Так что Натка не зря за дверью пряталась, боялась, что к ней придут. Все эти махинации с жильем – кровавый бизнес.
И сами мы точно не справимся. Нужно тяжелую артиллерию привлекать. Кого? Надо подумать. У меня много друзей, и выпускники юрфака где только не работают, если задаться целью, я найду знакомых в какой угодно структуре…
Натка тоже о чем-то думала. Мыслительный процесс у нее шел туго, сестрица гримасничала, терла лоб, сжимала кулаки, вертелась на сиденье и была как никогда похожа на ту решительную маленькую девочку, которая била совочком мальчишек, топтавших ее куличики в песочнице. Лишь когда мы подъехали к школе, чтобы забрать с продленки Сеньку, Натка усилием воли изобразила безмятежность и спокойствие. Это, впрочем, получилось у нее неубедительно, так что Сенька поглядывал на мамашу с подозрением и тревогой, а меня потихоньку спросил:
– Теть Лен, а вы знаете про Стервеллу?
– Знаю, не беспокойся, и сделаю все возможное, чтобы Стервелла не преуспела.
Рифма племяннику понравилась, и, топая вверх по лестнице, он бормотал на ходу:
– Стервелла не успела… Стервелла захотела… Стервелла офигела… Вниз головой слетела…
Кажется, в отношении названной особы у сына с матерью были одинаково кровожадные мысли.
Не разговаривая при ребенке о плохом, мы вместе попили чаю с конфетами. Потом наказали Сеньке отдыхать, не тревожиться, ждать маму к ужину и все-таки поехали к той Татьяне, которая могла знать адрес приютской бабули, тоже пострадавшей от действий нашей мошенницы.
– Давай проверим эту ниточку, сгоняем к подружке бабы Любы, вдруг действительно найдем Галину-Ирину? Это был бы шикарный подарок полиции, – упросила меня Натка.
Я видела, что на месте она не усидит, рванет к Татьяне одна, если я откажусь составить ей компанию, поэтому скрепя сердце согласилась. Ехать недалеко, если не засиживаться в гостях – а зачем нам там засиживаться? – можно обернуться за пару часов. А после этого я думала еще заскочить в поликлинику: мой участковый врач принимает сегодня до восьми, и я рассчитывала успеть оформить больничный.
Нужный адрес мы нашли без проблем, хозяйку застали дома. Татьяна оказалась миниатюрной дамой восточного типа, белокожей брюнеткой с большими выразительными глазами. Взглянув на нее, я поняла, почему баба Люба так отчаянно молодится: не хочет отставать от подруги.
Просьба дать нам адрес приютской старушки Татьяну не удивила, даже обрадовала.
– Вы хотите навестить Марину Иосифовну? Это замечательно! А вы на машине? А можно мне с вами? Я у тети Мары уже с полгода не была, нехорошо это, она же скучает.
Мы с Наткой переглянулись. Сестра пожала плечами. Я подумала, что в присутствии хорошо знакомого человека Марина Иосифовна, возможно, будет откровеннее, и согласилась:
– Конечно, мы возьмем вас с собой. Только мы завтра прямо с утра собираемся ехать, вас это устроит?
– Устроит, устроит, я же бездетная пенсионерка, так что сама себе хозяйка!
– Тогда давайте…
Я не договорила – помешал телефонный звонок.
Трезвонил мобильный, но не мой – Наткин.
– Прошу прощения, – сестра достала телефон, ответила:
– Да… Да… Да ладно?!
Я вопросительно взглянула на нее. Натка кивнула, давая понять, что поняла мой интерес, на секунду отлепила трубку от уха и ткнула пальцем в экран – включила громкую связь.
– Нашли мы вашу мошенницу, – с нескрываемой гордостью сказал Наткин телефонный собеседник.
Кто он, интересно? Это я прослушала.
– Следователь! – почти беззвучно, но с на редкость выразительной артикуляцией сказала мне Натка.
Я вздернула брови и округлила глаза.
А следователь деловито спросил:
– Сможете прямо сейчас подъехать для опознания?
– В морг, что ли?! – испугалась Натка.
– Почему обязательно в морг? – удивился тот. – В офис. В так называемый офис, это у них на Монтажной, около «Пятерочки», где новостройка, за шлагбаумом. Вы только в сам дом не заходите, а то напрочь заблудитесь.
– А куда же, если не в дом?
– Я там оставлю человека на углу, он проведет. Но вы не задерживайтесь.
– Мы не задержимся! – пообещала Натка. – Мы прямо сейчас… Как ветер! Лена, бежим! – это уже было сказано не в трубку, а мне.
Сама сестрица действительно побежала, и мне оставалось только последовать за ней.
– Так что насчет завтрашней поездки к тете Маре? – успела спросить мне в спину хозяйка квартиры.
