Хранитель секретов, блин…
После работы Брагин тащил на пиво, но настроения у меня не было совершенно. Поэтому я влез в набитый автобус и покатил домой. День был трудный. А еще это ограбление…
Промариновавшись час в душной, потной маршрутке, я, наконец, вывалился на своей остановке. В ближайшем ларьке купил холодную сосиску в тесте и бутылку светлого оболонского. Классика жанра, в общем. Дошел до своего подъезда, сел на скамейку, закурил, сковырнул зажигалкой крышку с бутылки, хлебнул противного теплого пива, откусил холодной булки с непонятной сосиской. Нормально, жить можно. Срастется. Я ничего ни у кого не крал. А даже, если и расследование, то предъявить мне нечего. Валерьяныч наверняка уже поднял старые ментовские связи и пустил в ход свои приемчики. Может, и телефоны слушает. Ну и хрен с ним. Пусть слушает. Мне нечего предъявить. Мне и скрывать-то нечего.
Я улыбнулся своим мыслям, и испытал некоторое облегчение. Я чист, а значит — хрен он мне предъявит. Швырнул окурок в жестяное мусорное ведро, закурил новую сигарету, но тревожные мысли вновь принялись бомбить мой уставший мозг.
А что, если это подстава? Мало уродов вокруг? Да нет, я ни с кем не враждовал, вроде со всеми в нормальных отношениях. С другой стороны, таких и выбирают для подстав, — спокойных, со всеми в терках…
— Привет, Сереж! — Я вздрогнул от звонкого голоса Ромки. Мальчишка уже устроился рядом, с интересом взглянул на мой скудный ужин, покосился на сигарету. Я быстро ее затушил, — курить при ребенке — свинство.
— Здорово, Ромыч, — машинально улыбаюсь и отставляю пиво, так чтобы малой не видел. — Как дела?
Ромке шесть лет, он мой сосед с этажа выше. В прошлом его мама, тетя Нина, не раз просила посидеть с ним час-другой на выходных или забрать из садика. Ну и как-то мы с мелким сдружились.
— С лепки иду! — заявляет сосед.
— С лепки?! — удивляюсь я нарочито.
Ромчик кивает, быстро стягивает небольшой цветастый ранец, расстегивает молнию и бережно достает пластиковый пищевой контейнер. Осторожно открывает и достает некое подобие некоего животного. На моем лице восхищение и умиление.
— Ничего себе! — говорю. — Это кто у тебя? Кот?
Ромка звонко смеется и болтает ногами в кедах.
— Нет, — качает он головой и держит передо мной это нечто, молчит. Мол, угадывай.
— Собачка?
Ромка сжимает губы в ниточку и смеется глазами, отрицательно вертит головой в кепке.
Блин, признаться у меня и варианты-то кончились. Я понимаю, что должен угадать, но то ли устал и башка не варит, то ли детская фантазия вышла за рамки моего понимания. Я пристально всматриваюсь в фигурку из оранжевого и синего пластилина. Какая-то длинная шея, на ней — утолщение, голова. Ага. На ней торчат рожки. Глаза? Нет, глаза — это два крошечных белых блинчика с коричневыми крупинками в центре. Выяснили. Оранжевая шея примыкает к большому синему шарику — очевидно туловищу, ноги то ли есть, то ли нет… поди разбери… и длиннющий хвост, как у ящерицы. Блин. Что за зверюга такая?
Ромка ждет. Я туплю.
В сторонке тетя Нина мило беседует с другой соседкой и время от времени тепло поглядывает в нашу сторону.
И тут до меня доходит. Я довольно улыбаюсь, упираю руки в бока и объявляю:
— Динозавр.
Ромка взрывается смехом, и вновь качает головой.
Я растерян. Елки-палки. Я был уверен, что это динозавр. Без вариантов это он.
— Сдаюсь, — выбрасываю белый флаг и вешаю голову. — Кто это?
Ромка торжественно воздевает фигурку, набирает в грудь воздуха, но сказать не успевает.
— Привет, мальчишки, — мимо проходит Тоня. Ромкина соседка по лестничной площадке. С универа, наверное, возвращается.
— Привет! — звенит колокольчиком Ромка.
— Привет, Тонь, — здороваюсь я.
Тоня симпатичная, умная и добрая девушка. Учится на первом курсе. Она склоняется к Ромке, и тоже смотрит на поделку. Ромыч любезно перемещает ее ближе. Тоня поправляет красивые очки, на секунду прищуривается и нежно улыбается Ромке.
— Какая красивая улитка, Рома! Ты молодец!
Улитка, блин. Ага… Динозавр. Молодец, Серега.
Ромыч совсем по-взрослому переводит взгляд на меня и кивает. Мол, смотри и учись.
— Да, — говорит малой, — это улиточка.
Тоня смеется, я тоже смеюсь. Над собой. Динозавр, блин. Очевидно же, что это улитка. Балда.
Тоня некоторое время стоит напротив нас, улыбается и глядит то на меня, то на Ромчика.
— Как дела, Сереж? — спрашивает она, и поправляет сумку на плече.
— Да ничего, нормально, — говорю. — Ты как?
Тоня поджимает губы, улыбается, на секунду наши взгляды встречаются.
— Тоже в порядке, вот с консультации возвращаюсь.
— Как учеба? — я как робот достаю пачку сигарет, но вспоминаю, что Ромка и держу пачку в руке. Чувство неловкости во мне растет, и я поднимаюсь. разговаривать с девушкой сидя — как-то странно.
— Хорошо, мне нравится. Но трудно. Два экзамена вот осталось.
