Это демонстрация того, что ожидания людей на Украине от выборов чрезвычайно велики. А политики настолько редко эти ожидания удовлетворяют, что больше одного цикла никто из украинских президентов, кроме Кучмы, не просидел.
Очень показательная история. Конечно, людям свойственно уставать от всего — и от стабильности тоже. Но, наверное, лучше уставать от стабильности, чем приходить на избирательные участки с огромным разочарованием в своём предыдущем выборе — в политике, за которого ты голосовал. С огромной надеждой и верой голосовать за нового политика — и в итоге испытывать ещё более сильное разочарование. И жить с ощущением постоянной, тревожащей, разъедающей любые планы на будущее нестабильности. Именно так до последнего времени обстояло дело на Украине. Примерно это сейчас происходит и с Зеленским.
Ющенко по результатам первой майданной революции заходил на пост президента с огромным рейтингом и огромными надеждами. К концу его президентского правления уровень поддержки не превышал 6 %. Он стал рекордсменом по антирейтингу.
Янукович на абсолютно легитимных выборах 2010-го, признанных Европой и США, победил Тимошенко с перевесом в миллион голосов. В итоге его смели на фоне общественного недовольства — оно действительно было всеобщим практически по всей стране. Когда я разговаривал с людьми из Донецка, они заявляли, что, конечно, против революции, против всяких майданов, но Янукович им тоже порядком надоел — надоела коррупция, которую он развёл, его семья, которая села на «потоки», и так далее.
Четыре года правления Януковича, несмотря на экономическую стабилизацию, принесли стране не так много пользы. Они разрушали главное — веру в справедливость власти. Но пятилетка Порошенко оказалась для страны просто катастрофической. Конечно, за исключением тех, кто поднялся во власть благодаря социальным лифтам, порождённым вторым Майданом. Порошенко пришел на волне ожиданий, что он способен положить конец гражданскому конфликту на Донбассе, но при нем конфликт превратился в полномасштабную, затяжную гражданскую войну. Именно поэтому Порошенко сначала триумфально победил на президентских выборах, потом — провально проиграл. И кому? Зеленскому — человеку из телевизора.
Разумеется, считать Зеленского абсолютно случайным человеком в политике сложно. Президент никогда не бывает один — вокруг него всегда люди, и не только та команда, о которой известно всем. Конечно, нынешняя череда политиков — это далеко не те политики, что были в ХХ веке. Среди них нет де Голлей, Сталиных, Рузвельтов, Черчиллей, нет нового Мао Цзедуна или Дэн Сяопина. При всех положительных или отрицательных эмоциях, которые возникают теперь при упоминании этих имён, они были лидерами. Их политический масштаб был значителен. Сейчас политиков такого формата чрезвычайно мало. Мне кажется, что это Путин, Меркель, Эрдоган. До них были Коль, Миттеран. Был ли Обама политиком такого масштаба — не знаю. На Украине очень хотел приблизиться к этому Кучма. Но не дотянул.
Сейчас на Украине о политиках в политике можно только мечтать — в первых рядах люди из шоу-бизнеса. Мэр столицы спортсмен Кличко, глава парламентской партии певец Вакарчук, президент Зеленский…
Всё это продолжение разговора о том, какими я видел из тюрьмы украинскую политику, конкретных её персонажей и то, что страна ждёт от этих людей. Мне кажется, что в России люди не в состоянии себе представить сегодня, что такое в течение пяти лет жить в состоянии войны, нестабильности, постоянного экономического кризиса и роста цен. Но во всех украинских опросах на первом месте всегда только одно главное ожидание от политиков — прекращение войны. Конечно, война это странная — для большей части Украины она во многом телевизионная. Но для жителей Донбасса, с которыми я встречался и разговаривал, это война вполне реальная. Для испытавших на себе ужасы этой войны слова и картинки на телеэкране наполнены своим страшным реальным смыслом.
Конечно, с украинской стороны воспринимают эту войну очень по-разному. Тот же самый военком Каланчакского района Херсонской области, сидевший со мной в тюрьме, видел в командировке в зону АТО возможность дальнейшего карьерного роста — ему надо было просто «поставить галочку» в своей анкете офицера ВСУ. А бойцы «Правого сектора» (запрещенная в РФ экстремистская организация), отправлявшиеся туда, как они мне рассказывали, «сознательно», ощущали в этом некий внутренний позыв. Позыв, который был замешан на ложных представлениях о патрио тизме и националистических лозунгах «Бей москалей и сепаров!», на псевдоромантике Майдана. А были еще бойцы роты «Торнадо» МВД Украины и им подобные из всевозможных добробатов — они просто зарабатывали на этой войне. Для них она была чем-то вроде «Свадьбы в Малиновке»: «Батька, гроши!», «У пана атамана нема золотого запасу» и так далее.
Я сам на этой войне был недолго — всего три дня в августе 2014 года в Донецке. Это было начало самого первого обострения, когда шли тяжелые бои в районе Дебальцево. Я видел военный город — на улицах было очень мало гражданских, в основном люди с оружием. Город выглядел полумёртвым. Каждый вечер была слышна канонада. Многие донетчане уезжали. Те, кто оставался, понимали, что впереди серьезные испытания.
