Он раздавался со стороны болота. Константин бросился туда и, пробежав метров двести, увидел Светлану.
Увязнув по пояс в трясине, она судорожно пыталась ухватиться за ветку растущего неподалеку дерева. Но после каждой попытки сантиметров на пять погружалась в трясину.
– Не двигайся! – крикнул Константин и, вырвав с корнем невысокую ольху, протянул верхушку деревца Светлане.
Та настолько сильно вцепилась в ствол, что уже потом, когда Панфилов вытащил ее на безопасное место, ему с трудом удалось разжать пальцы девушки.
– А теперь бегом за мной! – скомандовал он.
Светлана продемонстрировала просто образцовое послушание. Теперь они могли передвигаться значительно быстрее. Но быстрее стали передвигаться и люди Романова. Панфилов уже слышал не только выстрелы, но и голоса преследовавших их боевиков. Парни явно «прокололись» на полигоне и, судя по всему, на ходу изменили свои планы, решив во что бы то ни стало догнать беглецов и расправиться с ними.
Расстояние между преследователями и беглецами сократилось до критического, когда Панфилов и Светлана принялись взбираться на холм. Поняв, что так просто им уже не уйти, Константин, крикнув Светлане: «Беги!», резко развернулся и без паузы разрядил свой «кольт». Трое из боевиков остались лежать на земле. Остальные укрылись за деревьями.
«Ну что ж, по крайней мере, я остановил вас…» – удовлетворенно подумал Панфилов и, перезаряжая оружие, оглянулся.
Он надеялся, что Светлана уже успела перемахнуть холм и отойти на безопасное расстояние. Но ошибся. Девушка не добежала до вершины метров десять. Вздрагивая всем телом, она стояла на четвереньках, а изо рта у нее шла пена.
«Неужели ее ранили?» – с беспокойством подумал Константин и, сделав несколько выстрелов для прикрытия, бросился к девушке.
Но, подбежав ближе, он понял, что заблуждался: на Светлане не было ни царапины.
У нее началась ломка. Константин со злостью всадил пулю в лоб рванувшемуся на холм боевику и, подхватив девушку, бросился вверх. Через несколько секунд он был уже на вершине.
Снова увидев вертолеты, он уже знал, как поступит дальше.
– Прости, родная, – прошептал Константин и, приставив пистолет к виску Светланы, уверенно двинулся вперед.
Его заметили почти сразу. Лица стоявших у вертолетов людей выражали недоумение и растерянность. Их состоянию можно было только посочувствовать – они никак не могли понять, откуда на полигоне взялся этот безумный маньяк, да еще с заложницей в придачу? Один из охранников попытался выхватить оружие, но тут же над его головой просвистела пуля. После такого веского аргумента слишком инициативный воин успокоился.
– Всем оставаться на местах! – заорал Константин. – Иначе я ее пристрелю!
Для пущей убедительности он вытащил из кармана гранату и продемонстрировал ее.
«Преимущество пока на моей стороне, – думал Панфилов, таща Светлану к вертолету с надписью «МЧС» на борту. – Но еще несколько мгновений, и они придут в себя. И тогда мне несдобровать. У меня есть всего тридцать секунд, максимум минута…»
В душе он ругал себя за непоследовательность и за неоправданный риск. Панфилов не мог контролировать кабину вертолета, держа генералов под прицелом. А ведь там, по его мнению, должен был находиться по меньше мере один пилот. Да и боевики Романова, чего доброго, могли проявить излишнюю инициативу и, вопреки логике, сунуться на взлетно-посадочную площадку.
Однако Константину повезло и на этот раз. Он вплотную подобрался к вертолету и с удовлетворением отметил, что офицеры четко следуют его инструкциям, то есть стоят на месте как вкопанные.
«Вот что значит военные!» – мысленно усмехнулся Панфилов и, потрясая пистолетом, скомандовал:
– Выйти из кабины с поднятыми руками!
Вертолетчик оказался таким же благоразумным, как и его начальство. Без лишней суеты он выполнил приказ. Видимо, почувствовал, что этот сумасшедший способен не только начать стрелять, но и, чего доброго, взорвать вертолет.
– Всем лечь на землю!
Этой команде также подчинились все, без исключения.
Не отпуская девушку, Константин взобрался на ступеньку и вновь выстрелил в воздух. Он не тешил себя иллюзиями, что его заложники будут лежать на земле до скончания века. Как только он взлетит, они немедленно предпримут решительные действия.
Панфилов затолкал Светлану в кабину и запустил двигатель. Винт заработал, начав медленно набирать обороты. Лопасти, вращаясь все быстрее, слились в сверкающий круг.
Вертолет, вздрогнув, оторвался от земли и взмыл в воздух. Радуясь своему успеху, словно ребенок, Константин не смог удержаться, чтобы не отпраздновать победу.
Он приоткрыл люк, сорвал чеку и бросил гранату туда, где, по его расчетам, должны были находиться боевики Романова…
Глава 15
По небу плыли темные тяжелые тучи, гонимые сырым пронизывающим ветром.
Люди, идущие по тротуару, спешно раскрывали зонтики, кутались в плащи и с недоверием поглядывали вверх, как бы спрашивая: так намечается там дождь или нет?
