Самая неполезная вещь для маленького человечка – это отсутствие родительской любви и внимания. Если ребенок не имеет тесного контакта с родителями, не чувствует их интереса к себе, к своей внутренней жизни и переживаниям, не может поговорить по душам ни с мамой, ни с папой, он будет искать и находить способы компенсировать отсутствие родительского внимания. Замещаться родительская любовь может телевизором, компьютером, смартфонами, какими-то другими электронными гаджетами и игрушками. Современная цивилизация предоставляет для этого массу возможностей: занятные и увлекательные компьютерные игры, очки виртуальной реальности, целый набор мессенджеров для общения, социальные сети, etc.[62] Все это, конечно, здорово, тем более если в играх присутствуют какие-то познавательные и развивающие моменты, а на видеохостинге – не только крутой экшен и забавные котики.
Но во всем нужно знать меру и соблюдать баланс, чтобы ребенок вырос здоровым и в физическом плане, и психически.
Для нормального развития ему необходимо часто бывать на свежем воздухе, заниматься физкультурой и спортом, общаться вживую со сверстниками. Ребенок не должен вставать утром и сразу залипать у компьютера или включать мультики, хвататься за смартфон. Так он не научится нормально разговаривать, выстраивать свои отношения и со взрослыми, и со сверстниками. Всему этому его нужно учить, точно так же, как учить пользоваться вилкой с ножом и другим правилам поведения и этикета. Понятно, что это азы нормального воспитания, но многие ли родители сегодня их придерживаются? Занимаются ли они с ребенком, читают ли с ним вслух книжки, разучивают ли стишки и песенки? С ребенком предстоит пройти весь путь его становления – не только физического, нужно следить и за тем, как развивается его память, как формируется личность. Умеем ли мы вообще видеть в нем самостоятельную личность? И развиваются ли при этом сами родители?
Для наглядности проиллюстрирую свое долгое теоретизирование коротким рассказом о жизни матери четверых детей из близкого круга моих знакомых. Алине 33 года, у нее четыре сына – старшему десять, младшему полгода. Характер у нее, мягко говоря, сложный, отношения с мужем – из крайности в крайность, то развелись, то снова вместе. Словом, жизнь, как перманентный стресс, сама – клубок нервов. Собственные родители давно в разводе и фактически не помогают с внуками. Крутится сама, как может, единственный помощник, который всегда рядом, – старший сын. И вот пример: «Последи за Вовкой, включи ему мультики». – «Мам, я убрал игрушки, поможешь с английским?» – «Давай, чуть позже, видишь, я занята».
«Занята» – в большинстве случаев означает «разговариваю по телефону». Телефон обычно из рук не выпускается: она то переписывается с мужем, то болтает с подругой. В этом Алина – копия собственной матери, какой я ее помню: дети носятся сломя голову с чудовищным ором по коридору, а та часами зависает на телефоне. По сути, для Алины телефон стал единственным каналом информации, ниточкой связи с большим миром. Это можно отчасти понять, нужно же кому-то поведать о своих бедах, поплакаться, посоветоваться. Этакий способ дистанционной психотерапии.
Но вот что он значит для детей? «Дай Сашке свой смартфон, пока его планшет зарядится». «Я сейчас занята, поиграй в свою „ферму“». И дети вроде при деле, под ногами не болтаются, не пристают со всякой ерундой. А потом попробуй отобрать, когда пора укладываться спать. Типичная картинка, не раз наблюдал, и не только в этой семье.
В чем большой плюс, надо отдать ей должное, – так это в том, что за питанием детей Алина следит очень тщательно, никаких чипсов и батончиков, конфеты строго по счету, шоколад под запретом. А куда деваться: старший – аллергик, у второго сына – хронический гастрит. Хочешь не хочешь, будешь тут внимательной, обострения и очередные походы по поликлиникам никому не нужны, и без того хватает соплей из садика и двух школ.
Мальчишек своих Алинка обожает, и я знаю, как она гордится ими, их успехами в школе или на футболе (второй занимается), частенько выкладывает их фотографии на своей странице. Это факт. Но послушать, как она разговаривает с ребятами, особенно со старшими, – просто уши вянут. Просто-таки «я ему не мать, а ехидна». Нет, мата, конечно, она не допускает, ни в коем случае, но – только окрик и только приказной тон. Не знаю, откуда это пошло. Может, она почему-то решила, что лишь строгостью от детей можно добиться послушания. А скорее всего, именно такой стиль общения с детьми она сама слышала ребенком и переняла его от матери. Или все вместе. Трудно ответить однозначно. Я думаю, ей не помешало бы пообщаться с профессиональным психологом, но на это нужно и время, и деньги. А где же их взять, и прежде всего время. Как ни позвонишь или напишешь в соцсети – «Я в больнице». То с одним пацаном с бронхитом, то с другим с гастритом, то сама с каким-нибудь гайморитом. Иммунитет нулевой, и все на нервах.
