.
— Значит, принимаем решение о преднамеренной обороне наших фронтов в районе Курска и Орла, — подытожил Сталин. Его хмурое и какое-то застывшее лицо ожило, посветлело. Он ещё раз посмотрел на карту. А Жуков, боясь, что Верховный станет колебаться, подчеркнул:
— Сначала мы обескровим немцев в оборонительном сражении, потом перейдём в контрнаступление и разгромим их. Если это удастся, а я уверен, что так оно и будет, — убеждённо продолжал Жуков, — можно затем развернуть общее наступление в направлении на Харьков, Полтаву и Киев. Если же немцы не нам нут наступать под Курском в ближайшее время, мы сами перейдём к активным действиям.
Кажется, всё было решено, и Верховный резюмировал:
— Вы, товарищи Василевский и Антонов, можете приступать к подготовке документации по принятому плану, потом мы сноп:i обсудим его. А вы, — Сталин взглянул на Жукова, — через пару дней вылетайте на Северо-Кавказский фронт к генералу Масленникову. Никак он не может разбить таманскую группировку противника. Надо ему помочь.
— Я готов лететь. — Жуков встал.
В начале мая погода в Москве стояла солнечная, и Василевский в воскресенье уехал с женой и сыном на дачу, чтобы денем отдохнуть на природе, сходить с Игорем на рыбалку. Поздно вечером ему позвонил Сталин:
— Вы ещё не спите?
— Готовлю удочки на рыбалку.
— Придётся отложить, — сказал Сталин. — Вы мне нужны Приезжайте!..
«Что ещё там стряслось? — недоумевал Александр Михайлович, собираясь в Москву. — Ведь знал, что еду на дачу, мог бы и предупредить!»
Катя невесело восприняла его отъезд.
— Когда вернёшься? — только и спросила.
— Сам не знаю, — пожал плечами Александр Михайлович. — Если поеду на фронт, дам тебе знать. Ну, не сердись. — И поцеловал её в щёку.
— Есть одна идея, — начал Верховный, едва Василевский вошёл в кабинет. — Помните, генерал Рокоссовский предлагал разгромить немцев под Орлом? Вы тогда с ним не согласились, и я вас поддержал. Теперь же хочу дать вам задание. Не догадываетесь? — Улыбка сбежала с его губ. — Надо разработать операцию по освобождению Орла. Я даже придумал ей кодовое название — «Кутузов». — Сталин помолчал. — Эта операция тесно связана с действиями наших войск на Курском направлении, поэтому вам легче, чем кому-либо, разработать её. Так считает и ваш коллега Жуков. Я хочу, чтобы операция увенчалась успехом, — подчеркнул Верховный. — Нельзя нам хоть чем-то запятнать имя великого русского полководца! Тут уж надо бить врага во всю мощь русского кулака!
— Ваша задумка мне по душе, — сказал Василевский. — Я охотно возьмусь за это дело. Когда прикажете начать работу?
— Сходите завтра с сыном на рыбалку, а потом займётесь. Сын, наверное, уже подготовил удочку?
— Вы как в воду глядели, товарищ Сталин, — улыбнулся Василевский.
— Так ведь Берия назвал меня провидцем! — засмеялся Сталин. Но тут же посерьёзнел: — Я бы хотел получить документ как можно скорее...
Что и говорить, не сразу нашёл Василевский то, что хотел. Но мысли родились разумные: усилиями левого крыла Западного и всего Брянского фронта в тесной увязке с действиями Центрального фронта в наиболее выгодный для них момент нанести удар по орловской группировке врага и освободить Орел. Замысел был прост: ударами по сходящимся направлениям на Орел с севера, востока и юга расчленить группировку немцев и разбить её по частям.
— Это то, что надо! — одобрил Верховный, когда ознакомился с планом операции «Кутузов». Василевский ждал, что он ещё скажет. Но вождь попыхтел трубкой и спросил: — У вас всё?
— По операции всё, но есть один серьёзный вопрос, который надо решить, а я его всё откладываю...
— Говорите! — прервал его Верховный.
— Осенью сорок первого, как вы помните, Ставка расширила права и обязанности главкомов и командующих родами войск и некоторых начальников главных управлений Наркомата обороны, а сами они были возведены в ранг ваших заместителей. Предлагаю отменить это решение Ставки.
