— Обижаешь, у нас только молотый.
Аня незаметно перевела дух. Если палач интересуется, каким именно кофе его собираются травить, то есть напоить, еще не все потеряно. Есть шанс договориться.
— Прошу, — она махнула рукой в сторону дома.
— Только после тебя, — проявил он предусмотрительную вежливость. Шагнул за девушкой, но тут же остановился: — А он? — кивнул на открытую дверцу машины.
— Не переживай, присмотрю, — хищно улыбнулся Тагир, добавив: — И даже колыбельную спою.
Вид у «нянюшки» со стволом в руке был еще тот, и Андрей заподозрил членовредительский эффект «колыбельной», но тут вмешался Арвель. Скорбно, как только он умел, вздохнул и тоном уставшего от жизни, а особенно от глупых выходок молодежи человека предложил:
— Идемте, молодой человек, выпьем чаю. Обещаю, с вашим другом ничего не случится, зато вы получите ответ, э-э, на часть ваших вопросов.
Первой в дом вошла Аня, сделала страшные глаза, развернулась было прикрыть дверь, чтобы получить лишние десять секунд, но не успела — Андрей уже стоял на пороге. В его глазах она прочитала удовлетворение, он словно ставил галочки в мысленном блокноте.
Дом, неизвестные личности, европейской внешности и разговаривающие с акцентом — галочка номер один. Черный пес, басовито гавкнувший на него, — галочка номер два. А вот на третьей он споткнулся, беспомощно хлопнул по пустому карману, куда переложил пистолет, когда они свернули на дорогу к дому с озером, и сильно-сильно пожелал, чтобы товарищи поторопились с поддержкой, потому как ему одному во враждебном окружении требуется помощь, эм, психиатра, ибо трехметровые зеленокожие мужики в синих шортах в простых глюках не приходят.
— Знакомься, это — Вальди, а это — Зеленка, — страдальчески прикусив губу и мысленно плюнув на голос разума — чему быть, тому не миновать, — Аня принялась знакомить Андрея с обитателями дома. И вот куда вылезли? Сидели бы в столовой, может, и обошлось бы.
— Зеленка, — повторил Андрей, стоя с глупым видом и открытым от удивления ртом.
— Согласна, имя не очень, но мама такое выбрала. Знаешь этих врачей, им ближе йода и аспирина слов нет.
— Мама? — у Андрея глаза полезли на лоб от удивления. — Клавдия П-петровна здесь?
— Ага, — Аня с беззаботным видом кивнула в сторону кухни, — чувствуешь? Пирожками пахнет. А уж как она тебе будет рада!
«Хоть кто-то будет тебе здесь рад» — читалось между слов, но погребенный под впечатлениями Андрей подтекста не заметил.
— Анют, привет, что за сыр-бор? И какого этот к нам зачастил? Уж не собираешься ли ты кинуть Павлушу и сменить его на этого, чернявого? Ты у меня, девка, смотри. Мигом хвост накручу.
Аня не знала, плакать ей или смеяться. Сегодня решительно все шло не так. Павел аж потемнел лицом, услышав колкость старика, но хуже всего дело обстояло с Андреем. У Ани даже появилось опасение — выдержит ли психика друга, с другой стороны, в федералы слабаков не берут.
И без того вытянутое лицо Андрея вытянулось еще больше, в глазах появился опасный блеск, он протянул дрожащую руку, ткнув пальцем в просочившегося сквозь закрытую дверь Сан Саныча с дракончиком на плече, и шепотом спросил:
— Эт-то кто?
Делая страшные глаза и мысленно представляя, как она по очереди откручивает прозрачную голову, потом голову зеленую, а потом мелкую и чешуйчатую, Аня с улыбкой врача, успокаивающего пациента психиатрического отделения, ответила:
— Сан Саныч. Да ты не бойся, он безобиден. А начнет приставать — стакан водки поставь — сам отстанет, — и добавила со вздохом: — Алкоголизм в его положении, увы, не лечится.
— Ага, — с многозначительным видом кивнул Андрей, но глаза мужчины были пусты. Он тщетно пытался уложить в голове сваливающие туда снежным комом откровения жизни. Получалось плохо. И версия с экстрасенсами-гипнотизерами постепенно заменялась клубом алкоголиков-пришельцев, ну или тех, кому они мерещатся. Он все еще пребывал в сомнениях — творящееся вокруг бред или реальность? Или он под гипнозом? Но, блин, какой же реальный этот гипноз!
— Ань, я не понял, это кто? — опять вылез вперед Сан Саныч.
— Мой хороший знакомый.
— Страж местного государства.
Анин и ответ Зеленки прозвучали одновременно, и девушка с трудом сдержалась, чтобы не съехидничать о речевом прогрессе зеленокожего, но вовремя остановилась. Пустая трата сил — этот все примет за чистую монету.
— Ох ты Господи, мент, что ли? — всполошился Сан Саныч, метнулся туда-сюда, как будто у него в каждом углу было заныкано по запрещенке и он не знал, что первым перепрятывать.
Андрей откашлялся, зачем-то застегнул куртку, расстегнул снова.
— Вообще-то, агент федеральной службы, — представился он, протягивая удостоверение.
Призрак мгновенно приблизился, сунул прозрачный нос в корочку.
— Не поддельное? — спросил, прищурив один глаз.
— Уверяю, самое настоящее, — усмехнулся Андрей и уже собрался спрятать удостоверение обратно в карман, как сверху спикировал дракончик, подцепил документ и в два взмаха крыла скрылся в глубине дома.
