Короче говоря, за два года мне пролечили только межреберную невралгию, и то больше для острастки и профилактики. А сердце-то болит! Наконец в одной из клиник кардиолог поставил мне диагноз «кардионевроз» и направил к психотерапевту.
После двухчасовой консультации Наталья Алексеевна (психотерапевт) констатировала:
– У вас, голубушка, затяжная депрессия, что в ваших обстоятельствах совсем немудрено. И, судя по всему, она у вас хроническая, с длинным хвостом. А что такое депрессия? Это не просто «ой, мне все надоело, ничего не хочу». Депрессия – это психоэмоциональное расстройство, это болезнь. И ее нужно лечить.
– Наверно, вы правы, – согласилась я. – Я давно подозревала, что со мной не все в порядке, что-то не то с психикой и эмоциями. Но как же тогда все эти болячки – сердце, желудок? Они ведь на самом деле болят, и болят сильно. Я же не выдумываю все это.
– Это психосоматика. Что это такое? Любой орган и любая система у нас связаны с вегетативной нервной системой, которая отвечает за то, чтобы орган работал и здравствовал. Она неподконтрольна сознанию, но находится в подчинении спинного мозга и некоторых отделов головного мозга. Функции органов зачастую нарушаются тогда, когда неправильно работают эти самые вегетативные (нервные) волокна. Либо когда личный начальник у человека в организме работает неправильно. А этот начальник у нас кто? Правильно, психика. И проявляться ее забастовки могут по-разному: расстройством стула, нарушением сна, частыми болевыми синдромами то в одном месте, то в другом. Так что, думаю, это как раз ваш случай.
Почему-то я сразу ей поверила, и мне стало легче. Хоть кто-то разобрался сам и прояснил мне, что происходит.
Мы стали заниматься с Натальей Алексеевной, я раз в неделю приходила к ней на сессию. Причем начала она не с сегодняшних моих проблем, как я себе представляла, а с самых ранних, детских, эпизодов – конфликтов с родителями, в школе.
Больше всего внимания она уделяла моим отношениям с матерью, нашей конфронтации. И тут мне многое пришлось переосмыслить. Я увидела, что всю свою жизнь пыталась быть не такой, как моя мать. Интуитивно иногда я это чувствовала, но только психотерапевт помогла мне осознать многие мои реакции. И действия, которые приводили совсем не к тому результату, на который я надеялась.
Что же касается моих соматических симптомов, болей в сердце и прочих, их довольно быстро удалось купировать небольшими дозами антидепрессантов. Все это ушло без следа. Но, думаю, все же здесь больший эффект дала именно психотерапия. Наталья Алексеевна также научила меня справляться с паническими атаками – как оказалось, в моем случае они тоже были одним из проявлений депрессии.
Я многое передумала за последнее время – о жизни, о религии, о Боге. Помню, моя бабушка часто говорила: «Христос терпел и нам велел», была у нее такая присказка.
А я вот теперь думаю, что терпеть-то как раз и не нужно.
Почему мы так легко соглашаемся терпеть и мучиться, принимаем болезнь за норму? Ведь депрессия – это именно болезнь, как грипп или ангина, только болит при этом не горло, а душа. И мы позволяем болезни разрушать наши души, наши жизни.
Наталья Алексеевна научила меня работать над эмоциями, проживать их и осознавать, чтобы не они владели мной, а я – ими. А еще я вспомнила услышанные в юности слова из Книги Иова: «Человек рождается на страдание, как искры – чтобы устремляться вверх». Наконец-то я поняла для себя эти слова. Счастье – это минуты отдыха для души, короткие передышки между сражениями. Всю остальную жизнь мы страдаем, и мы боремся со страданием. И мы должны бороться. За свою жизнь, за свою душу. Только так мы устремляемся вверх. Как искры.
Разруха в головах. Владимир
Мы часто слышим о том, как далеко шагнул научно-технический прогресс, с удовольствием пользуемся плодами революции в информационных технологиях, возлагаем большие надежды на прорывы и открытия в медицине, от развития которой зависит множество жизней, в том числе нас самих и наших близких людей. Мы уже привыкли не удивляться, а гордиться достижениями современной науки, мы протягиваем руки к звездам и погружаемся в глубины атомов.
Но чем больше загадок природы мы разгадываем, чем больше получаем знаний о мире, в котором живем, тем больше у нас появляется поводов повторить вслед за Сократом: «Я знаю, что ничего не знаю». А главное – мы не знаем самих себя.
Надо признать, что наши представления об устройстве человека – о его физиологии, психике, а особенно о его сознании – находятся фактически на эмбриональном этапе развития. Несмотря на обилие сведений и теорий. Изучая организм человека, мы рассматриваем физическое тело, сознание и эмоции отдельно друг от друга и лишь приблизительно понимаем, как они работают, как взаимодействуют между собой и как влияют друг на друга. И то лишь на уровне биохимии и электрических импульсов. Хотя, конечно, есть теории и исследования, которые рассматривают человека как информационную или биоэнергетическую систему. Но до их практического приложения еще очень далеко.
