— Привет. — Я выпустил дым и обернулся. На балкон вышла Света. В легкой, чуть на просвет блузке, черная аккуратная юбка чуть выше колен. Через плечо — крошечная сумочка. Взгляд немного уставший.
— Привет, — сказал я, и отступил в сторону. Света достала из сумочки сигареты, встала рядом. Я дал прикурить и мы, вот так опершись о подоконник, курили в открытое окно, слушали город и смотрели на расписанную огнями ночь.
— Болит? — спросила она и обернулась ко мне.
— Что? — не понял я. Она робко улыбнулась, отвела русую прядь тонкими пальцами.
— Ушибы.
— Ах, это… — я хмыкнул. Совсем про них забыл. — Да не особенно. Ерунда, — скривился я.
— Ты молодец, — мягко сказала Света и взглянула мне в глаза. Взгляд зовущий. — Заступился за друга.
Где-то я уже это слышал…
Димка уже растрепался, поди, всему офису, что было. Вот и доверяй ему.
Мне нечего ответить, и я лишь пожал плечами.
Мы неловко молчим и смотрим друг на друга. Света гасит окурок.
— Сереж, — робко говорит она. Смотрю в светлые глаза. Она чуть поджимает губы, в бледном желтом свете видно, как ее щеки горят румянцем. Но все же спрашивает: — Сереж, а я тебе нравлюсь?
Как удар под дых.
Несколько секунд молчу. Сердце трепыхается, кровь бьёт в лицо.
Света смотрит пытливо, чуть прикрыв глаза.
— Нравишься, — тихо говорю я.
Это было правдой. Света была симпатичной, можно сказать, красивой. В каждой девушке есть нечто особенно, что привлекает мужчин. Неуловимая черта, которую хочется разгадать. В ней она была.
Она делает шаг навстречу. Я стою, чувствуя, как тревожно бьётся сердце. Света подается вперед, прикрывает веки и тянется ко мне губами. Я отвечаю.
Мы целуемся сперва робко, словно изучая друг друга. Затем она прижимается ко мне, заводит руку за спину и целует чуть смелее. Из моей руки, свисавшей с подоконника, срывается недокуренная сигарета. Я обнимаю Свету за талию, вдыхаю жасминовый аромат ее духов, чувствую вкус ее помады во рту. Она проводит мягкой ладонью по моей щеке, я провожу пальцами по русым волосам. Мы целуемся уже вовсе без застенчивости. Жадно, страстно. Внизу живота вспыхивает приятное, щекотливое чувство.
Она вдруг отстраняется и шепчет:
— Пойдем.
Затем толкает балконную дверь, и окунается в шум, хохот и громыхание музыки. Но я этого почти не слышу.
Я медленно выдыхаю, провожу языком по губам, ощущая сладкий вкус помады. А затем выхожу. Мы идем через балаган праздника. Запоздало осматриваюсь, в поисках Димки. Но его здесь нет. Танцующие пьяные парочки, спорящие парни за столом, кто-то и вовсе спит на диване. На полу — россыпь конфетти, — когда только успели? — пустая бутылка из-под вина, фольга от конфет.
Мы идем через гостиную, в короткий коридор, мимо кухни, сворачиваем направо. Дверь. Света осторожно давит на ручку, отводит дверь и заглядывает в темноту. Убедившись, что там пусто, входит. Я вхожу следом, затворяю дверь и закрываю на замок. Из окна в комнату попадает достаточно бледного городского света, чтобы различить очертания помещения.
Я разворачиваюсь и попадаю в объятия Светы. Мы сливаемся в долгом поцелуе, падаем на кровать. Девушка запускает руки мне под тенниску, дразнящее проводит ноготками по спине, обхватывает бедрами талию. Я медленно завожу руку под блузку, веду от пупка вверх, забираюсь под лифчик и накрываю ладонью грудь.
