— Привет! — сказал Макс, и хвост повторил то же самое, но гораздо красноречивей.
— Привет! — дружелюбно ответила красавица.
— Я такс по имени Макс. А ты кто?
— Я колли, Джессика.
— Ух ты! Какое имя красивое!
— Спасибо, — сказала Джессика и улыбнулась. — Но это по паспорту. Для друзей — Тюшка. Меня так Хозяин называет. А что ты здесь делаешь? Гуляешь?
— Работаю! — гордо ответил Макс.
— Да? А кем?
— Таксой! Мы тут с Хозяйкой корм рекламируем.
— Значит не таксой, а промоутером.
— Каких только слов люди не придумают. А ты кем работаешь?
— Поводырём. Хозяин не видит.
— Как, совсем не видит?
— Совсем. Я его везде вожу. Он без меня никуда.
Как это — не видеть? Макс зажмурился что есть сил.
Почти ничего не изменилось. Солнце всё равно грело и просвечивало сквозь закрытые веки. Недалеко была Дашка, у неё ещё оставалось что-то вкусное: не то сосиски, не то колбаса… По дорожке ходили голуби. Если Тюшку спустят с поводка, можно их погонять вдвоём.
— Ну, это ничего! — сказал Макс, открыв глаза.
— Ещё как «чего» — сухо ответила Тюшка. — Для людей глаза всё равно, что для нас, собак — нос. Представь, что ты нюх потерял, вот тогда поймёшь.
Макс честно попробовал: задержал дыхание. Запахи стали слабеть и наконец исчезли совсем. Максу стало страшно. Мир куда-то ускользал, оставляя его одного в пустоте. Один глубокий вдох, и запахи вернулись. Газонная трава, желтые цветы на клумбе, горячие пирожки из киоска неподалеку…
— Понял теперь? — спросила Тюшка.
— Вроде понял. Как же он так живёт?
— Так и живёт. Мы с ним ездим и ходим — везде, куда ему надо. Я целых пятнадцать маршрутов знаю, вот! Надо будет — ещё выучу. Работает Хозяин, студентов учит, с дочкой играет. Иногда они вдвоём с Хозяйкой танцуют в парке, здорово так…
— Ух ты…
— Да, Хозяин у меня молодец. Я им горжусь.
— Ещё бы! Слушай, а почему он тебя Тюшкой называет?
— Это давным-давно жил слепой царь. Собаки у него не было, так его дочь водила за руку. Антигона её звали. Когда меня из школы привезли, Хозяин так и сказал: «Моя Антигона приехала!» Ну, а потом Антигону в Тюшку переделали.
— Он у тебя очень умный, наверно.
— Ещё какой умный!
— Сашка у нас тоже такой. Вот бы им поговорить!
— Ну так приводи его сюда гулять — познакомим.
— Расскажи про школу! Как там учиться? Сложно?
— Сложно, — призналась Тюшка. — Каждый день занятия с утра до обеда. Гена-дрессировщик ни одной твоей ошибки не пропустит. Зато если всё правильно сделаешь, похвалит и что-нибудь вкусное даст, холку почешет. Потом экзамены сдавать надо: человека водить по улицам, лужи и ямы обходить, на лестницы подниматься, Знаешь, сколько всяких препятствий в городе? Поневоле приходится ухо востро держать.
— А таксы там были, в твоей школе?
— Нет, таксы поводырями не работают. Ретриверы, колли, лабры — ну, лабрадоры. У меня подружка была Тюра — лабра, весёлая такая. До сих пор по ней скучаю…
— Макс, ко мне! — позвала Дашка.
— Всё, я пошёл! На работу пора.
— А я и так на работе, — улыбнулась Тюшка. — Давай, удачи. Сашку своего приводи.
Макс наскоро обнюхался с рыжей красоткой и помчался к Дашке.
После обеда работа пошла веселей, и рекламные бумажки скоро кончились. Дашка сняла с себя красную накидку, с Макса — попонку и сказала:
— Рядом!
Макс затрусил вдоль края тротуара, принюхиваясь к тёплому ветру. В воздухе летали клочья белого пуха: линька у тополей была в разгаре. И почему их люди не вычёсывают? Чихают, ругаются, а вычесать деревья не додумались!
В «Зелёной игуане» было тихо. Фрося сидела под лампой, помаргивая желтыми глазами. Рылась в кормушке, хрустела салатным листом и совсем не походила на пластмассовую. А рядом с клеткой стояла высокая девчонка с кем-то пушистым и непонятным на руках. Макс принюхался хорошенько, но чёрный мокрый нос ничего подсказать не смог — запах был незнакомый.
— Привет, а кто это у тебя? — в Дашкином голосе был такой восторг, что Макс недовольно заворчал.
— Это Федя, хорёк. Мне на день рождения подарили.
— А погладить можно?
— Можно. Он всё равно спит.
Федя лежал на хозяйкиной руке словно тряпочный и не пошевелился, когда его осторожно погладила Дашка.
— Ты за листовками на завтра? — осведомилась высокая девчонка, подбирая свисающий Федин хвост — длинный и пушистый, почти как у Мавры.
— Ага. А он у тебя не сбежит?
— Не-а. Он на шлейке. Ну, пошли за листовками.
Федя открыл сонные глаза, похожие на чёрные бусины, и тут же заснул опять.
Дашка с Фединой хозяйкой прошли в соседний зал. Там были полки с всякой интересно пахнущей всячиной. Макс учуял незнакомого пса, принюхался как следует и попятился. Это существо пахло как собака, но выглядело как… как непонятно что!
— Привет! — сказал Макс.
Существо молча вильнуло хвостом. Вид у существа был злой и несчастный.
— Бусик, иди сюда! — позвали неподалеку.
