ой жизни. Она, конечно, ездит, ухаживает. Еще через год паралич у него стал уже полным – как объясняли врачи, даже если произошел инсульт в левой половине головного мозга, за счет отека может быть смещение и сдавливание и правого полушария. Сейчас деду 82, он абсолютно неподвижен, говорить не может, даже если бы захотел, питание – только через зонд через нос. И так лежит он уже шестой год. И я, честно скажу, не понимаю, зачем.
Нет, конечно, любой человек в таком состоянии невольно вызывает сострадание, но когда твердо знаешь, что он, по сути, сам к этому шел долгие годы, сочувствие мало-помалу рассеивается.
Наверное, я так категоричен оттого, что никогда не испытывал к деду каких-либо теплых, родственных чувств. Но для меня хуже всего видеть, как мама изводит себя абсолютно бесполезными хлопотами, ухаживая за фактически чужим человеком. Сейчас, по крайней мере, она уже не сидит там неделями и месяцами, боясь отойти от больного: „А вдруг ему станет плохо или что-то понадобится“. Да ничего ему не понадобится! Обследования уже давно показали, что клетки мозга практически разрушены и никаких когнитивных способностей не сохранилось, человек полностью в вегетативном состоянии.
Хорошо хоть нашлась соседка, которая за небольшую денежку помогает маме с уходом: заглядывает к деду Якову пару раз в день переодеть памперсы, покормить и прочее. Я тоже иногда езжу, чтобы разгрузить маму. Мне это не трудно, я не брезгую ни памперсы поменять, ни пролежни обработать, но просто не вижу во всем этом смысла. Маму я отчасти понимаю: как бы ни было тяжело, она не может нарушить обещание, данное любимому человеку. Отчим тоже уважает ее решение и ни разу ни в чем не упрекнул, хотя семейной жизни вся эта ее благотворительность и поездки никак не на пользу. Мы с ним солидарны в том, что лучше всего было бы пристроить деда в какой-нибудь хоспис или клинику, обсуждаем возможности, втихаря от мамы подыскиваем варианты. Хотя уговорить ее на это будет крайне непросто. Я это точно знаю и представляю себе ее реакцию.
Однажды она случайно услышала наш разговор об эвтаназии, мы говорили о том, что, мол, как жаль, что у нас это законодательно не допускается, и все такое. Мама тогда сильно возмутилась, даже скорее расстроилась. Я надолго запомнил ее слова: „Жизнь человека никому не принадлежит, кроме Бога. Только он вправе решать, когда ее забирать. И не нам судить, как человек распорядился этим даром и достоин ли он жить“.
Может, я действительно стал неисправимым циником, раз сужу о чьей-то жизни лишь по своим отрывочным детским впечатлениям? После того случая мама стала чаще повторять рассказы отца о своей юности и те, что она запомнила из их полуночных бесед с дедушкой Яковом, когда они взахлеб делились воспоминаниями, и я подумал, что, в общем-то, совсем ничего не знаю о том человеке, которому она отдает столько сил и души. А ведь человек жил, боролся, любил, страдал. И в том ли на самом деле заключается милосердие, чтобы избавить его от страданий? Теперь я уже не уверен».
Нараяма
Размышляя о старости и смерти, о проблемах, с которыми приходится бороться больным людям преклонного возраста, об отношении к ним общества, невозможно не вспомнить фильм начала 1980-х годов японского режиссера Сёхэя Имамуры, в свое время весьма шумно прошедший в нашем прокате. «Легенда о Нараяме» вызвала тогда противоречивые чувства у советских зрителей – кто-то, разочаровавшись в своих ожиданиях, уходил с половины фильма, а кому-то он надолго запал в сердце и запомнился. Вкратце история, рассказанная Имамурой, касается обычая, возникшего в голодные годы в горной бедной деревеньке (который, как пишут многие специалисты, существовал только в легендах): избавляться от своих престарелых родителей как от «лишних едоков» в семье. После достижения ими 70 лет сыновья относят своих стариков на гору Нараяму, где те и умирают от холода и голода. Таковы были условия выживания семьи и рода.
Сегодня, оглядевшись вокруг и посмотрев, как живут многие наши старики, отдавшие своей стране все силы и здоровье, – да не то чтобы живут, а влачат нищенское существование – трудно представить, что систему социального и пенсионного обеспечения создавали нормальные люди, а не чиновники, озадаченные быстрейшим сокращением «лишних ртов», слоя неработоспособных членов общества. Видимо, многим из них пришлась по душе идея горы Нараямы. Еще больше настораживает в этой связи недавняя и еще не законченная эпопея с коронавирусом, который, по словам «ученых», наиболее жесток и опасен в отношении именно пожилых людей. И как тут, скажите на милость, не уверовать в конспирологию и теорию о необходимости сокращения человечества до «золотого миллиарда»?
Но сейчас разговор не столько об этом, не о гнусных происках всяких там соросов, билдербергцев и иже с ними. Речь о нас самих. Неужели так легко деформируется система нравственных ценностей и вымываются из нее принципы гуманизма, что всего за одно-два поколения мы привыкаем воспринимать своих самых беспомощных собратьев – детей, стариков и инвалидов – лишь вечно голодными нахлебниками и капризными иждивенцами? И неужели настолько сегодня податлив человек влиянию проплаченных блогеров и СМИ, настолько легковерен и далек от критического мышления, что принимает подобное отношение за норму?
