— Перестань, — вдруг посоветовал маг, — тебе никто ничего не блокировал. С Хозяйкой это практически невозможно. Лучше скажи, — он помолчал, а потом спросил: — У вас можно узнать номер телефона незнакомого человека?
— Совсем незнакомого нельзя. Надо знать как минимум его адрес, номер машины. По ним можно выяснить фамилию, дальше купить базу данных сотовых операторов и пробить ФИО по ней. Ну или совсем уж заморочно — установить жучок, прослушать разговоры, собрать информацию.
— А-а-а, — протянул Павел, мысленно желая теневику подавиться, а еще лучше удавиться. И что этот продвинутый урод сделал? Как теперь понять — в базе он покопался или какой-то там жучок поставил, с которым, оказывается, можно даже разговоры слушать. Идиотский мир, где мертвый кусок пластика может хранить массу сведений о тебе, да еще их собирать.
В коридоре порталов их ждал Арвель. Кивнул Павлу, вежливо пожелал доброго утра Ане и тут же осведомился, не желает ли она капучино. Аня удивленно согласилась. Это было что-то новенькое, до сего момента в доме водилась лишь растворимая гадость, сделанная из сахарной свеклы с ароматом кофе.
Заинтригованная девушка прошла за Арвелем на кухню, где около блестящей, новенькой машины стояла Таймара и с умным видом нажимала кнопки, пытаясь сделать себе чашечку кофе. Усиленное нажимание на все подряд результата не приносило, машина упрямилась и отказывалась работать. Магиня не сдавалась, кофемашина тоже стояла на своем.
— Давай я покажу, — предложила Аня, мягко отодвигая Таймару, пока та не сломала машину, и они остались без кофе.
Магиня с радостью уступила ей место, и скоро потрясающий аромат свежезаваренного кофе наполнил кухню.
Отличное утро, подумала Аня, держа в руках чашку кофе. Пусть за одной дверью постоянно идет дождь, за второй — зверствуют русалки, за третьей — летают драконы, никто не испортит ей настроения в это чудное утро.
— Арвель? — на кухню заглянул один из наблюдателей. Его лицо было спокойным, но тревога в глазах буквально вопила о проблеме. Крупной такой и крайне неприятной.
Маг с сожалением отставил чашку и вышел в коридор.
Началось, подумала девушка, и кофе тут же потерял свое очарование. Ну почему они не могут один день прожить спокойно!
— Случилось что-то? — спросила вернувшегося мужчину. Тот рассеянно взял чашку, сделал глоток, посмотрел в никуда и покачал головой:
— Нет, мы не можем, как у вас говорят, вешать на вас все подряд. Это проблемы нашего мира, хотя… — и он замялся.
— Говорите, — потребовала Аня.
— Видите ли, — маг все еще мялся, но все же начал рассказывать: — Нам пришлось здорово уплотниться, фактически часть государств вынуждены были объединиться друг с другом, чтобы эвакуировать людей из опасных областей и сократить границу, которую нужно прикрыть. Но некоторые, — и он осуждающе поджал губы, — решили, что справятся сами, но не потеряют своей, гм, независимости. И вот сейчас эти некоторые… Впрочем, зря я вам рассказываю. Мы все равно не сможем ничего сделать. У нас нет ни ресурсов, ни возможности помочь им с защитой от стихии, а выкидывать их в неисследованный мир… — и он сделал глубокую паузу, давая время осознать всю тщетность этой затеи.
— Много их? — тихо спросила Аня.
— Порядка миллиона, может, чуть меньше. Чойгвей расположен на острове в Глубинном море. Им давно предлагали перебраться на материк, но, знаете, более упрямых идиотов в моем мире не найти. Чойгвейцы, одним словом.
— Они погибнут?
— Серия мощных толчков вызвала цунами. По нашим прогнозам, оно полностью смоет остров. Сейчас маги удерживают волну, но их силы хватит на сутки, максимум на полтора дня. Соседние государства в том же положении и помочь ничем не могут. Но на материк волна дошла, потеряв часть силы, и ее удалось рассеять. А Чойгвей обречен.
Обречен… слово горечью отозвалось в груди, и тут же внутри поднялся протест — не будет этого. Пока она здесь Хозяйка, никто не умрет. Надо только что-нибудь придумать и быстро.
Но куда деть миллион?
— Ты куда?
Девушка не ответила. Павел бросил тоскливый взгляд на кофе-машину, но все же отправился следом.
— Уже в курсе? — спросил, идя вместе с ней по коридору.
— Просветили, — отозвалась Аня, — комментарии излишни. Хотя у нас тоже хватает, гм, твердолобых упрямцев и фанатиков свободы. Одного не могу понять. Ладно, взрослые. Пусть гибнут за свои интересы, это их право, но дети! Почему должны страдать дети? Разве нельзя было их отправить на материк?
— Можно. Часть семей так и поступила.
— Но не все?
— Нет, не все.
Аня поджала губы. Фанатизм в любом своем проявлении, кроме созидания, казался ей опасным. Быть фанатом в работе, в Проекте, в творчестве — даже полезно, но когда твой фанатизм калечит чужие судьбы, когда толкает людей на жестокие поступки, возникает большой вопрос о его целесообразности.
Перед мысленным взором девушки промелькнул мужской образ с ниточкой усов, и в душе закопошились сомнения — а стоит ли спасать таких? И тут же сама себе задала вопрос: где гарантия, что переселенцы говорят чистую правду? Какова истинная причина оставшихся без помощи чойгвейцев?
