екса Украины за финансирование террористических организаций! Только за то, что пенсионеры платят коммуналку, а врачи и учителя — налоги! А за это вообще-то наказание от пяти лет лишения свободы — всё равно как за материальную поддержку какой-нибудь Аль-Каиды!»
Это демонстрация очевидного — тех людей, что остались на территории республик Донбасса, никто на Украине не ждёт. Возможно, не дойдёт до массовых, повальных арестов, но раз уже существует практика сажать людей за решётку за уплату налогов, за то, что они не могли не делать, то никто не может ощущать себя в безопасности в сегодняшних республиках. Кто же после этого захочет приезжать на Украину из юго-восточных областей? Тем более выступать за возвращение в состав Украины.
Понятно, что всё, о чём я рассказываю, — результат работы большой государственной машины. Но ведь кто-то конкретно возбуждал эти уголовные дела, оформлял их документально, проводил аресты, писал подозрения и так далее. Молодые лейтенанты и капитаны, с которыми я общался, пока знакомился с материалами дела, были как раз из этой системы. Со многими из них у меня сложились спокойные, ровные отношения. Я не вёл с ними задушевных разговоров о политике, правомерности обвинений в мой адрес. Раза два за 10 месяцев коснулся этих тем и понял, что в таких беседах нет смысла — они люди системы, которые не готовы обсуждать смысл того, что делают. Но рано или поздно ведь станет понятно, что все это время эти люди, которые лепили дела про «финансирование терроризма», «посягательство на конституционный строй» и т. п., просто работали даже не на ценности, а на мелкие и лживые цели таких же мелких и лживых политиков.
Я понимал, что, даже признавая правильность моей логики, эти люди остаются заложниками, а может быть, и адептами того, что происходит вокруг. Они входят в систему и обязаны быть к этой системе лояльными. Наверное, среди них были убеждённые сторонники украинской власти — за всех говорить не могу.
Повторяю, что у меня нет — и не было — особой внутренней неприязни к тем, кто меня арестовывал и затем вёл моё дело. Я понимал, что решение принималось на высшем политическом уровне, инициатива родилась в самом верхнем слое украинской власти. Когда уже в первый день заговорили об обмене — я понял, что это чисто политическая история. К непосредственным исполнителям у меня серьезных эмоций нет — возможно, что-то среднее между жалостью и брезгливостью, ведь люди занимаются тем, о чем рано или поздно, даже при внешнем антураже «защиты национальных интересов», придется пожалеть. Но, понаблюдав за ними, я наглядно увидел, как работает система подавления на Украине, что она делает с людьми ради чьих-то корыстных политических интересов. И ещё окончательно понял, какое будущее уготовила нынешняя украинская власть жителям Крыма и Донбасса. За людей так не борются. СМИ рассказывают, что якобы там все обмануты российской пропагандой. При этом донбассцев обстреливают, а крымчан сажают и тысячами объявляют в розыск. Во время пребывания в тюрьме у меня исчезли последние иллюзии по поводу реальных целей украинской политической власти.
Отдельно я бы хотел сказать о теперь уже бывшем генеральном прокуроре Украины Юрии Витальевиче Луценко. С этим человеком у меня сложились особенные отношения. Во многом драматические, но при этом напоминающие политическую трагикомедию.
В политической журналистике я с 1998 года. Годом позже переехал в Киев. Где-то в начале 2000-х мы с Луценко случайно столкнулись на дне рождения моего товарища и коллеги. Луценко в ту пору был помощником-консультантом народного депутата Украины, лидера Социалистической партии Александра Мороза и ничем великим себя ещё не проявил — рассказывал матерные анекдоты и какие-то политические сплетни. Так что знакомство у нас с Луценко шапочное, но давнее.
А затем у Юрия Витальевича началась головокружительная карьера. В 2000 году был активистом акции «Украина без Кучмы», когда вместе со своим шефом Морозом публиковал антикучмовские «пленки Мельниченко» и обвинял Кучму в заказе убийства журналиста Гонгадзе. Это был первый — неудавшийся — украинский «майдан». Я в этом уверен на 100 процентов. Тогда же Луценко становится депутатом Верховной Рады по партийным спискам всё той же Социалистической партии.
В 2004 году, во время оранжевой революции, был одним из организаторов и полевых командиров Майдана, после победы которого и начался его стремительный рост — Луценко стал первым в истории Украины гражданским руководителем МВД. Это назначение произошло в начале февраля 2005 года.
C 2005 по 2006 год занимал пост министра внутренних дел Украины в правительствах Юлии Тимошенко, Юрия Еханурова и Виктора Януковича.
С 18 декабря 2007 года по 28 января 2010 года занимал пост министра внутренних дел Украины во втором правительстве Юлии Тимошенко.
В 2010 году против уже бывшего министра внутренних дел Юрия Луценко Генпрокуратура Украины возбудила уголовное дело, инкриминировав ему присвоение и растрату имущества или завладение им путем злоупотребления служебным положением.