Главный герой «Легенды о Нараяме» в конце концов относит свою мать умирать в одиночестве на священную гору, сплошь усыпанную белыми костями, как это сотни лет делали его предки. И он знает, что через 25 лет его самого сын отнесет на гору, а потом настанет черед и сына, ибо таков закон. Хотим ли мы подобного будущего для себя самих и следующих поколений – наших детей и внуков? А ведь так оно в итоге и случится, если не препятствовать сугубо утилитарному отношению к человеческой жизни, не ставить ему плотные заслоны – прежде всего в своей голове и в сознании собственных детей.
И помнить, что все мы – дети Божьи, а гуманизм означает человечность.
Если мы хотим по праву считать человеческое общество цивилизацией, мы должны быть и оставаться людьми.
Родом из детства
Причины и последствия
«Все мы родом из детства» – эти слова Сент-Экзюпери[61] любят повторять психологи и психотерапевты, заводя разговор о проблемах человека, корни которых были заложены в ранние детские годы. Не буду оригинальным и повторю эту очень верную формулу, но зайду немного с другой стороны. Во мне давно живет уверенность, что не только мы сами, но и многие наши болезни тоже родом из детства. Понимаем ли мы до конца смысл этой фразы? Она ведь не только про телесные заболевания, но и про психологию. И именно психологические травмы, полученные в детстве, являются основной причиной всей декомпенсации, которая идет с нами рука об руку по жизни. Однако закладываются и начинаются многие сбои компенсаторных механизмов и нарушения в работе организма гораздо раньше психологических проблем.
Что же происходит с нашим обществом, с человеческой цивилизацией в целом? Почему врачи разводят руками, наблюдая у детей развитие болезней, которые раньше с детским возрастом никак не ассоциировались? Педиатры все чаще сталкиваются с тем, что лечат у детей взрослые болячки, например такие, как желчнокаменная болезнь? Поразительно, но дети могут уже рождаться с камнями в желчном пузыре. Или сахарный диабет 2-го типа, «взрослый», который сейчас нередко встречается и у детей. То же и с заболеваниями ЖКТ, которые резко помолодели в последнее время. Проблему стремительного роста ожирения и избыточной массы тела мы уже рассматривали, хочу лишь напомнить, что сегодня многие врачи обеспокоены тем, что эта проблема становится все более актуальной и для детей. Почему во всем мире растет количество детей с излишней массой тела, которая, как и у взрослых, является маркером и причиной многих заболеваний?
Одна ли причина у всех этих проблем или у каждой своя? Родом ли и она тоже из детства? Попробуем разобраться.
Я в этот мир пришел
Обстоятельства рождения ребенка – едва ли не самое главное, что будет определять всю его дальнейшую жизнь и судьбу. Человек приходит не просто в вещественный мир, он словно ныряет в огромный океан – океан энергий и информации, в котором ему предстоит научиться плавать. Это, безусловно, и самые близкие энергии, окружающие его: эмоции и физический, а после и ментальный контакт с родителями, и энергии воздействия экологического состояния среды обитания. Но не стоит сбрасывать со счетов и более отдаленные, но оттого не менее значимые влияния.
Люди давно заметили, что на развитие и, собственно, всю последующую жизнь человека существенное воздействие оказывает расположение звезд и планет в момент его рождения, и не в последнюю очередь оно влияет на его физическое здоровье. Эти знания взяты не с неба и не высосаны из пальца, хотя многие «знатоки» астрологии успешно пользуются ими лишь для собственной прибыли за счет легковерных, а не для реальной помощи людям. Но оставим их сейчас в стороне. Важно понимать, что энергии звезд и планет различаются между собой, и каждая из них по-своему влияет не только на формирование в дальнейшем личности новорожденного, но прежде всего его физического тела, с первых же дней жизни. От этого влияния во многом будет зависеть развитие и функционирование тех или иных органов и жизненных систем, в том числе и возможные патологии. Безусловно, эти воздействия накладываются на генетическую базу и внешние условия рождения и внутриутробного развития организма ребенка. Я намеренно оставляю сейчас за скобками вопросы кармического влияния, это тема отдельного разговора.
Сейчас основное, что я хочу подчеркнуть, – это то, насколько новый человечек, приходящий в реальный мир, наполненный многочисленными энергиями (и не всегда, замечу, благоприятными), нуждается в нашей помощи и защите, помощи – в адаптации, в том числе на энергетическом уровне. И главный защитник и помощник в этом – это, конечно же, мать. Для любого новорожденного мама – это не просто источник пищи и комфорта, это самое близкое и родное энергетическое поле, на которое ребенок настраивается, будучи еще плодом в утробе, и в контакте с которым нуждается с первых минут жизни. Благодаря тактильным, эмоциональным ощущениям ребенка, звукам, запахам и всем прочим воздействиям происходит тот самый энергоинформационный обмен с внешним миром. Через самый надежный буфер и фильтр – через мать.