Хуже всего, на мой взгляд, дело обстоит с пониманием работы сознания человека. Мы не очень-то представляем, что это вообще такое, сознание, и откуда оно взялось. Это функция мозга или же мозг – лишь инструмент сознания? Вопрос из разряда «Что первично – курица или яйцо?» Мне иногда даже кажется, что человек скорее изобретет искусственный интеллект, чем разберется с тем, как устроен его собственный.
Мы действительно не знаем сегодня, как на самом деле работает наше сознание, как оно взаимодействует с сознанием других людей, на каких уровнях, как происходит обмен информацией с ноосферой[14]. Мало кто задумывается над этим. Разве что писатели-фантасты да Люк Бессон. Ученые не находят подтверждения тезису о том, что человек использует всего 10 % возможностей своего мозга, называют его нейромифом. А я почему-то верю.
Можно долго рассуждать об этих глобальных вещах, но остановлюсь на главном для меня как для врача-психиатра. Я убежден, что все болезни человека напрямую связаны с работой мозга, а точнее, со сбоями в его работе. И заболевания не только психосоматические, но абсолютно все.
Человек давно перестал ощущать свою принадлежность природе и не отдает себе отчета в том, как своими руками разрушает не только физическое тело планеты, но и ее сознание. Ноосферу, планетарный разум, информационное поле – не важно, как его называть. Третий закон Ньютона никто не отменял, и любому действию всегда есть равное противодействие. Бесконечные войны, убийства себе подобных, насилие, ненависть – весь этот энергетический мусор мы выбрасываем в ноосферу, загаживая и искривляя ее. А потом удивляемся росту психических расстройств и эпидемиям неизвестных ранее болезней – откуда все это на наши головы свалилось? Да оттуда и свалилось. Бумеранг не Акела[15], он не промахнется.
Так что, разрушая мир, мы разрушаем себя, и все наши болезни – от головы, вернее, от разрухи в головах. Все взаимосвязано и взаимозависимо. Это, как говорится, my humble opinion[16]. И пусть британские ученые назовут его очередным нейромифом.
Выбраться из западни. Наталия
Депрессивное расстройство – очень коварная штука. Мы никогда не знаем, что может у нас вызвать депрессию. Когда это связано с потерей близкого человека, это понятно. Это очень травмирующее событие, и здесь вполне логично, что она разворачивается.
Очень многие депрессии скрыты, и пока не проведешь часы в беседах с пациентом, выявить их сложно. Нарушения психоэмоционального фона могут маскироваться и под соматические патологии. И наоборот – соматическая реальная боль вызывает депрессию.
Если мы не изучаем себя, мы не знаем, от чего у нас может начаться депрессия. У каждого человека есть какие-то слабые места. Они часто появляются как диссонанс между установочными верованиями, которые идут от воспитания, и собственными интересами. Если более внимательно относиться к себе, можно научиться понимать, что некоторые представления человека не совсем адаптивны для него. Зная это – избегать каких-то психических патологий. В этом смысле уместно сказать, что невротическая депрессия – это отчасти потеря себя.
На приеме я многим своим пациентам говорю: «Ваш диагноз – это горе от ума». У кого хороший интеллект и чувство юмора, они все это понимают. Депрессия – это правда горе от ума. Идет постоянный анализ причинно-следственных связей, проекция на будущее, возврат в прошлое, опять анализ. Нет восстановления и расслабления ума. Отсюда развивается депрессия.
Расскажу историю одного пациента, иллюстрирующую, в том числе, игры сознания и подсознания. Петр пришел ко мне с тяжелой хронической депрессией и алкоголизмом. На тот момент ему было 40 лет, из них лет пять он уже безуспешно пытался бросить пить. Бросал, опять срывался в недельные запои, зашивался-расшивался, ходил даже к бабкам-знахаркам. Помимо алкоголизма там был целый ворох эмоциональных проблем.
Стали мы с ним работать. Прежде всего важно было определить основную проблему, вызвавшую депрессию, источник, который ее питал столько времени. Первой причиной, заметной даже на самый поверхностный взгляд, стала для Петра смерть жены от рака легких.
Болезнь обнаружили поздно, когда операция была уже бесполезна. Чтобы как-то облегчить состояние жены, Петр отремонтировал деревенский дом, оставшийся от родителей, и после очередного курса химиотерапии перевез жену в деревню. Там ей было намного легче дышать, чем в мегаполисе. Петр был хорошим плотником и легко находил возможность заработать. Единственной проблемой были лекарства, за ними нужно было ездить в город. Болезнь быстро прогрессировала, и действие обезболивающих заметно снизилось. Боли становились невыносимыми, лекарств, полученных по рецепту, не хватало, и Петру приходилось докупать их на черном рынке.