Но, как говорится, это гора с горой не сходятся, а человек с человеком рано или поздно сойдутся.
С бывшей однокурсницей в следующий раз мы столкнулись у дверей кафедры, куда я заскочил согласовать с руководителем сроки моей очередной аттестации. Завкафедрой не было на месте, а Лена как раз собиралась пойти в буфет перекусить, так что, недолго думая, я решил составить ей компанию. За кофе мы поговорили о том о сем, вспомнили невеселые обстоятельства нашей последней встречи и разговор, который за ней последовал. И тут Лена выдала невероятную, на мой взгляд, историю, которая произошла с ее мамой буквально на днях. Она спасла человека.
Кофе катастрофически остывал в моей чашке, а аппетитные пирожки вдруг потеряли свою былую привлекательность: забыв обо всем на свете, я жадно внимал рассказу Лены.
– Неужели так действительно бывает? – поражался я.
– Не веришь? Зайди к нам как-нибудь, мама охотно тебе сама все расскажет.
На том и порешили. С Ниной Валентиновной я был хорошо знаком еще с наших студенческих времен, не раз бывал в ее доме, так что мой визит не стал для нее полной неожиданностью. Она подтвердила рассказ дочери и поделилась всеми подробностями, так что я просто воспроизведу здесь записанное с ее слов.
Между Сциллой и Харибдой. Оля
«Обычно я по магазинам хожу гораздо раньше, а тут чуток подзадержалась с обедом и вышла за покупками где-то в третьем часу. Впрочем, народу не сказать, чтобы много было, но на кассе человек пять уже набралось, да все, как назло, с полными тележками всякой снеди. Ну, деваться некуда, стою, жду. Сверяюсь со списком – не забыла ли чего. Тут слышу – на кассе что-то разговор вдруг на повышенных тонах пошел. Вернее, и не разговор даже, а возмущенный монолог кассирши. Кто уж до этого ей хвост прищемил, чтобы до такой кондиции довести, – врать не буду, не видела, но она явно решила отыграться на юной девчушке, чья очередь подошла.
– Нет, ну вы только гляньте, люди добрые! – верещала кассирша. – Что ж это за молодежь-то пошла! Такая молодая, совсем зеленая, а уже еле на ногах стоит. И это средь бела дня!
Я высунула нос из-за спины мужчины, стоявшего в очереди передо мной. Девушка была не то чтобы зеленая (в прямом смысле слова), но очень бледная. Ее действительно сильно пошатывало, такое бывает при головокружении или сильной головной боли. Когда она полезла за деньгами в сумочку, стало заметно, как трясутся ее руки.
– 259 рублей, – подвела итог кассирша, буравя покупательницу своими поросячьими глазками.
– Сейчас… Минуту… – с трудом произнесла девушка, язык у нее заплетался.
– Вот-вот, я об этом и говорю, – продолжала во всеуслышание злорадствовать тетка. – Три часа дня, а она уже лыка не вяжет.
Девушка поторопилась достать деньги из кошелька, но с координацией у нее были явные проблемы, и сумка выпала из рук. Быстро наклонившись, чтобы подобрать высыпавшиеся из сумки вещи и деньги, бедняжка не смогла удержаться на ногах и упала. До боли знакомая ситуация…
– Коля! – заголосила кассирша, – убери уже эту пьянь от моей кассы, пока она тут все не заблевала. И позови Галю чек отменить.
Тут я наконец вышла из внезапно напавшего на меня столбняка, оставила свою тележку и бросилась к девочке, которую ретивый охранник уже оттащил от кассы, так и оставив на полу.
– Несите сюда вон то кресло, – решительно скомандовала я охраннику, кивнув на пустую кассу. – Соберите, пожалуйста, ее вещи, – попросила дядьку передо мной. Оба кинулись выполнять порученное.
Мы с охранником подняли бедняжку и усадили в кресло. Я попробовала нащупать пульс и поразилась, насколько холодной была рука девушки. Дышала она тяжело, взгляд был рассеянный. Казалось, она вот-вот отключится. Мужчина из очереди принес сумочку пострадавшей, среди вповалку сваленных туда вещей я заметила глюкометр.
– Немедленно вызывайте скорую! – велела я охраннику. – Скажите: у девочки инсулиновый шок.
– Как тебя зовут, милая? – попыталась достучаться до девушки. – Оля, – с трудом ответила та. – Глюкоза у тебя есть? – Нет, все закончилось…
– Я могу чем-то помочь? – встрепенулся мужчина рядом. – Сгонять в аптеку?
– Ей нужно быстро съесть что-то сладкое, фруктовый сок или печенье, конфетку какую-нибудь.
– Понял, сейчас.
Он ринулся было в торговый зал, но, проходя мимо кассы, заметил корзинку с покупками девушки, отодвинутую кассиршей в сторону в ожидании менеджера. Там было как раз все что нужно – два сока, йогурт, печенье и конфеты. Схватил пакетик сока и подал мне.
– Эээ! А кто платить будет?! – Поросячьи глазки повылезали из орбит.
Мужчина молча достал кредитку и оплатил чек. Запищала касса, и очередь пошла дальше своей проторенной дорожкой к сытому счастью.
После сока в глазах Оли появились проблески мысли. Я протянула ей печеньку и кулек с конфетами, а сама полезла копаться в своей сумке. Там могла заваляться пачка глюкозы, вроде бы я недавно покупала. Не нашла. Пока ждали скорую, замерили Ольге сахар. Глюкометр показал 2,7 миллимоля на литр.
