Еле слышный всхлип.
— Если захочешь, я переверну все миры, пойду против Конгресса. Если понадобится, буду убивать. Сделаю все, лишь бы ты была счастлива. Я готов умереть, только не оставляй меня. Только живи.
Горячие капли плавили лед, и Аня уже могла шевелить пальцами. Свадьба, дом, миры, убийство. Слова проходили, не задерживаясь в сознании. Она знала одно — надо встать, подняться и вернуться к трехметровому мужику, потому что только он сможет ее спасти.
— Единственная моя, зачем мне жить, если ты умрешь. Зачем дышать, если я больше не увижу тебя. Уйдя, ты заберешь мою жизнь. Я последую за тобой, чтобы охранять и там.
Прерывистое дыхание, еле слышный всхлип. Горе Павла разбивало ей сердце, а она даже ответить не могла.
— Прости меня. Прости. Я не должен был. Моя самоуверенность сгубила тебя. Но я исправлю. Вернусь и убью того, кто посмел поднять на тебя руку. Моя смерть не будет напрасной. Я заберу с собой эту сволочь. Никогда не понимал тех, кто мстит за гибель близких. Теперь начинаю. Как подумаю о том, что не увижу тебя, не услышу твой смех, так сердце разрывается на части и перед глазами темнота. Внутри жжется и требует крови, его крови. Прости, единственная, я знаю, ты не любишь убийство, но только оно сможет погасить пламя ненависти и дать мне спокойно вздохнуть. А потом можно и к тебе. Обещаю, ты недолго будешь одна. Я только исполню свой долг и догоню тебя на тропе вечности.
Молчание. Рвущая душу на части тишина, а потом через сотню ударов сердца чей-то смутно знакомый голос.
— Павел, вас просит к себе Эльтар. Ему требуется помощь и срочно.
Пара мгновений, и спокойным, уверенным голосом маг отдал распоряжение:
— Останешься тут, я быстро.
Звук удаляющихся шагов, тишина, чей-то облегченный вздох:
— Уффф, пронесло.
И уже знакомый голос Сан Саныча с таким родным ворчанием наполнил комнату:
— Слышь, девка, ты давай приходи в себя быстрее, а то мне за подобные фокусы три шкуры спустят.
Шуршание, резкий запах.
— Как он говорил, это под нос, а это на руки. Или наоборот? Вот же склероз, будь он неладен.
Волна вони проникла в нос, вынесла все льдины из мозга, взорвав там мини-сверхновую. Аня замотала головой, замычала, перехватила у лица что-то мягкое, отбросила прочь. Вдохнула чистого воздуха, закашлялась, глотая потекшие по лицу слезы.
— Совсем другое дело, — преувеличенно бодро восхитился призрак, — а то лежит белая, чисто покойница. Мужика хоть бы своего пожалела. Я промолчу, конечно, не мое дело, но нехорошо это, когда мужик с красными глазами ходит.
Аня открыла глаза, попыталась сесть и повалилась обратно. Мягкое, точно пластилин, тело слушаться не желало.
Озабоченное лицо Сан Саныча тут же нависло над ней.
— Погоди, не так резко. Он сказал, полчаса должно пройти, не меньше.
— Он? — выкашляла Аня, мысленно пожелав неведомому спасителю испытать то же, что и она.
— Так друг твой, фиолетовый. Классный мужик, кстати. С фантазией.
Вот с этим Аня была абсолютно согласна. С фантазией у Фиолета всегда было в порядке.
Мысли мохнатыми тучами лениво шевелились в голове, не желая сосредотачиваться ни на чем конкретно. Фиолет прислал гадость, Сан Саныч, изобразив какого-то мага, услал Павла. Зачем? Чтобы она пришла в себя? А дальше?
— Он знает? — слова с усилием приходилось выдавливать из себя.
— Он хочет, чтобы ты отправилась к нему. Говорит, это единственный вариант.
Чертовы телепаты, менталисты, разумные растения, грибы и так далее и тому подобное. Ее загнали в угол. Сначала долбанули стрелой — не слишком вежливый способ пригласить в гости, а теперь намекают, что приглашение — единственный вариант остаться в живых. Ах да, еще дети. Судя по их поведению, слабо разумные. И как прикажете таких спасать? Никакого желания, особенно после попытки ее убить. Да, пошло оно все…
Плечо прострелила боль. Еще слабая, но с большим намеком на неприятное продолжение.
Идти. Надо идти. Одной. Рисковать кем-то она не станет.
— Поможешь?
— А я что тут делаю по-твоему? — возмутился призрак. — Думаешь, так просто было сюда это притащить, да еще мужика твоего выпроводить. Ты бы поторопилась. Он скоро вернется. Злой. Я бы предпочел исчезнуть к его возвращению.
— Что тебе передали?
— Эти лианы, он сказал ты в курсе, как они работают, а это, — в ладонь ткнулось что-то твердое, объемное, — коробочка семян. Раздавишь, задержишь дыхание, досчитаешь до тридцати, и все, кто будет в комнате, уснут.
Сан Саныч внезапно замер, к чему-то прислушался, заторопился:
— Все, мне пора, — и добавил с досадой: — Твой быстро обернулся, на ракете летел, что ли…
Уже из стены донеслось:
— Во дает, мужик.
Аня успела сунуть подарки под подушку, принять невозмутимый вид, как по лестнице затопали. Через пару секунд в комнату ворвался Павел и замер, наткнувшись на улыбку девушки.
— Привет!
Голос прозвучал жалким шепотом, но все же это была маленькая победа над немощью.
