Арвель шумно сглотнул и потер левую часть груди. Теперь и координатору стало нехорошо от перспектив, объявленных полковником МВД.
— Ты прав, в розыск рано. А так, сглупили мы, конечно. Тут пару недель слежки и вот где бы они у нас были, — и Вадим Петрович сжал правую руку в кулак.
Мужчины помолчали.
— Что теперь уж говорить, сворачиваемся, — Вадим Петрович в последний раз оглядел спящее под снегом озеро, вздохнул и предложил: — Если закончил, могу подбросить до деревни. Вы ж там вертушку посадили? А то местный, что вас доставил, давно уже домой удрал.
— Паршивец, — усмехнулся Антон Семенович, снял фуражку, огладил голову. — От помощи не откажусь, коллега. Стар я уже пять километров на своих двоих идти.
— Значит, договорились, — они обменялись понимающими взглядами, и Вадим Петрович протянул собеседнику визитку. — Дело мы замнем до появления какой-нибудь конкретики, а ты держи меня в курсе, если твои ребята что-нибудь нароют. Не люблю я такие вот сюрпризы в подполье на своей территории.
Через полчаса кавалькада машин покинула лужайку перед домом. Несколько минут лес стоял, затаившись, а потом тренькнула синичка, ей ответила другая, и скоро лесные обитатели вернусь к привычной жизни.
Виктор Степанович пребывал в глубоких раздумьях. Первоначальный план сесть на хвост федералам провалился с треском. Он как-то не рассчитывал, что сюда подтянется не просто оперативная группа, а «вся королевская конница», да еще и «рать» подоспеет на вертушке. Больно круто выходило для спасения двух тощих задниц, но размах операции говорил сам за себя. Странно, что еще армию не пригнали или Росгвардию.
Можно было попробовать подобраться ближе, но снайпера, хоть и не ждали нападения из-за спины, могли нервно среагировать на блеск бинокля среди стволов елок.
Лешика он оставил в машине и теперь стоял один, в зимнем лесу, пытаясь договориться с собой. В конце концов, чем он рискует? Пуля в черепе, конечно, никого не красит, но и уезжать, не солоно хлебавши, категорически не хотелось. И он оттолкнулся палками, углубляясь в лес.
Когда и как в нем стал пробуждаться необоснованный авантюризм, и не был ли он первым предвестником маразма, об этом Виктор Степанович предпочитал не думать. Лыжи шли легко, солнце светило ярко, весело тринькали синички, радуясь хорошей погоде.
Когда до дома оставалось километра три, перед Виктором Степановичем, успевшим к тому времени набрать приличную скорость, пронеслось что-то черное и лохматое. Вынырнуло из елок, обдало снежной пылью и беззвучно исчезло, растаяв среди сугробов залитого солнцем леса.
Мужчина остановился, воткнул лыжные палки в снег, освобождая руки. Дыхание у него перехватило, а сердце зашлось, рвано стуча в груди. Он не разглядел, что это было, лишь ощутил, как опасность сгущает вокруг воздух, как от страха выступает капельками пот на спине, и рука сама тянется к кобуре.
— Я бы не советовал, — голос раздался чуть в стороне, и было в нем столько уверенности, какая бывает у молотка, зависшего над чашкой: дернешься — разобью, без вариантов.
Виктор Степанович вернул руки на лыжные палки. Глубоко вдохнул, утихомиривая разыгравшееся сердце. Страх ушел. Осталось непонимание — на кого наткнулся? На тех, кто берет штурмом дом или тех, кто отбивается?
— Где второй?
Штурмующие о втором могли только догадываться, этот же знал наверняка.
— Кто вы? — спросил, не поворачиваясь. Рядом заскрипел снег, и большая черная собака уселась в паре метров от мужчины. Она склонила голову и, как показалось Виктору Степановичу, укоризненно посмотрела на него. Ей явно не понравилось его любопытство.
— Это не важно. Мы уходим, и вы забудете о нас.