– Ну ты даешь! – поразилась я. – Как же так, Оль? Даже для здорового человека это критический показатель, уж ты-то должна знать…
– Так получилось, – понемногу приходя в себя, отвечала девушка. – Перекусить толком не успела, а тут еще на занятия опаздывала, пришлось за автобусом пробежаться. Как почувствовала, что накатывает, рванула в аптеку, там обед, я – в магаз, а тут такая очередина. Вот, не успела. Спасибо, что вы рядом оказались, Вы же врач?
– Нет, милая, просто у моей дочери тоже диабет 1-го типа, с 11 лет. Мы с ней через такие ситуации не раз проходили…
Оля выпила йогурт, съела еще пару конфет и к приезду скорой была уже почти в адеквате. Фельдшер измерила сахар, показатель был на уровне пятерки. Они уехали, я вернулась к своей „потребительской корзине“, расплатилась и пошла домой, все еще переживая случившееся.
Классика жанра, что называется: девочка вовремя не поела после инъекции, с собой ничего сладкого или глюкозы не оказалось. Плюс физическая нагрузка некстати, она тоже сказалась, ведь мышцы в этот момент активно потребляют сахар. Вот он и упал ниже плинтуса.
Меня тогда поразило, что девочку с приступом гипогликемии приняли за пьяную. Но это только поначалу, потом я перестала удивляться, ведь у нас вообще мало кто знает что-то конкретное про диабет, какие, например, у него симптомы, а тем более какие могут быть осложнения и критические состояния. И такие слова, как „инсулиновый шок“[43] или „диабетическая кома“[44] для публики – лишь абстрактные термины, как правило. А ведь девушка реально могла умереть на глазах у этих „добрых людей“. Или до приезда скорой впасть в кому.
А там уже неизвестно, как быстро ее выведут и чем все это обернется, – последствия для мозга могут быть необратимыми.
Повезло, что я вовремя подвернулась и быстро сориентировалась. Все-таки у меня за плечами опыт, сын ошибок трудных. Ленка моя за свою историю болезни трижды побывала на пороге гипогликемической комы, так что я теперь могу достаточно четко распознавать симптомы приближения приступа, хотя я никакой не врач, конечно.
Все три случая произошли в нашу первую пятилетку диабета. Первый раз – в 13 лет. Прибегает моя красотка из школы: „Скорей, скорей, мы с классом в театр едем, вон автобус уже стоит“. „Ты пообедала в школе?“ – „Да“. – „Сахар померила?“ – „Да, все, как всегда. Давай быстрей!“ Поддавшись дочкиной суматохе и поверив на слово, я поставила ей обычную дозу инсулина, дала с собой кое-чего перекусить, и она ускакала. По привычке я выглянула в окно на кухне, помахала дочке, она в ответ. Привычное смутное беспокойство, которое мне редко когда удавалось побороть, заставило подольше понаблюдать, как ребята собираются за воротами школы, галдят и толпятся у автобуса. Обычная детская колготня. Кто-то ненароком толкнул Ленку, она оступилась и упала. И тут до меня доходит, что никто ее не толкал… В чем была, выскочила, схватив „неотложку“, как мы ее называем – мини-аптечку с самым необходимым.
Ленку в полуобморочном состоянии ребята подняли, усадили на подножку автобуса – до кресла довести не получалось, на ногах она никак не могла устоять, тем более идти. Достали из ее рюкзачка компот и пирожок с повидлом, она потихоньку его уминала. Я первым делом замерила сахар, было меньше четверки (для нее это очень низкий). „Лен, ну что же ты? Сказала, что поела в школе…“ Ей, видите ли, суп не понравился и котлета тоже, так что она перебилась одной пюрешкой. И дома ничего не поела. Ну, это, конечно, моя вина, не проконтролировала. Результат, как говорится, на лице: девчонка бледная как смерть, руки как лягушки, холодные и мокрые. Ничего, оклемалась, даже сознание не потеряла.
В другой раз сахар у Ленки резко упал тоже из-за спешки: некогда было копаться в аптечке, поэтому схватила обычный шприц вместо инсулинового, в итоге укол поставила в мышцу, а не подкожно, как положено, игла-то длиннее. Вот и получился сбой, инсулин быстрее сработал, чем рассчитывала. Третий случай – банальная ошибка в расчете дозы.
Сейчас-то, конечно, намного проще стало, таких промашек Ленка уже давно не допускает. И с подсчетом не ошибается, одного взгляда на тарелку с едой ей достаточно, чтобы моментально определить гликемическую нагрузку и нужную дозу инсулина. Без глюкометра и „неотложки“ из дома никогда не выйдет, и там всегда полный порядок – шприц-ручки с быстрым инсулином и продленного действия, упаковка глюкозы, на крайний случай – глюкагон[45]. Так что все под контролем, да и предвестники криза она научилась сразу замечать, со временем все это приходит. А как иначе, если от этого зависит твоя жизнь?
Тут ведь вот какая еще засада: резкое падение сахара – отнюдь не единственный убийца, который подстерегает диабетика за каждым углом. Чрезмерно высокий сахар (гипергликемия) тоже может привести к диабетической коме. И хотя ее приближение не так ощутимо и стремительно, последствия ничуть не легче, а осложнения могут быть самыми катастрофичными. А подскочить сахар может по многим причинам, из-за того же стресса, к примеру.