Существо оскалило мелкие зубки и залезло под прилавок.
— Я такс по имени Макс. А ты кто?
— Сам не знаю, — мрачно ответили из-под прилавка. — Да ты лезь сюда, так разговаривать удобней. Хоть поговорить, душу отвести…
Дважды Макса приглашать не потребовалось — благо, поводок длинный.
— Ты что, правда не знаешь, кто ты такой?
— Не знаю, — призналось существо. — Хозяйка то Бусиком называет, то Арнольдом, то Няшечкой.
— А какой ты породы?
— Забыл. Длинное такое слово, у меня в голове не помещается.
Голова у Арнольда и впрямь была крохотная. Удивительно, как на ней уместились большие, слегка выпученные глаза.
— А кем ты работаешь?
— Ик… икс… иксисуаром — нет, аксессуаром. Ненавижу эту работу!
— Как это — аксессуаром? — спросил обалдевший Макс.
— А вот так. Куда хозяйка, туда и я.
— Так это компаньон! Я вот тоже компаньоном работаю. Ну, сейчас ещё промоутером…
— Не так. Ты посмотри на меня хорошенько.
Арнольд был одет в кружевной костюмчик — весь в рюшечках, оборках и бантиках.
— Ну и шмотки у тебя, однако…
— У меня таких целый шкаф. Хозяйка сама наряжается, и меня наряжает. Она в белом — и я в белом. Она в красном — и я в красном. И сейчас вот за очередной тряпкой пришли. Тьфу! Ты на когти, на когти мои посмотри!
Когти у Арнольда были выкрашены в такой яркий цвет, что у Макса зарябило в глазах.
— Видал? Это маникюр называется. Вместе с хозяйкой к мастеру ходим. Она себе какие-то накладные когти делает, а меня лаком мажут. Вечером в клуб потащится, аксессуары прихватит: меня и сумку. Так и торчим там всю ночь. Шум, грохот, дым, запахи такие, что у меня сразу нос закладывает. Ещё бы и уши заложило, а то оглохну скоро, чес-слово…
— Тяжело тебе приходится, Арнольд.
— Не то слово… Да можно просто Арни. Так меня тоже иногда называют и смеются, противно так — не знаешь, почему?
— Не знаю.
— Сбегу я от неё, — сказал Арни и горько вздохнул. — Никаких моих собачьих сил нету. Гулять не выводят. Обнюхаться, поговорить не с кем. Лоток поставила, как для кошки — представляешь?
— С ума сойти…
— Вот ты где, Бусик!
Арнольда подхватили под брюхо и выволокли из-под прилавка — только бантики мелькнули. Макс вылез следом — как раз вовремя, пока Дашка не спохватилась.
— Ты чего такой грустный? Устал? Ничего, сейчас домой пойдём! — Дашка почесала Максу холку, и хвост сам собой благодарно вильнул.
Вечером Макс рассказывал кошкам и Роме про Тюшку:
— Она такая красивая! Рыжая-рыжая, а глаза карие! А умница какая! Образованная, поводырём работает!
— Поводыр-р-рём — это кр-р-руто! — сказал задумчиво Рома. — Это тебе не хухр-р-ры — мухр-р-ры!
— Это высший класс! — подтвердила Мавра.
— Да ты просто влюбился, вот и всё! — хихикнул Маврик. — Подумаешь, рыжая-бесстыжая!
Макс не нашелся, что сказать, но тут пришёл на помощь Рома.
— Дур-р-рак ты, Мавр-р-рик. Слушать пр-р-ротивно, пр-р-равда.
Мавра молча двинулась к сыну, но Маврик её опередил — залез под диван, а там его даже шваброй не достать.
— Извини, Макс, — тихо сказала Мавра. — Мне за него очень стыдно.
— Ничего, — ответил Макс. — Он подумает и поймёт, что неправ.
Маврик просидел под диваном целый день. Вылез, весь в пыли и паутине, подошёл к Максу и сказал, глядя в пол:
— Извини, пожалуйста. Это я сдуру сболтнул. Больше не буду. Расскажешь ещё про работу, хорошо?
Человек с фотоаппаратом
— Чего он на меня уставился? — пробормотала Дашка себе под нос.
Макс тоже заметил человека в синей майке, но ответить Дашке не мог.
Человек прошёл мимо уже несколько раз. Потом встал на другой стороне улицы и принялся откровенно глазеть на них обоих.
— Сегодня в магазине «Зелёная игуана» вы сможете купить… Да что он на меня вылупился?
— Девушка, вы хотите сниматься в рекламе?
Дашка замолчала на полуслове. Макс тихо заворчал.
— Вот вам моя визитка. Фотоателье называется «Имидж». Приходите, когда соберетесь. Да, и собачку обязательно приводите!
Синяя майка давно растаяла среди прохожих, когда, наконец, Дашка пришла в себя и принялась раздавать листовки с такой скоростью, что пачка закончилась куда раньше, чем обычно.
Дальше Дашка перемещалась только бегом. Макс еле за ней успевал, сердясь на свои короткие лапы.
В прихожую Дашка ворвалась, как буря. Маврик так и шарахнулся у неё из-под ног.
— Ма-а-ам! Меня приглашают для рекламы фотографироваться! Вот визитка, смотри!
— Ну-ка, покажи… — Мама-Таня вытерла руки о фартук и взяла картонный прямоугольник. — Та-а-ак… Фотостудия «Имидж»… Хорошо, позвоню.
Остальное Макс не слышал: по уши залез в миску с овсянкой.
Потом начался кавардак. Дашка металась по квартире от одного шкафа к другому, рылась на антресолях. Звонил телефон, Мама-Таня с кем-то разговаривала, время от времени перекликаясь с Дашкой.