Света основательно возбуждена, поцелуи все жарче. Она страстно впивается в мою нижнюю губу, отчего ссадина начинает кровоточить, во рту чувствуется солоноватый привкус.
Затем, сноровисто распускает мой ремень, расстегивает пуговицу и ныряет ладошкой в промежность. Тонкие пальцы обхватывают мой фаллос. Я взведен до предела.
На секунду она отвлекается, слышится шорох, и в моей руке оказывается целлофановый квадратик презерватива.
Я некоторое врем мешкаю, затем чуть поднимаюсь, упершись коленями в кровать и пытаюсь спустить штаны.
— Трахни меня, Сереж, — слышу я полный вожделения голос Светы. Это звучит грязно, пошло. — Трахни меня… — Она гладит меня голенями, подогревая желание.
И тут я ловлю клин. Стоя со спущенными штанами, расстегнутой тенниске над изнывающей от нетерпения девушки.
Сам не понимая почему, отползаю от Светы, перекатываюсь на спину и сажусь на кровати. Бросаю контрацептив в сторону.
— Сереж?.. — обеспокоенно зовет девушка.
Я подтягиваю штаны и застегиваю ремень. Встаю.
— Что-то не так? — Она привстает на постели.
Некоторое время молчу.
— Все так, Света. — говорю. — Но все не так. Извини.
Я отпираю дверь, и выхожу в освещенный коридор. Прямо у входа меня встречает Димка. Выглядит он жалко. Волосы взъерошены, одежда в желтоватых пятнах, видимо, блевотина. С пальцев у него свисает бутылка шампанского. Димка некоторое время таращится на меня, и монотонно шатается.
— Опа, ик… — наконец, разрешается он. — Серега, ик…
— Привет, старик, — отвожу взгляд в сторону и прикрываю дверь. — Ты как?
Димка хмыкает. По широкой дуге ведет руку с бутылкой и стыкует горлышко со ртом. Делает пару шумных глотков, морщится и вытирает тыльной стороной ладони губы.
— Да норм… Хули мне сделается, ик… Так, струганул малость, — он делает кивок головой назад и его немного ведет, но он сохраняет равновесие.
В этот момент дверь позади отворяется и из комнаты выходит Света. Блин.
Вид у нее вполне красноречивый. Волосы растрепаны, мятая блузка и юбка. Она быстро окидывает нас взглядом, и споро проходит мимо. На лице — стыд, замешательство, раздражение.
Димка некоторое время стоит и тупо таращится перед собой, переваривая увиденное. Затем расплывается в улыбке.
— Это то, о чем я подумал? — риторически интересуется он и деловито отпивает шампанского. При этом смотрит на меня.
Что тут ответишь? И то, и не то.
Я вздыхаю и многозначительно закатываю глаза.
— Кобелина, ик… — Дима уважительно хлопает меня по плечу. — Ну ты, блин, красавец, Серый, ик… о-о…
— Кому скажешь — тебе конец, — предупреждаю я.
Димка поджимает губы и выставляет руки перед собой. Мол, я ни-ни.
— Без базара, дело личное. Ик…
— Слушай, Димон, я, наверное, пойду уже.
Товарищ непонимающе вытягивает брови.
— А че так?
— Что-то не здоровится, — говорю.
Димка вяло кивает и подкрепляется шампанским.
— Это котлеты, ик… точно тебе говорю… Они мне сразу странными показались, вкус как у собаки…
— Тебе видней, — отшучиваюсь я.
— Ладно, хреново, конечно, что сваливаешь, но… — он разводит тощими руками. — Идем, ик, провожу. — Он круто разворачивается и шлепает по коридору неровным шагом.
В прихожей я обуваюсь, затем с полминуты по-братски обнимаюсь с Димкой, и мы часто стучим друг другу по спине. С остальными ребятами решаю не прощаться. Не хочу встретиться со Светой.
Наконец, Димка меня выпускает.
— Братуха, ты красавчик, я тебя люблю… ты мой дружаня… я тебя, ик… люблю… — фонтанирует он на пороге.