— Привет, — отозвался Павел, не отрывая напряженно-изучающего взгляда от лица Ани. Через пару секунд осмотра маг чуть расслабился, бросил быстрый взгляд по сторонам, потом спросил: — И где этот?
Усмехнулся, заметив честно-недоуменное выражение лица девушки, еще раз оглядел комнату и махнул рукой:
— Не важно. Как ты себя чувствуешь?
В любое другое время Сан Саныч так легко не отделался бы, но сейчас Павлу явно было не до него.
Аня прислушалась к себе. Тело с каждой минутой наливалось силой, и голова становилась ясной. Ей было лучше, но внутри жила горькая уверенность, что улучшение ненадолго.
— Как побитая жизнью собака, — призналась, не покривив душой. — Давно валяюсь?
— Больше суток.
Павел присел на кровати, погладил Анину ладонь.
— А выглядишь неплохо, до побитой собаки тебе точно далеко.
— И я с ним полностью согласен.
В комнату быстрым шагом вошел незнакомый маг, за ним следом еще пара парней не старше Ани, и в комнате сразу стало тесно.
— Вы ведь понимаете меня? — спросил рыжеволосый мужчина, и его светло-зеленые глаза заблестели от любопытства.
— Да, — кивнула девушка, узнавая этот голос.
— Тогда разрешите представиться — Эльтар, ваш целитель. А это, — он махнул рукой на сопровождающих, — мои ассистенты Аарон и Фахд. Ведь что главное для больного? — мужчина сделал паузу и сам же ответил на свой вопрос: — Не поддаваться унынию. Вот эти два недоразумения целительского дела лечить пока умеют плохо, зато шутить, — еще одна внушительная пауза, и парни потупились, — у них получается отменно.
Павел с сомнением оглядел пополнение сиделок, но возражать не стал. Аня разглядывала парней совсем с другим интересом — ее беспокоило, как на них подействует снотворное Фиолета, и под каким предлогом убрать Павла из комнаты. Ей почему-то казалось, что маг непременно что-нибудь заподозрит и раскроет побег.
К счастью, предлог образовался сам.
— Аня, — ласковое поглаживание по руке, — мне нужно ненадолго отлучиться. Обещаю управиться за час.
Значит и ей придется управиться за час, подумала девушка, стараясь выглядеть безмятежной. При одной только мысли о побеге сердце начинало с силой биться в груди, а руки леденеть. И кровать казалась ловушкой, с которой надо выбраться побыстрее. В ушах звучало хулиганское «Я от дедушки ушел, я от бабушки ушел», а внимательные взгляды целителя почему-то напоминали рентген.
«Ни-че-го-я-не-ска-жу» добавилась строчка к песенке, и стало совсем весело. Смех сквозь слезы — это были именно они, и Аня с трудом сдержала подступающую истерику.
— Конечно, иди. Со мной все будет хорошо.
И ни слова лжи. С ней действительно все будет хорошо. Сначала побег, потом встреча с полоумным дитем-убийцей, который отведет ее к своему отцу, и…
Надо верить. Все будет хорошо.
— Подумаешь, плечо. Это что… Вот меня как-то под дробилку затянуло — с отцом на расчистке обвала работал.
Сиделки честно отрабатывали задание. Утешающие, по их мнению, байки сыпались одна за другой.
— Кровь фонтаном, осколки костей, думал — ноги лишусь. Но мастер Эльтар отрезать не велел. Ночь провозился, по осколкам собирал, но ногу мне сделал, не хуже прежней.
И Аарон притопнул, демонстрируя вылеченную конечность.
Ане полагалось вдохновиться, проникнуться несерьезностью своего ранения и мгновенно выздороветь. Ведь у мастера иного результата быть не может.
Две пары глаз с надеждой смотрели на нее, и Ане стало совестно. Действительно, целые сутки болеть у такого замечательного врача. Неудобно как-то.
За спинами сиделок из стены высунулся Сан Саныч и жестами показал, что пора закругляться. Выразительно провел ладонью по горлу, кивнул на парней, мол, прирезать?
Аня выдохнула и прикусила губу, стараясь не расхохотаться. В костюме цвета хаки, в каске, с разрисованной полосами физиономией, старик напоминал пенсионера, вышедшего на тропу войны с коммунальными службами. И хорошо, что нож, который он держал в руке, был лишь иллюзией. Или не был?
Она не стала заморачиваться данным вопросом, села в постели, одновременно засовывая руку под подушку и раздавливая коробочку семян.
Парни явно приняли ее гримасы на свой счет, вдохновились.
— А у нас еще был случай.
Один, два, три, четыре.
— Девчонка под завал угодила. Не успела из дома выбежать. Тервоники тогда крупно тряхнуло.
— Это Статхары были.
— Нет, Тервоники.
— Врешь, — и один из парней шумно зевнул.
Двадцать. Двадцать один.
— И не девчонка там был, а пацан, лет пяти.
— Пацан — это другое… х-р-р-р.
Звучный храп положил конец спору. Аня подождала для верности пару минут, но сиделки дружно сопели, свесив головы на грудь.
Пора!
— Нашли чем утешать, молокососы, — презрительно хмыкнул Сан Саныч, когда она выбралась из постели и нашаривала кроссовки под кроватью. Зимние ботильоны были решительно отвергнуты. Кто знает, что ее ждет на той стороне? Кроссовки, джинсы, рубашка. Волосы убрать в хвост. На запястьях маскировка от Фиолета. Все, она готова выйти на свою тропу войны.