Горькая обида всколыхнулась в сердце Виктора Степановича. Он слышал шумное дыхание собаки, спиной чувствовал напряжение незнакомца. Он был близок к тайне… И Виктор Степанович вновь ощутила себя шестилетним мальчиком, у которого отобрали подарок, и он так и не узнал, что было в яркой коробке, которую оставил для него отец.
— Кто вы? — повторил, понимая, что у него нет достойных аргументов, и здесь не прокатят угрозы или посулы денег. Его выкинули из игры, как ненужный элемент.
— Второй в машине?
Чужая воля давила на плечи. Виктор Степанович сгорбился, колени ощутимо подрагивали, но он стоял, стиснув зубы, не позволяя себе упасть.
— Не упрямьтесь, больнее будет, — устало посоветовали за спиной.
Черная собака подошла, ткнулась носом в бедро, и Виктор Степанович не удержался, погладил ее по голове. И тут же зашумело в ушах, мир расплылся перед глазами, а следом накатило такое безразличие, что, даже увидев направленный на него ствол пистолета, Виктор Степанович не дрогнул бы.
— Идемте, — уже мягче произнес незнакомец, и Виктор Степанович повиновался легко, с радостью. По-молодецки лихо развернулся на лыжах и покатил обратно к дороге.
Удивление Лешеньки длилось ровно до того момента, как незнакомый мужчина, сопровождающий шефа, открыл заднюю дверцу, отряхнул запорошенные снегом брюки, и властно приказал: «Едем». Дальше в голове само собой сформировалось ощущение правильности происходящего, и он, как только шеф бросил лыжи в багажник и плюхнулся на переднее сидение рядом с ним, утопил педаль газа.
Мужчина с черной собакой вышли из припарковавшейся у обочины дороги машины. Та почти сразу же сорвалась с места, рванув по направлению к Москве. Мужчина проследил за ней внимательным взглядом, словно раздумывая, а правильно ли он поступил, отпуская, пусть и обработанных ментально, но свидетелей. И не проще ли было прикопать их под елочкой? Потом тряхнул головой, прогоняя ненужные мысли, и переключил внимание на проезжающие мимо машины. Им нужно было добраться до Петербурга и, желательно, быстро.
— Анечка, не беспокойтесь, мы все уладим.
Арвель перестал изображать столб и сел за стол. Выглядел координатор неважно. Над губой испарина, лицо бледное, шея в красных пятнах.
— Нам уже дали отличный совет, — девушка кивнула на визор, — лечь на дно.
Арвель тяжело вздохнул, проверил чашку на предмет — не осталось ли на дне еще чая — и произнес:
— Анечка, мы, безусловно, заляжем. Все работавшие в вашем мире сотрудники будут возвращены. Контакты проверены и обезопасены. Прибегнем к личинам для маскировки. Нам потребуется время, чтобы подготовить замену, но можете не переживать — денежный вопрос это не затронет. Вы будете, как прежде, получать зарплату. Этот человек прав, — кивок на визор, — мы разделили финансы и оперативную работу. Аня, обещаю, мы сделаем все возможное, чтобы на вашей, эм, свободе передвижения это не отразилось.
— Надо же, — Аня сцепила руки в замок, посмотрела в глаза координатора, — а я уже готовилась уйти в подполье, оборвать личные связи, а еще сыграть похороны. Для надежности — всей семьи разом. Правда, квартира тогда достанется родственникам…
— Никаких родственников, никаких похорон, — испуганно замахал на нее руками Арвель. — Нам и ваших друзей достаточно. Давайте, не будем усложнять ситуацию. На данном этапе, они знают, что мы есть. Мы знаем, что они знают, но пока не попались — можно работать. Хорошо, что ваш друг согласился помочь.
— Что с ними будет?
— Продержат дня три, допросят и отпустят домой. Не бойтесь, Тагир и не из таких передряг выпутывался.
— А Павел?
— С ним тоже все хорошо. Он — сильный маг и отличный оперативник. Доделает кое-какие дела в деревни и вернется.
Аня кивнула, прикрыла глаза. Усталость навалилась на плечи, голова была пустой, но все же одна мысль не давала расслабиться.