Несмотря на то что термометр показывал семнадцать градусов выше нуля, всем было ясно – лето подошло к концу. По утрам Белокаменную окутывала туманная пелена, отчего деревья, которые еще пару недель назад были зелеными, вдруг резко, за несколько ночей, пожелтели и осыпались. Приближение осени особенно чувствовалось в парке.
Палые листья, ржавые и затоптанные, лежали между опустевшими скамейками. На аллейках больше не играли дети, и только влюбленные парочки, не обращая внимания на испортившуюся погоду, бродили по мокрому асфальту.
Панфилов посмотрел на часы и прикинул, что с минуты на минуту должен появиться генерал Фалунчук. После нескольких часов напряженного марафона, а если выражаться точнее, бега с препятствиями, Константин был настолько измотан морально и физически, что даже не сумел толком объяснить генералу, что с ним произошло и каким образом он вместе со Светланой Клебаничевой оказался на подмосковном аэродроме. И не просто оказался, а прилетел туда на угнанном вертолете.
Светлана была в таком состоянии, что ее пришлось сразу же отправить в больницу, а Панфилова Фалунчук отвез на конспиративную квартиру ФСБ, приказав выспаться как следует и отдохнуть.
«Слава богу, что Фалунчук не задавал пока никаких вопросов, – усмехнулся Панфилов. – После этой сумасшедшей командировочки и тесного общения с подопечными отца Василия мне, пожалуй, необходим краткосрочный отпуск».
Несколько часов крепкого сна позволили Константину прийти в себя. Теперь он был в состоянии рассказать генералу о своих злоключениях.
«Только что-то Валерий Андреевич задерживается, – Панфилов покосился на черный аппарат, стоящий на столе. – Может, позвонить ему?.. Хотя, наверное, не стоит. Фалунчук – человек слова, и если обещал прийти ровно в пять, значит, так и будет».
И, как бы в подтверждение его мыслей, в дверь позвонили.
На всякий случай Константин снял «кольт» с предохранителя и осторожно прошел в прихожую. Заглянув в «глазок» и убедившись, что на лестничной площадке стоит не кто иной, как генерал Фалунчук, он отпер дверь.
Валерий Андреевич молча переступил порог, молча снял промокший плащ и, отряхнув его, повесил на вешалку. И лишь после этого протянул Константину руку.
– Еще раз здравствуй, Жиган, – мрачно изрек он, полоснув по лицу Константина недовольным взглядом.
Панфилов, отвечая на рукопожатие, коротко спросил:
– Что, Валерий Андреевич, неприятности?
– Еще бы!
– Из-за меня?
– Ну, не преувеличивай собственную значимость, – буркнул генерал, проходя в комнату.
На ходу он вытащил из кармана пачку «Мальборо», сунул в рот сигарету и щелкнул зажигалкой. И лишь после глубокой затяжки сел на диван. Глаза у генерала были красными, чуть припухшими, только Константин никак не мог понять отчего – от усталости или от гнева.
– Сегодня чечены сбили вертолет над грозненской площадью Минутка. Заживо сгорели заместитель начальника Главного оперативного управления Генштаба, замначальника Главного управления кадров, восемь полковников-генштабистов и три члена экипажа. Некоторых из офицеров я знал лично…
– Мои соболезнования, генерал.
– Ладно, тех ребят уж не воскресить, вернемся к живым. – Генерал помолчал, словно решая, как продолжить разговор, а потом рубанул: – Там вертолет, здесь вертолет! Ну, Жиган, наворотил ты дел! За неделю не расхлебать!
– А что, собственно, произошло?
– Нет, это ты мне объясни, каким образом тебе удалось угнать вертолет международной, с участием американцев, инспекции по утилизации ядерных отходов, а затем благополучно посадить его?!
Константин пожал плечами и уклончиво ответил:
– Но угнал-то я всего-навсего российский эмчеэсовский вертолет, а не военный.
– Ага, угони ты военный – не только я, вся Федеральная служба не отмазала бы. Пошел бы под суд…
– На котором всплыли бы и все мои прежние «заслуги»?
– Ладно, проехали!
– К тому же у америкосов и вертолет угнать не грех, чтоб не задирали нос. Вы же сами рассказывали, что под видом таких инспекторов нередко работают иностранные разведчики.
– А-а, ты про РУМО – Разведуправление американского министерства обороны? Да, они действительно нередко действуют под прикрытием групп по проверке международных соглашений в области разоружений, в составе комиссий МАГАТЭ, – Фалунчук вдруг спохватился, что увлекся, и махнул рукой. – Ладно, угнал так угнал. Так им и надо, этим американским специалистам. Да и эмчеэсникам нечего спать. Надо лучше охранять свое добро… Ты лучше расскажи, куда ты пропал! Какие только мысли не приходили мне в голову! Я уж было решил, что никогда больше тебя не увижу… И как эта девица, дочь Клебаничева, оказалась вместе с тобой?
Поняв, что генерал уже не сердится, Константин присел к столу и закурил. Несколько секунд он молча созерцал дым от своей сигареты, а затем улыбнулся:
– Знаете, Валерий Андреевич, я и сам не понимаю, как меня угораздило влипнуть в эту историю. Наверное, поддался сенти