— Еще бы, трудно, — киваю. — По себе знаю.
Ага, знаю. Пьянки, гулянки, допсессии, взятки преподам… и в остатке — непонятно зачем нужный диплом. Но студенческое время — оно золотое.
Мы стоим молчим. Я не знаю, что сказать, и Тоня решает оставить нас с Ромкой.
— Пойду, тогда. Пока, Ром, — Тоня улыбается малому. Малой довольно лыбится в ответ. У него нет одного переднего зуба и выглядит он потешно.
— Пока! — Ромка машет девушке.
— Пока, Сереж, — она вновь коротко заглядывает мне в глаза.
— Пока.
Хлопает тяжелая металлическая дверь подъезда. Я сажусь на лавочку, глубоко вдыхаю и медленно выпускаю воздух.
Ромка бережно берет фигурку улитки, кладет в контейнер, затворяет крышку, и возвращает в рюкзак.
— А я секрет знаю, — хвалится Ромка тихонечко и, медленно, со зловещим звуком, застегивает молнию ранца. Изувер растет.
Меня будто ледяной водой окатывает. Только не очередной секрет. Пожалуйста.
Гляжу на Ромку. Мелкий хитро лыбится, щурится под козырьком кепки.
Он заговорщицки наклоняется ко мне.
— Тонька в тебя втюбрилась, — шепчет малой на ухо, быстро отстраняется, как от прокаженного, и давится смехом. Даже ладошкой рот закрывает. Я краснею. Натурально.
Глупо, непонимающе смотрю на соседского мальчишку.
— Баб Люда маме сказала, по секрету. А я услышал. — Ромка опять заливается.
Баб Люда — это бабушка Тони, с которой она живет.
Офигенно. Еще один секрет. Что дальше?
Но что дальше, узнать мне не суждено. Тетя Нина заканчивает беседу с соседкой, берет небольшой пакет с продуктами и идет к нам. Она здоровается со мной и строго велит Ромке идти домой. Мы прощаемся, я остаюсь один.
Закуриваю. Допиваю пиво. Съедаю непонятную сосиску в холодном тесте.
Время от времени мимо проходят соседи, киваю, на автомате здороваюсь. Думаю.
Что за день такой, а?
Когда в пачке остается две сигареты, а на улице уже темнеет, я поднимаюсь. Задница изрядно затекла. Потягиваюсь, подхватываю сумку, набрасываю на плечо. Боковым зрением отмечаю, как со стороны мусорных баков ко мне решительно движется человек без определенного места жительства. Одет он в драный синий пиджак, мешковатые тертые джинсы не по размеру и сбитые пузатые ботинки. Причем разные.
— Молодой человек, не будет закурить? — хрипло спрашивает бездомный. Лицо небритое, одутловатое, грубое и темное от пьянства. Но глаза добрые.
Достаю пачку с оставшимися двумя сигаретами, одну достаю себе, вторую с пачкой отдаю бездомному. Он сноровисто выуживает сигарету, зачем-то сует пачку в карман пиджака. Я прикуриваю сам, затем даю огня ему.
— Спасибо, — говорит бомж, глубоко и с удовольствием затягиваясь. Но уходить не торопится, косится на меня и смачно тянет курево. Стоим, молчим, курим.
— Хочешь совет? — вдруг спрашивает бомж. Я перевожу на него взгляд. Он делает внушительную едкую затяжку, и с видом мудреца пускает дым по ветру. Обожаю уличных философов. Пожимаю плечами.
— Не ссы, — выдает он, и выразительно смотрит на меня. — Понял?
— Понял, — отвечаю. Бездомный важно кивает, подмигивает, разворачивается и, попыхивая сигаретой, направляется в сторону мусорных баков.
Хороший совет. На все случаи жизни.
— Не ссу, — шепчу я, выбрасываю окурок в урну, и открываю двери подъезда.
Игорь
Вечер субботы не предвещал. В продуктовом магазине у дома, я взял «Бердычевского» пива, пачку сухариков и чипсов, после уполз в свою берлогу и улегся с ноутбуком на кровать. Смотрел сериалы, гонял игрушки, сидел в социальных сетях и предавался всяческому сибаритству. Чудесно отдыхал, в общем.
Пока на столе не тренькнул телефон. Я нехотя отодвинул ноутбук, стряхнул крошки чипсов с футболки, слез с кровати и взял мобильник. Звонил Игорь.
Об Игоре стоит немного рассказать. Жил он в нашем доме, в первом подъезде. Щуплый, в очках, всегда хорошо одетый, аккуратно подстриженный, манерный и приветливый парень. Работал Игорь дизайнером в крупной веб-студии. Видел я его редко. Игоря не особенно жаловали в нашем дворе. С ним мало кто общался, некоторые даже не здоровались. Случилось это после того, как жильцы узнали, что он гей. Каким образом его личная жизнь стала гласной — история умалчивает, но есть, что есть.
Мое отношение к нему было ровным. Нормальным. Люди есть разные, и, если человек такой, какой есть — что ж поделать, осуждать его не за что. Гомофобом я не был, но и популяризацию нетрадиционных отношений не воспринимал.
После некоторой паузы, я снял трубку.
— Алло?
— Привет, Сереж, — услышал я мягкий голос Игоря. — Слушай, такое дело, мне тут комп надо новый собрать. Нужна консультация. Может, выйдем по пивку, поговорим?
Я невольно покосился на ополовиненную литровую бутыль и почесал пузо.
— Ну, в принципе, можно, — протянул я.
— Супер, — обрадовался Игорь. — Тогда, минут через пятнадцать?
— Ага.
— Окей, давай.
— Давай…