– Приехали, Николай Егорович! – крикнул водитель спереди. – Вот она, Гилязская! Теперь глядите! Кажется, вон впереди и «Кубань» разворочена. Толпа-то какая!
– Следы! Следы бы не затоптали! – Понаровский схватился за голову. – Табун лошадей! Куда наши смотрят? Участковый-то думает чего-нибудь!
– Товарищи! – пока водитель выбирал место, где удобнее припарковать машину, оглядел своих Курасов. – Каждый работает по программе. Все вопросы ко мне. Не торопитесь, но чтобы дня хватило. Да, Пыркин! Никон Петрович!
– Здесь! – уже вываливался из машины старший следователь.
– Сразу побеспокойтесь насчёт «Кубани»! Автобус возьмём с собой в управление. Там на стоянку поставим. С ним работать придётся экспертам.
– Я найду ему место, – успокоил Курасова Понаровский. – Мои ребятки всё сделают. Это наша добыча.
Солнце слепило глаза. Словно и не поздняя осень на дворе, или жарко было от другого? Толпа любопытных шумела, галдела и не расходилась. К Курасову, не успел он выбраться из машины, подбежал взмокший толстоватый капитан, откозырял.
– Товарищ майор! Николай Егорович! Следователи отделения проводят осмотр места нападения. Позвать Сечкина?
– Не надо. Пусть занимается. – Курасов снял фуражку, вытер пот со лба. – Собак пускали?
– Мотоциклы, товарищ майор!
– Да, да. Очевидцы?
– Работаем!
– Словесный портрет?
– В масках, товарищ майор!
– И это верно. Но всё-таки?…
– Делаем!
– Пострадавшие?
– Кассирша в больнице. Но там всё нормально. Больше перепугана. Странная история, товарищ майор.
– Что?
– Чудо!
– А яснее?
– Да я насчёт денег.
– Сколько похищено?
– Я ж говорю, чудо! Взяли гроши! Почти все деньги оставили!
– Вот как?
– Около ста тысяч везла Демичева. Кассирша завода. А пачки с крупной купюрой в свою хозяйственную кошёлку бросила. И в руках держала. К груди прижала от испуга. А бандит мешки с пола схватил. Побольше и тяжелей. На полу лежали.
– Сколько же похитили?
– Да гроши, я говорю. Там металлические больше… монеты и в бумажках…
– Сколько?
– Тысяч двадцать. Не больше. Сверяются сейчас у нас в райотделе.
– Гроши, говорите?
– Я, так сказать, для сравнения… – Капитан улыбнулся. – По нашей зарплате-то, конечно. Но ведь сто тысяч везли!
Курасов остановился перед «Кубанью». Автобус перегораживал почти всю дорогу. Внутри копалось несколько экспертов, следователей.
– Не мешают друг другу? – спросил он капитана.
– Басканов приказал всех поднять. Вреда не будет.
– Не скажите. – Курасов поморщился. – Вот что, капитан. Я вас попрошу. Поговорите со своими и с народом. Если очевидцев установили и в них надобности нет, предложите зевакам расходиться. Рабочий день, знаете ли… Мешают. Организуйте нормальное движение транспорта на дороге, только «Кубань» не беспокоить. Ну и…
Он огляделся.
– Поспешайте, Сергей Иванович. – Курасов кивнул капитану. – Генерал обещал подъехать.
– Евгений Александрович? – вздрогнул тот.
– Он, сами знаете, не любит это… – Курасов поднял глаза на зевак. – Галдеж. Пользы никакой. Только работать мешают.
– Да, да. Я мигом!
– А Демичева в больнице?
– Нет. На заводе. У директора в кабинете её видел. Там заводской врач с ней…
– Мне бы протокол её допроса или объяснения?…
– Я сейчас! Сечкин! – бросился капитан к автобусу.
– Не надо, – остановил его Курасов. – Я сам, а вы займитесь тем, что я просил.
– Да-да. – И капитан умчался.
– Николай Егорович! Николай Егорович! – загалдел кто-то сзади. – Там вас. Там вас спрашивают.
Это махал рукой Понаровский, указывая куда-то за автобус.
– Не до этого. Я хотел сам «Кубань» осмотреть. Стрельба. Гранаты. Где следы?
– Никаких гранат, – успокоил его Понаровский. – Я уже зафиксировал. Крышу у автобуса продырявили. Это точно. Но из пистолета такого не совершить. Так что отпадает наша пушка, слава богу. Тут обрез был с картечью. Пробоина такая, что я извиняюсь!
– Точно обрез, Эмиль Евгеньевич? Мне докладывать.
– Точно, точно, – улыбнулся эксперт, – ссылайтесь на меня. Успокойте Евгения Александровича.
– Хоть здесь повезло, – покачал головой Курасов. – Доконают меня эти «санитары».
– Николай Егорович?
Перед Курасовым стоял Пыркин.
– Отстань, Пыркин! Опять ты со своими версиями!
– Участковый вас ищет, товарищ майор.
– Чего меня искать? Следы надо фиксировать. Главное сейчас в нашем деле, Пыркин, следы. Сейчас важнее задачи нет.
Курасов всё-таки добрался до автобуса, взобрался внутрь, походил осторожненько, согнув голову, приглядывая, присматривая, как больного на операционном столе оценивая, долго стоял у пробоины в крыше, у драного сиденья, где деньги везли, распорядился, чтобы ещё раз сфотографировали, теперь уже, как ему захотелось, вышел, закурил.
– Товарищ майор! Я кино вспомнил. Там генерал какому-то недотёпе из молодых твердил. Под Сталинградом. Или под Москвой. Ожесточённые бои. – Пыркин всё ещё держался возле него. – Опытных бойцов поубивали, а этих, птенцов сопливых из училища, только прислали и сразу в бой.