Девушка прошла мимо дождевой двери, хмыкнула при виде еще одной, обзаведшейся чешуйчатым низом с кокетливой ракушкой на боку, и потянула за ручку дверь с фиолетовыми цветами.
— А-а-а, — глубокомысленно протянул фиолетовый Павел, стоявший перед дверью скрестив руки на груди. Маг ответил подозрительным взглядом, и Фиолетик тут же исправился: — С чем пожаловали?
— Как поживает малыш? — спросила Аня, делая страшные глаза.
— Отлично поживает, — нарочито жизнерадостно отозвался Фиолетик, подмигивая — не спалился — все под контролем, — я его на побережье отправил. Там хорошо, в лагуне полно рыбы и безопасно.
— А можно мы к нему сходим? И побережье, это там, где остров?
— Ага, прям напротив, — кивнул Фиолетик, — сходить, конечно, можно. Только на ваших примитивных средствах передвижения, — и он посмотрел на ноги Павла, — туда два дня топать будете.
— Портал ты, конечно, открыть не позволишь, — Павел скопировал позу разумного леса, и оба мужчины, скрестив руки на груди, буравили друг друга неприязненными взглядами.
— От ваших порталов у меня побеги дохнут, — нашелся с ответом Фиолетик, — но с доставкой помогу, если скорости не боитесь, — и он приглашающе махнул рукой, отступая на подлетевший к нему серебристый лист.
«Доставка так доставка», — решила Аня, шагая на лист.
— Сядь, — посоветовал Фиолетик, и девушка опустилась на колени. Лист дрогнул, загнул края, став похожим на лодочку с фиолетовым капитаном на носу и вдруг стрелой рванул вперед. Аню откинуло назад, впечатало в Павла. Тот ругнулся, влетев вместе с ней в заднюю часть листа. Серебристая поверхность спружинила, скидывая обоих вниз.
Там они и остались лежать, не рискуя подняться. Поверхность листа мелко вибрировала, свист ветра оглушал, рука Павла обхватила девушку за талию, голова ее покоилась у него на груди, и Аня расслабилась, прикрыв глаза. От мужчины вкусно пахло горьким цитрусом и чуть-чуть морем. Приключение приятным возбуждением отзывалось в груди или это реакция на мужчину, лежащего рядом?
Как давно у нее кто-то был? Вечность и один день назад? Воспоминания неприятно засаднили внутри, и Аня усилием воли прогнала их прочь. Пора оставить прошлое в прошлом. Не все мужчины одинаковы, не все могут легко предать ради себя любимого, не все считают ложь обязательной приправой в отношениях между людьми.
Или она опять романтизирует? Придумывает несуществующего на самом деле Павла и потихоньку влюбляется в него? Он же ее на дух не переносит, потому что вынужден постоянно следить, чтоб ничего не натворила, никуда не влипла и осталась жива.
— Ань, — теплый шепот защекотал ухо, — что ты задумала? Я бы не стал доверять этому… Вот опять он давит своим профессионализмом, заставляя усомнится в Фиолетике. А ведь сейчас это их единственный шанс спасти чойгвейцев.
— Хотя, если это поможет, я на твоей стороне.
Аня удивленно моргнула. Что это? Проявление порядочности или безысходности?
Лист начал замедляться, воздух резко потеплел, запахло морем и послышались крики птиц.
— Приехали, — возвестил Фиолетик, кидая на пассажиров насмешливый взгляд. Аня почувствовала, как стремительно краснеет. Действительно, разлеглась тут на мужике, да еще на виду у Фиолетика. А… плевать. Пусть смотрит. У самого небось пестики с тычинками тоже опыляются.
Лист опустился на песок, развернулся, и перед взором девушки предстало море. Оно было явно не в духе, сильный ветер гнал на песчаный берег белые барашки волн, черное мешалось с зеленым, отсвечивая темно-синим на гребнях. Вдалеке, на горизонте, туманным облаком вставал остров.
Шипя, волны накатывали на берег, а в них, погрузившись по самые плечи скакал драконенок. Всюду на песке были видны отпечатки его лап, у воды виднелись следы недавнего пиршества — плоская голова неизвестной девушки рыбы.
Заметив гостей, драконенок издал тонкий свист и торопливо выбрался на берег.
— Привет, мой хороший, — улыбнулась девушка, не зная, как себя вести. Все-таки дракон — не кошка и не собака.
Ящур тоже замялся в паре метров от Ани. Сегодня он выглядел гораздо лучше, чем вчера, раны под затянулись, грязь отмылась, а морда, с прилипшей рыбьей чешуей на носу, выглядела довольной.
— Держи, тебе подарок, — и Аня сняла перекинутый через плечо рюкзачок. Сегодня утром к детским книжкам для Фиолетика туда была добавлена косточка из сухожилий, взятая из запасов Вальди.
Кинутую кость драконенок поймал на лету, потряс головой, оценивая лакомство, и довольный поскакал по берегу, подкидывая и ловя кость. Подарок ему явно пришелся по душе.
— Павел, можешь проверить остров. Мне нужны данные о размерах, запасах воды, пригодных землях и обитателях.
Маг прищурился, окинул взглядом далекую землю и медленно кивнул.
— Займет какое-то время, сделаю.