Андрей так и остался стоять с протянутой рукой и приоткрытым от удивления ртом.
Аня с беспомощным видом обернулась. За ее спиной кусал губы, сдерживая смех Павел, Арвель был невозмутим, но вид имел настолько отстраненный, что сразу было видно, все силы у координатора уходили на поддержание этой самой отстраненности. Словом, помощи от них ждать было бесполезно.
Устроили черт-те что, а ей разгребать! — разозлилась девушка.
— Он не специально, — попыталась она спасти ситуацию, — просто красное обожает, — сочиняла на ходу. — Как увидит что-нибудь, эм, такого цвета, так сразу к себе в гнездо тащит. Но ты не волнуйся, мы обязательно вернем удостоверение, да? — и она выразительно посмотрела на Сан Саныча.
— С органами не сотрудничаю, — отвернулся призрак, гордо вздернул голову и сложил руки на груди — чисто диссидент на допросе.
— А со мной? — тихим голосом уточнила Аня, однако призрак вздрогнул, поежился и отплыл подальше. — Со мной сотрудничаешь? — повысила голос, и в тон ей задребезжали стекла, откуда-то потянуло холодом. Призрак скукожился, поджал ноги, став в два раза меньше ростом.
— Как водку под кроватью прятать — так Анечка, а как человека встретить и не устраивать балаган с цирком, так это мы не можем, да?!
Наверху что-то завыло, грохнуло, по ногам прокатилась волна ледяного ветра.
— Ань, — на плечо легла ладонь, вторая рука обняла за талию, от шепота Павла веяло теплом и спокойствием, — дыши. Глубокий вдох, выдох. Вот так, маленькая. Ты у меня умница.
Она прикрыла глаза, злость отступила, и стало стыдно за срыв. Распсиховалась точно дите малое, да еще и перед Андреем. Стыдоба…
— Все, я в порядке. Спасибо.
Отстранилась от Павла, еще раз глубоко вздохнула и проворчала, глядя под ноги:
— И что мы до сих пор на пороге? Идемте пить чай. И кто-нибудь здесь заткнет дыры? А то не дом, а сплошные сквозняки.
— Идемте, молодой человек, — потянул Андрея за рукав седоволосый мужчина, между делом представляясь: — Арвель, а вас, я знаю, Андрей зовут.
Андрей закрыл, наконец, рот, опустил руку, позволяя увлечь себя вглубь дома. Кажется, он устал удивляться. Тролль, дракон и призрак. Кто там прячется на кухне, куда его так настойчиво зовут пить чай? Гигантский паук или остроухий эльф? Какая разница? Его уже ничем не удивишь.
— Вы же заметили изменение климата в доме? — тихо спросил его мужчина со странным именем Арвель.
— Сквозняки? — предположил Андрей, ощущая, как оживают мозги, как начинают работать и анализировать. И реальность упрямо вторгается в сознание, разрушая надежду на фантомность происходящего.
— Да нет, не сквозняки.
Они остановились около двери, откуда и правда пахло свежей сдобой.
— Мой вам совет — не злите Аню. Она еще неопытна и не всегда может себя контролировать. Выведете из себя, боюсь, пострадают все, кто в доме. И сквозняки покажутся вам легким неудобством.
Андрей сделал вид, что все понял.
— Угрожаете? — прищурился.
— Да нет, предупреждаю. Мы с вами в одном, эм, доме. Улавливаете?
Андрей кивнул. Он сознавал, что дело не в сквозняках и пожилой мужчина, напоминающий Ричарда Гира, предупреждает об Ане. Но, твою же мать, это Анька! Как она может быть опасной? Нет, рано он поспешил принимать эту реальность за правду. Бред — вот ее истинное название. И если с троллем, драконом и призраком он может смириться, то вот с такой Анькой, о которой предупреждал Арвель, — нет.
А дальше открылась дверь и он шагнул в комнату, где над овальным темно-коричневым столом висел желтый абажур, кругом чинно стояли стулья с высокими спинками и вся атмосфера напоминала собой советскую дачу какого-нибудь литератора, на которой произошло убийство, и сейчас, за этим столом, соберутся подозреваемые. Почему он подумал об убийстве, Андрей и сам не понял. Сложилась ассоциация и пропала, погребенная под раздавшимся:
— Андрюша!
Его крепко обняли. Клавдия Петровна, встав на цыпочки, взъерошила волосы, посетовала на бледный вид, порадовалась выздоровлению и, обняв во второй раз, тихо прошептала:
— Прости меня, Андрюш. Заварила бабка кашу, а тебе расхлебывать.
— Ничего, теть Клава, нас так просто не возьмешь. Не бойтесь, все будет хорошо, — и провел ладонью по морщинистой щеке, отряхивая мучную пыль.
Сколько он себя помнил, любая болезнь, озноб или кашель начинались со звонка Смельцовой. Мама свято верила в талант подруги. А потому лечились Травкины младшие дома под четким руководством Клавдии Петровны. Впрочем, оба брата росли крепкими, болели редко, возможно благодаря дефицитным импортным витаминам с рыбьим жиром, которые доставала Клавдия Петровна, или зарядке, которую каждое утро заставлял их делать отец.
И почему-то вспомнилась неделя, когда он тяжело заболел гриппом, а Аня каждый день навещала его, несмотря на запрет матери и опасение заразиться. Приносила книги, читала вслух, рассказывала последние школьные новости. Счастье этих коротких дней он оценил позже, только к тому времени между ними стояли его развод, ее бывший парень-игрок и несколько сотен километров от Питера до Москвы.