27 февраля 2012 года экс-глава МВД Украины Юрий Луценко был приговорен Печерским районным судом Киева к четырем годам лишения свободы с конфискацией имущества. Луценко признали виновным в превышении должностных полномочий, а также в хищении государственного имущества в особо крупных размерах.
7 апреля 2013 года президент Украины Виктор Янукович подписал указ о помиловании Юрия Луценко.
Я как журналист ходил в Печерский суд на все эти процессы, делал оттуда сюжеты для российского телевидения. Видел Луценко за решёткой на скамье подсудимых. Внутренне ему сочувствовал, потому что понимал — это политический заказ, борьба тогдашней власти со своими противниками.
Пришло время, и я сам оказался в тюрьме — в том числе и усилиями генерального прокурора Луценко. В киевском СИЗО, в Лукьяновке встретился с людьми, которые сидели в одно время с ним — он находился сначала в СИЗО, затем отбывал наказание в Менской исправительной колонии № 91 на окраине посёлка Макошино, в трёх часах езды от Киева. Там сидят «бээсники», бывшие сотрудники силовых структур.
В тюрьме ничего не скроешь, ничего не спрячешь. Люди там всё видят, на всё реагируют. Отзывы о Юрии Витальевиче со стороны тех, кто знал, как он сидел, были не самые лицеприятные. За решёткой важно не терять человеческий облик, даже в безнадёжной ситуации желательно быть чистым, опрятным, мыться, даже если нет горячей воды, — всё это позволяет не опускаться. Тот, кто опустился, не моется, не бреется, не стрижёт бороду, — теряет всякое уважение людей, соседей по заключению.
Юрий Витальевич вечно ходил в грязном спортивном костюме — будучи известным политиком, бывшим министром. Соответственно, отношение к нему и воспоминания о нём были пренебрежительными. Да и с людьми он держал себя высокомерно, часто разговаривал абсолютно по-хамски. Это при всём том, что в камере Лукьяновки я нашёл книгу, написанную им по результатам своей отсидки, — он провёл в заключении два с половиной года. Книга называется «По обе стороны проволоки» и была презентована в сентябре 2014 года на Львовском форуме издателей. В своих интервью после выхода на свободу Луценко рассказывал, как «строил» авторитетов, как они его уважали, потому что он «не прятался за охрану». Как ехал в одном автозаке с Юлией Тимошенко и научил её передавать «малявы» при поцелуях. При этом активно использовал блатную лексику — «вертухай», «смотрящий», перемежал свою речь нецензурной лексикой. Короче, преподносил ситуацию так, будто в тюрьме его очень уважали и даже боялись. Я же слышал о нём совсем другое.
Сам я видел этого человека на расстоянии вытянутой руки. Видел в приватной ситуации на дне рождения коллеги. Видел министром внутренних дел. Видел подсудимым. Даже помню, как он стал Генеральным прокурором — без высшего юридического образования, без опыта работы в прокуратуре. Под Луценко тогда, в 2016 году, Порошенко продавил изменения в законодательстве, а голосование за Луценко фактически было куплено — бывший депутат Рады и беглый украинский олигарх Онищенко затем рассказывал в СМИ, как ходил по фракциям и раздавал деньги «за Луценко». Помню, как прокурорские потом горько шутили, отмахиваясь от поздравлений в День юриста: «Нет у нас такого праздника — у нас даже генпрокурор не юрист. Так, парень без образования».
Читал заявления Луценко обо мне, когда он уже был генеральным прокурором. Луценко до последнего делал всё, чтобы я не вышел из тюрьмы. Лез из кожи, старался из последних сил, срывал мое освобождение всеми возможными способами. После проигрыша Порошенко на выборах весной 2019-го Луценко еще долго «выковыривали» из власти — согласно украинскому законодательству, как и премьер-министр, генеральный прокурор уходит не по решению вновь избранного президента, а только после парламентских выборов, поскольку его утверждает Верховная Рада.
Юрий Витальевич был практически последним из силовиков, кто оставался на посту при Зеленском, будучи человеком Петра Порошенко. Зеленского избрали президентом в конце марта. Новый парламент избрали в июне, заседать он начал в конце августа. Сразу после президентских выборов Луценко стал уверять, что за кресло не держится. Тем не менее заявление на увольнение никак не хотел писать и ушёл только после того, как его отправил в отставку парламент, хотя президент Зеленский открытым текстом говорил Луценко, что пора освобождать место, жутко над ним издевался. Например, новый президент принародно заявлял, что генеральный прокурор за время своего пребывания в должности если и мог что-то увеличить, то не число раскрываемых преступлений, а лишь размеры своей печени. Намекал тем самым на пристрастие Юрия Витальевича к алкоголю.
Луценко всё это терпел и оставался последним «порошенковским осколком» в окружении Зеленского — держался за кресло до последнего. И держал меня в тюрьме… Даже когда Конституционный суд отменил безальтернативность ареста для обвиняемых по статьям из раздела «Преступления против основу национальной безопасности» (у меня таких три) и моих соседей по Лукьяновке стали выпускать под личные обязательства, переводить на домашний арест и подписку о невыезде, я, опять усилиями генпрокурора, досиживающего последние дни в своём кресле, оставался за решёткой.