— Вы сказали, что разделили финансы. И кто ими владеет?
— Хотите узнать, кто такой Петр Петрович Афонский? Вы его прекрасно знаете под именем Тагир.
— Тагир?! — Аня аж проснулась от удивления. — Фирму «Новый мир» создал Тагир?
Координатор развел руки — да, такой вот парадокс.
— Но почему?
— У него получилось быстрее и лучше всех адаптироваться в вашем мире. Да и одиночку вычислить сложнее, чем группу людей.
Аня прикусила губу. В душу точно болотной жижи плеснули. Ей казалось, она знает все тайны переселенцев, связанные с ней. Но нет… Сюрпри-и-из.
— Вы были в курсе, зачем ему нужен доступ в порталы, да? И потому позволяли крутиться рядом. Потому разрешили помогать, пустили в дом. Он изначально был частью ваших планов. И кто-нибудь еще знает об этом?
Арвель помотал головой. Было видно — разговор дается координатору нелегко.
— Тагир моя ответственность и только моя. Остальные считают, компания зарегистрирована на меня.
— Дурдом, — Аня дернула себя за косу.
Нет, это даже не дурдом, это форменное издевательство. Только она начала верить, что все, ну почти все, держит под контролем. Только начала считать, что становится настоящей Хозяйкой, как ее звучно щелкают по лбу. Не маги, а мастера интриг, какие-то.
— Понимаю, вы расстроены. Я виноват. Должен был рассказать. И готов сейчас, в искупление, честно ответить на любые вопросы.
Координатор поправил воротник рубашки, точно готовясь распахнуть рубашку, обнажив грудь — стреляйте вопросами, я все стерплю.
— Где Тахмар? — спросила Аня первое, что пришло в голову. — И наблюдатели?
— Выигрывает нам время. У вас есть отличная поговорка: «Победителей не судят», вот мы и хотим уведомить Совет только, когда разберемся с вашими органами безопасности, а вы с драконами. У вас сейчас встреча, если я не ошибаюсь?
— Нет, не ошибаетесь, — кивнула Аня, но увести разговор в сторону не дала. — Это правда, что я могла повторить судьбу Сан Саныча? И вы могли устроить не только перенос дома, но и запечатление моей души?
Арвель все же потянулся, расстегнул ворот рубашки, глубоко вздохнул, с тоской посмотрел на пустую чашку.
— А вы умеете делать выводы. Или это информация извне?
Аня промолчала. Арвель разглядывал ее с недоверчивым видом, точно не верил, что его вынудила раскрыться девушка, сидящая напротив.
— Хорошо, — решился он, наконец, — я объясню. С душой, как и с любой энергетической сущностью, можно работать. Самый простой пример — целители, лечащие душевные болезни, но с перемещением иначе. Проще разорвать связь души и тела — убить, но изъять — нет, с этим сложнее. На подобное у нас способны единицы. И чем больше ослаблена связь, тем больше шансов на успех. Поясню, если человек при смерти, то, теоретически, можно перенести душу, заключив ее в кристалл или в другой, подходящий предмет. Теоретически. На практике перенос происходит частично. В кристалл попадает лишь часть воспоминаний, какие-то черты личности. Подобные опыты у нас под запретом, и полноценных исследований не проводилось. И как вы знаете сами, даже в случае с умирающим, запечатление не проходит успешно. Сан Саныч, каким бы живым он не казался, лишь тень своего прежнего хозяина. В вашем случае… Мы бы обязательно рискнули, окажись вы при смерти. А в остальном, что бы не наговорил ваш источник информации, риск потерять вас при запечатлении слишком велик, чтобы пытаться получить нематериальную Хозяйку. К тому же ваши друзья и семья доказали, что не смирились бы с вашей смертью или исчезновением. Успокойтесь, Анечка, вне зависимости от решения Совета, ни я, ни Павел, ни Тахмар не стали бы причинять вам вред. Я все еще координатор и последнее слово остается за мной. Ну и сейчас вам точно не стоит волноваться. Проект вошел в последнюю стадию, и вы помните: «Победителей не судят».