– Что это тебя, Пыркин, понесло не в ту сторону?
– В ту, в ту. Там генерал тоже им твердил. Лейтенантам сопливым. Артиллеристам. Главное, говорит, это выбивать немецкие танки! Главное – танки! Вот и вы сейчас.
– Ты прав, Никон Петрович. – Курасов хмурился. – Но у нас главное – следы! А здесь перевернули всё. Кто был? Кто лазил?
– Никого чужих, товарищ майор. Только наши: Зуравлёв и его ребята.
– Лошади, а не сыщики!
– Николай Егорович!
– Ты про участкового? Не завидую я ему. Сейчас генерал приедет. Обещался. Так что давай сюда участкового, пока он ещё живой.
Участковый Хабибуллин уже дежурил поблизости, рука у козырька фуражки.
– Разрешите доложить, товарищ майор?
– Слушаю вас, капитан.
– Я тут с одной деталькой, товарищ майор…
– С деталькой? Может, подождёшь, пока осмотр не закончим?
– Да как вам сказать, – мялся участковый. – Я вот примчался. Сказали, Зуравлёв здесь.
– Сдуло Зуравлёва. Он уже за семью морями. Угро ноги кормят. Слышал, капитан?
– Сказали – здесь.
– Какая у вас деталька, капитан?
– Мотоцикл нашли. Там, в речке. Один.
– А их два было? – Курасов и курить бросил.
– Похоже, два. Второй на подстраховке или для маскировки гоняли. Оба одного цвета. Чёрные. Оба одной марки.
– Какой?
– «Ковровцы» или «восходы».
– Вытащили мотоцикл? Владельца установили?
– Вытаскивают. А я сюда.
– Я вам дам экспертов. Понаровский! – замахал рукой Курасов. – Эмиль Евгеньевич! Давай своего! Вот, участковому!
– У меня ещё одна деталька, товарищ майор, – канючил Хабибуллин.
– Ещё одна? Давай ещё одну.
– Бабка Трепетова. Мария Ильинична. Перевстрела сейчас. Я сюда, она наперерез.
– Бабка?
– Удивляется. Молодые бабы. Красивы. И на помойке копались.
– Чему же удивлялась?
– Не то чтобы совсем молодые. В соку. Наши, наримановские.
– А у бабки подозрения?
– Ага. Они одежду в выгребную яму бросали. Бабка стыдить стала. Хорошая одежда, а они её в дерьмо, простите. А те её погнали.
– Надо посмотреть…
– Вот и я подумал. Может, кому поручите, товарищ майор? Эту… машину найти, откачать?… Одёжу новую почти выбрасывать?…
– Ассенизаторская машина тебе нужна, Хабибуллин, – согласился Курасов, изучая мудрого участкового. – Ассенизаторская. Усёк? Это то же самое, что и мы. Только мы внутренними органами человека занимаемся. Которые выше. А она, понимаешь, нижними. Самыми нижними. Впрочем, одно и то же.
– Может, поручите кому, товарищ майор?
– Откачивайте, Хабибуллин. И на экспертизу. Пыркин, выпишите постановление. Одежду добудешь, капитан, акт не забудь составить.
– Это мы знаем, – понурился участковый. – А одежду тогда кому?
– В пакет. Аккуратненько. И посмотрите там внимательней. Может, ещё что есть.
– Да что ж там, золото искать?
– На том дне всё можно искать. – Курасова от предчувствия успеха, который так и веял от этого чудного участкового, повело на философию. – Алексей Максимович, великий писатель был, однако не брезговал туда опускать своих героев. Характеры творил. На дне.
– Товарищ майор. – Хабибуллин не уходил.
– Ещё деталька? – Курасова пробрало.
– Тут ещё наклёвывается кое-что…
– Ну! Рожайте, рожайте!
– Мне бы к Зуравлёву. Это больше по его части.
– Сочтёмся славою, Хабибуллин.
– Житель у меня один есть. Не мешало бы его пошукать…
– Пыркин! – позвал Курасов и огляделся в поисках старшего следователя.
Тот подбежал от «Кубани», потный, возбуждённый, озабоченный.
– Заканчиваем осмотр, Николай Егорович.
– Хорошо. Вот что, Никон Петрович. – Курасов задумался на мгновение. – Зуравлёва искать не станем, он уже копает где-нибудь глубже, бери двух оперов и вот с товарищем Хабибуллиным проведайте одного его знакомого. Только скоренько. Капитану ещё яму чистить. Найдёшь меня, если я к тому времени отсюда съеду.
– Будет исполнено, товарищ майор, – подхватил под локти участкового Пыркин. – Обожаю новые знакомства.
К вечеру, когда, оказавшись наконец в своём кабинете, Курасов торопился, подбирая бумаги для доклада Максинову, постучали в дверь.
– Открыто! – буркнул он, не поднимая головы.
– Разрешите, Николай Егорович! – На пороге сиял Пыркин. – Не подвёл меня нюх-то, товарищ майор.
– Показывай, – недоверчиво заглянул за его спину Курасов.
Пыркин посторонился, и Хабибуллин втолкнул в кабинет взлохмаченного рыжего здоровяка в распахнутой на груди рубахе.
– Кто такой? – спросил Курасов.
– Серебряный Игорь Юрьевич, – ответил за здоровяка Хабибуллин. – Я вам говорил.
«Золотой мужик»
– За тобой ещё что есть? – Курасов поднял глаза на подозреваемого. – А то откатаем пальчики, а там посыпется…