— Я тоже тебя люблю, дружище. Спасибо, все было супер. Держись, Димон. — Поднимаю победно кулак, и выхожу на лестничную площадку. Входная дверь с металлическим лязгом закрывается. Я неторопливо спускаюсь по ступенькам меж пролетов, шорох шагов отдается от стен легким эхом. Выхожу из подъезда. Слух заполняет шум города. Ночной воздух немного отрезвляет, ветер приятно холодит лицо. Нашариваю в кармане пачку сигарет, прикуриваю и, сунув руку в карман брюк, бреду по улице. Спускаюсь к площади, перебираюсь через Владимирский спуск и тащусь к фонтану. Прохожу мимо нескольких компаний нетрезвой молодежи, оглядываюсь на церковь. Чуть левее желто-красной кляксой светится «МакДоналдс». Когда мы только успели ко всему приспособиться, свыкнуться, все так смешать. Церкви, фонтаны, рестораны…
Через Набережную иду к Речному вокзалу. Закуриваю новую сигарету, облокачиваюсь о гранитные перила и гляжу на старый Днепр. Он ка всегда молчит. Он умеет только слушать. Поверхность реки чуть колышется, поскрипывают пришвартованные суденышки. Мелкая цветастая рябь огней дрожит на волнах. Пешеходный мост пестрит освещением и будто висит в воздухе над водой.
Ну что, Серег, облажался? Отшил девчонку в самый неподходящий момент. Эх, Серега…
Ну вот так.
Что не так-то? Не в первый же раз. Испугался?
А кто его знает.
Из-за Тони? Вы же просто друзья.
Не знаю.
Тогда?
Не знаю.
А-а, тебя, наверное, смутило, как она это сказала, да? «Трахни меня». Алчно, грубо, вульгарно. Приличные девочки так не говорят, верно? Так и ты не святой.
Склоняю голову и часто мотаю в стороны, пытаясь стряхнуть мысли.
Возможно. Не знаю.
А что ты знаешь, Серег? Ты и себя-то толком не понимаешь.
Наверное.
Разберись, уже большой мальчик.
Да, конечно.
Затягиваюсь покрепче и поднимаю голову. Старый Днепр предательски безмолвен. Лосниться черной, будто смоль водой. Небо над городом чистое, выцветшее от зарева миллионов ламп, но на нем все же видно звезды. Небо тоже молчит. Сладкая парочка.
Нащупываю в кармане телефон, достаю. Полпервого ночи. Вздыхаю. Довольно на сегодня. Заказываю «Убер» и прячу телефон.
Я успеваю выкурить еще одну сигарету, пока жду такси. Через минут пять, вижу, как совершенно не по правилам на шоссе останавливается белый «Рено-Логан» с зеленой наклейкой сервиса на боку, мигает аварийкой. Это за мной. Оборачиваюсь на древнюю реку, словно, жду чего-то напоследок. Но Днепр нем. Тусклое небо вторит ему. Я глупо киваю и иду к машине.
Сажусь напротив водительского, здороваюсь с уставшим таксистом, пристегиваюсь и еду домой.
Тоня
И казалось бы, на этом мои амурные приключения закончатся. Но у судьбы на этот счет, видимо, были другие планы. Да и вообще, как окажется потом, у нее на меня много чего имелось.
Спустя неделю после Димкиного сабантуя, жизнь немного успокоилась, вернулась в привычную колею. Работа-дом, дом-работа. Идеальная схема, если не хочешь заморачиваться. И я не заморачивался. Ходил на работу, собирал компы, принимал заказы и прочее. Со Светой мы, разумеется, виделись. Но не разговаривали. Пару раз бегло поздоровались на курилке и все. Девушка явно чувствовала себя неловко, стоило мне появиться на горизонте. И по-хорошему, следовало подойти к ней и поговорить. Рассеять неловкость, извиниться. Хотя, память вещь коварная.