— Почему? — В голосе Сталина прозвучали недовольные ноты.
— Тогда не всё нами было продумано, есть в этом вина и Генштаба, — подчеркнул Василевский. — Что мы получили на практике? Когда главкомы войск, командующие родами войск и начальники главных управлений стали вашими заместителями, в их действиях стала проглядываться склонность к автономным решениям, которые нередко идут вразрез с распоряжениями Генштаба и даже Ставки. Образно говоря, каждый из них тянул одеяло на себя, а общее фронтовое дело страдает.
— Так ли? — усомнился Верховный.
— Да, Иосиф Виссарионович, — загорячился маршал. — Их мало беспокоит обстановка на фронте, они пекутся лишь о себе, о своих войсках. И я как начальник Генштаба в ранге заместителя наркома обороны ничего порой не могу сделать.
— У вас был с кем-то конфликт? — насторожился Верховный.
— И не раз, — подтвердил Василевский. — Вот совсем недавний случай. Ставка приняла решение усилить Воронежский фронт авиацией и танками, так как перед ним на Курском направлении стоит мощная группировка немецких войск. Естественно, я распорядился, чтобы командующий авиацией Новиков выделил фронту сотню истребителей. А он мне в ответ: «У меня нет самолётов, я отдал их на другой фронт». Я сказал ему, что моё распоряжение как начальника Генштаба и заместителя наркома подлежит немедленному выполнению. А Новиков отвечает: «Я тоже заместитель наркома обороны и прошу мною не командовать!»
— Так и заявил?
— Слово в слово! Что мне оставалось делать? Я сказал Новикову, что немедленно доложу обо всём вам. Только после этого он заверил меня, что истребители будут. Однажды так себя повёл и командующий артиллерией генерал-полковник Воронин под Сталинградом. Нет, я вам не жалуюсь, товарищ Сталин, но дело-то наше общее может крепко пострадать.
«Он чертовски прав! — отметил про себя Сталин. — Зря раньше не доложил мне...»
— Что вы предлагаете? — спросил Верховный.
— Сократить количество ваших заместителей. Мне кажется, что достаточно и двоих.
— Хорошо, товарищ Василевский, я подумаю. — Сталин помолчал. — Вчера вы говорили мне о начале формирования в Селецких лагерях под Рязанью 1-й польской дивизии имени Костюшко. Как идёт эта работа?
— Поляки очень довольны, что вы приняли такое решение, заверяют, что станут стойко и мужественно сражаться с фашистами. Техникой и оружием мы обеспечили их сполна. Пройдут подготовку, и можно будет посылать на фронт. Так что это дело мы форсируем.
— Формирование воинских соединений из иностранцев — вопрос политический, и я прошу вас держать его на строгом контроле и всячески помогать нашим друзьям, — сказал Сталин.
У нас ведь уже есть такие соединения. Где и как они воюют?
— Бьют врага не хуже наших бойцов. — Василевский раскрыл свою записную книжку. — В начале марта первый бой провели бойцы 1-го отдельного чехословацкого батальона в составе 3-й танковой армии Воронежского фронта. Командарм 3-й танковой доложил мне, что чехи и словаки хорошо проявили себя на поле боя. А в начале апреля вступила в бой французская эскадрилья «Нормандия» в составе 1-й воздушной армии Западного фронта. Сформировали мы её в городе Иваново в ноябре сорок второго. Почти четыре месяца ушло на подготовку лётного и технического состава.
— На подготовку польской дивизии тоже уйдёт столько же времени? — спросил Верховный.
— Не меньше...
(12 октября 1943 года 1-я польская дивизия имени Костюшко вступила в ожесточённый бой с фашистами под деревней Ленино Могилёвской области в составе 33-й армии Западного фронта. Поляки уничтожили 9 вражеских танков, около 1500 солдат и офицеров, взяли в плен 300 солдат, 58 орудий и миномётов. Узнав об этой победе от начальника Генштаба, Сталин сказал: «Бой под деревней Ленино — это новый этап в освободительной борьбе польского народа и в советско-польских отношениях, символ нашего братства». Декретом Государственного совета П