Иную сторону войны я увидел в тюрьме — по рассказам людей, побывавших там с украинской стороны. И понял, что у каждого на этой войне был свой мотив: адреналин, карьера, деньги и среди прочего своего рода попытка уйти от наскучившей повседневной обыденности жизни. Но очень интересную и, на первый взгляд, странную фразу мне сказал один офицер ВСУ (украинской армии), побывавший в АТО, — он сидел со мной в Херсоне: «С той стороны — в Донецке и Луганске — много бывших моих бойцов, которые служили у меня срочную в подразделении в начале 2000-х. Мы до сих пор переписываемся в «Одноклассниках». Они воюют с той стороны, в армиях республик». — «И что пишут, почему против вас сражаются?» — «Пишут, что защищают свой дом. И я их понимаю…» Вот тебе и «террористы» из республик, наемники «российских оккупантов» — ведь по-другому на украинском телевидении и в официальной хронике людей из ДНР и ЛНР давно не называют.
Столь же противоестественным был телевизионный пафос Порошенко, в котором я прожил 11 месяцев, до самого переизбрания президента. Его разглагольствования о том, что «мы создаём самую лучшую в Европе (а то и в мире) армию» и тому подобное. Из бесед с реальными участниками боевых действия я понял одно. Можно говорить, что, проведя пять лет войны, вооружённые силы Украины обрели некую часть достаточно боеспособных солдат. Но ведь армия — это не только солдаты. Это ещё и вооружение, организация, логистика, тыловое обеспечение. В этом смысле ВСУ, мягко говоря, далеко не на высоте. Особенно чётко это стало видно, когда незадолго до выборов пошли телесюжеты о бизнес-партнерах Порошенко, которые сидели на руководящих постах в «Укроборонпроме». В них рассказывали, сколько тогдашний президент и его окружение украли, прикрываясь лозунгами об укреплении обороноспособности армии. Миллиарды гривен — сотни миллионов долларов — на поставках некачественных бронежилетов, бэушных запчастей к боевой технике, разрывающихся во время выстрела минометов и т. п. Это производило сильное впечатление.
Простой пример. Осень 2018-го, я в камере вместе с соседями смотрю в программе теленовостей — на складах боеприпасов ВСУ произошёл очередной мощный взрыв. На экране жуткая картина — полыхает большой пожар, гибнут в огне многочисленные военные строения. Чтобы устранить последствия, закрывают целые районы, выселяют людей. Надо заметить, что с начала АТО это далеко не первый взрыв, они бывают не реже, чем раз в год, а то и чаще — за четыре года только масштабный уже пятый. Делимся своими версиями случившегося. Первая официальная версия, конечно же, диверсия. Рядом со мной сидит бывший военный, был замом по вооружению дивизии где-то на Дальнем Востоке, служил там в советское время. Он вдруг говорит: «О, похоже, опять решили что-то списать!»
Человек, много лет прослуживший в вооружённых силах, выдает нам свою версию: кто-то из высоких чинов ВСУ воровал, продавал и так далее. Чтобы покрыть это, решили устроить масштабный взрыв и списать всё на диверсантов. Звучит очень убедительно. Примечательно, что ни один из этих взрывов, происшедших в последние годы на складах ВСУ, до конца не расследован. Версии с поджогами и диверсиями до сих пор никакого серьезного юридического подтверждения не получили. Зато есть цифры, которые приводил глава комитета Верховной Рады по вопросам нацбезопасности и обороны С. Пашинский в октябре 2018 года: «За последние два с половиной года, начиная со Сватово, заканчивая Ичней, взрывами на складах уничтожено боеприпасов больше чем на 2 миллиарда долларов».
Вторая история. Украинские власти постоянно заявляют, что в советское время лучшее вооружение выпускалось именно на украинской земле. Была тесная интеграция в этом плане с Россией (тогда — РСФСР) и теперь начиная с 2014 года устаревшее советское и российское оружие успешно заменяется собственными разработками. Одна из них — миномёт М120-15 «Молот». Однако с ним — серьезные проблемы. Во время использования этой новой разработки украинских военных конструкторов постоянно происходят взрывы, гибнут и получают ранения солдаты. Причём происходит это не только в ходе боевых действий, но и во время учений.
Первый раз миномёт «Молот» взорвался 25 июля 2016 года в ходе стрельб на полигоне «Широкий лан» в Николаевской области. Тогда погиб один и были ранены восемь военнослужащих.
Ровно через два года, летом 2018 года в ходе учений на Ровенском полигоне вновь взорвался миномёт «Молот». Потери оказались ещё значительнее — погибли трое и были ранены девять военнослужащих 128-й отдельной горнострелковой бригады вооружённых сил Украины. После этого президент Украины Пётр Порошенко запретил применять на учениях миномёты этого типа до завершения расследования.
В июле 2018 года во время выступления на заседании комитета Верховной Рады Украины по вопросам национальной безопасности и обороны начальник Центрального научно-исследовательского института вооружения и военной техники вооруженных сил Украины Игорь Чепков сообщил, что за два года в войсках произошли 12 взрывов из-за внештатного срабатывания минометов, в том числе 8 взрывов миномётов «Молот».