Не берусь судить, хорошая ли мать Алинка, не повторяет ли она слишком много ошибок собственной матери, не мое, конечно, это дело, судить да рядить. Что меня действительно волнует, так это будет ли ей когда-то легче справляться с мальчишками и найдется ли у нее время любить их так, как они того заслуживают, как заслуживает любой ребенок. И так, как ей самой хотелось бы. Дай-то бог.
История, как мне кажется, довольно показательная и типичная для нынешнего времени и для поколения сегодняшних родителей. Я не Глоба[63], но просто вижу, как многие из них ходят по лезвию, по грани, разрываясь в поисках альтернативы – между своими желаниями и потребностями, своим комфортом и своими возможностями, с одной стороны, и потребностями ребенка в родительской любви и действенной помощи и заботе – с другой.
Мы часто не отдаем себе отчета и даже не замечаем, как многие блага современной цивилизации, созданные ради нашего удобства, оборачиваются некоторым образом против нас самих. Взять те же памперсы. Раньше у родителей был стимул как можно раньше приучить ребенка к горшку, а сейчас мы сталкиваемся с тем, что в два, три, а то и в четыре года ребенок все еще ходит в памперсах. А в этом возрасте привычки формируются уже по-другому, и с ребенком приходится работать психологу, психиатру. Аналогичная ситуация и в том, что мы идем на поводу у производителей продуктов питания – да, баночки с протертой смесью очень удобны и сокращают время на готовку, но в результате ребенка так долго не учат есть взрослую пищу, что потом приучить его к ней тоже становится проблемой.
Родителям на самом деле очень удобно, когда ребенок сидит за планшетом, компьютером. Он не делает тебе мозги, и ты спокойно можешь заниматься своими делами.
Но никакая компьютерная игрушка не заменит сборку самолета из конструктора вместе с отцом, и никакой ватсап не заменит живой материнский голос.
Да, родительство – это нелегкий и кропотливый труд, требующий немалого терпения, но по-другому нельзя. И то, как ты относишься к своему ребенку, как ты любишь его, видишь ли его индивидуальность, стараешься ли формировать личность, не пуская все на самотек, – и определит во многом его судьбу. Когда ты правильно все делаешь, получаешь удовольствие от общения со своим малышом, видишь плоды своих трудов и его любовь – не в ответ на твою, а просто потому, что ты есть, тогда ты с уверенностью можешь сказать, что живешь настоящей жизнью, а не суррогатной.
Старый доктор
Он погиб 6 августа 1942 года в фашистском концлагере Треблинка. Эта смерть была закономерным продолжением всей его жизни. Рука не поднимается употреблять в рассказе об этом человеке столь пафосные слова, как подвиг, самопожертвование, мужество, героизм, хотя они, наверное, были бы здесь более чем уместны. Но нет. Единственное слово, которое лично для меня определяет и объясняет эту неординарную, уникальную личность, Человека с большой буквы, путь его жизни и дорогу к смерти, – это слово Любовь.
Родился Эрш Хенрик Гольдшмидт 22 июля 1878 года в Варшаве, в зажиточной ассимилированной еврейской семье. Близкие звали его на польский манер Генриком. Первое образование мальчик получил в русской гимназии в Варшаве, педагогические приемы в которой не отличались гуманизмом, обучение строилось на строжайшей дисциплине, а любое ее нарушение сурово каралось, в ходу были розги и телесные наказания.
Генрику исполнилось 11 лет, когда у его отца Юзефа стало проявляться расстройство психики. Лечение в клиниках, куда его время от времени приходилось помещать, стоило дорого и постепенно опустошало семейный бюджет, хотя особой пользы не приносило. Чтобы помочь матери содержать семью, Генрик с 15 лет нашел для себя подработку в качестве репетитора, поскольку учеба давалось ему хорошо. Наверное, именно тогда начал впервые проявляться педагогический талант юноши, ведь к каждому ученику он старался найти свой подход. А позже, с 18 лет, начал писать статьи для еженедельника по проблемам педагогики. Тогда-то и появился псевдоним Януш Корчак.
Еще одно публичное имя Корчака было Старый доктор, именно под этим именем он выступал на радио. Это были беседы чаще всего на темы, связанные с воспитанием детей, радиослушатели с нетерпением ждали его передач. А он просто рассказывал сказки, говорил о жизни, давал советы. Такая форма радиопередач была довольно необычной в то время, и это привлекало. Работа на радио продолжалась 18 лет, с 1918 по 1936 год, с перерывом на войны. Но во время военных действий в 1939 году голос Старого доктора снова прозвучал в эфире. Он пытался воодушевить жителей своего города, поднять их дух, объяснял, как вести себя в военное время. Его голос смогли заглушить только звуки канонады.
В качестве военного врача Корчак принимал участие в трех войнах тех лет – Русско-японской, Первой мировой и Советско-польской, служил в полевых госпиталях. Но это было уже после окончания медицинского факультета Варшавского университета. Тогда молодой человек решил, что медицина позволит ему обеспечивать семью, мать и младшую сестру. Однако, получив диплом врача, Корчак побывал в Берлине, где проходил практику в детских клиниках, познакомился с различными воспитательными учреждениями. Он стажировался также во Франции, изучал работу детского приюта в Англии.