– Решим чуть позже! – уклончиво ответила я ей уже с лестницы. – Простите, ради бога, сейчас мы очень торопимся…
Пятясь задом и приседая в реверансах, я чуть не сверзилась со ступенек. Благо, Натка, убежавшая было вперед, в нетерпении вернулась, чтобы меня поторопить, и как раз успела помешать мне грохнуться. Запоздало поинтересовалась:
– Чего на шпильках-то? Ты же не любишь каблуки.
– На работу, как на праздник, – отшутилась я, при поддержке сестры совершив пируэт на ступеньках и развернувшись лицом к выходу.
– Понятно, небось это у тебя последние приличные туфли? – не обманулась Натка, неплохо представляющая мою финансовую ситуацию.
Судейские зарплаты – очень так себе, я вам скажу, а в моем маленьком семействе две прекрасные дамы, и та, что помоложе, особенно нуждается в новых шмотках и косметике. Плюс абонемент на фитнес, дорогие «зожные» продукты, платные семинары и мастер-классы для блогеров – Сашка нас регулярно разоряет, так что да, купить себе новые туфли мне удается редко. Реже, чем нужно. А уж насколько реже, чем хочется… Но я, конечно, не хожу босиком. Для нынешней теплой осени у меня имеется две пары приличных туфель – комфортные лоферы на каждый день и неудобные шпильки «на выход», но лоферы я промочила, и пришлось влезть на каблуки. Не идти же на работу в старых дочкиных кедах, которые она носила в позапрошлом году и не убила насмерть лишь потому, что у нее нога резко выросла… Хотя кеды классные, Сашка говорит – по-прежнему в тренде.
А каблуки, конечно, хороши тем, что зрительно удлиняют ноги, но вот управляться с конечностями повышенной протяженности на шпильках становится сложновато. Для бега по пересеченной местности, какой является любой московский двор в обычном жилом районе, шпильки точно не предназначены. Пока я доковыляла до своей старой «Хонды», Натка в ажитации успела навернуть вокруг авто пару-тройку кругов.
В машине ей тоже не сиделось спокойно и тихо. Пока я, сверяясь с навигатором, рулила по городу, сестра вертелась, подпрыгивала и болтала, болтала…
Я понимала, что это у бедняжки нервное, и не прерывала ее. Даже я, хотя история с мошенническим отъемом Наткиной квартиры касалась меня куда меньше, чем самой сестры, испытывала неимоверное радостное облегчение вкупе с глубокой признательностью к полиции. К признательности, надо сказать, обильно примешивалось изумление:
– Удивительно, как быстро они справились!
Натке не нужно было объяснять, о чем это я.
– Я тоже прям не верю! – призналась она и зачем-то истово перекрестилась. – Клянусь, никогда, никогда больше не буду критиковать нашу родную полицию! Дай бог им здоровья и повышения зарплаты! Нет, ты только подумай, какая немыслимая скорость! Я только утром написала заявление – и уже к вечеру мощенницу повязали!
– Скорее всего, твое заявление было не первым и следствие по какому-то подобному делу уже велось, – предположила я. – А ты своевременно добавила какую-то недостающую деталь, которая и позволила получить мгновенный результат.
– Так я же им фотку дала! – вспомнила Натка и расплылась в самодовольной улыбке. – Наверняка у них не было никаких снимков лже-Плетневой, а тут я – р-раз! И принесла фото мошенницы на блюдечке с каемочкой!
– В общем, ты тоже молодец, – похвалила я сестрицу, потому что она этого явно ждала.
– Вот! Видишь: я умная! А то все: дура ты, Натка, дура…
Тут я дипломатично промолчала, и фонтанирующая сестрица тоже заткнулась и присмирела, перестав нервировать меня неумолчной болтовней, телодвижениями и жестикуляцией.
Остаток пути до новостройки на Монтажной мы проделали в тишине и относительном спокойствии. Натка все еще ерзала, но хотя бы молчала и смотрела в окошко, выглядывая «Пятерочку», обозначенную нам следователем в качестве ориентира.
Осенью темнеет рано, и на место мы прибыли уже в глубоких сумерках. Следователь оказался абсолютно прав: сунься мы непосредственно в новостройку – блуждали бы там, как в лабиринте, непредсказуемо долго. Московские градостроители на сей раз проявили фантазию: строящийся объект имел сложную конфигурацию не то полурасплавленной шестеренки, не то звезды с затейливо загнутыми лучами… А, я догадалась: это они решили разлапистое солнышко построить!
– Да, светила тут не хватает, – пробормотала я вслух.
Новостройка, занимающая добрый квартал, была освещена только с одного бока, да и там горел всего один фонарь, подвешенный точно над опущенным шлагбаумом. В карликовой будочке рядом с ним, судя по темным окнам, никого не было. Должно быть, вместо живого человека наблюдение за входом на объект вела какая-нибудь видеокамера. А может, его вообще не было: дом вроде уже закончен, а квартиры сдаются без отделки, так что вряд ли на строительной площадке еще остались материалы, которые можно утащить…
Интересно, это тоже долгострой, о завершении которого мечтают тысячи дольщиков? Или даже десятки тысяч? Здание огромное… Мы тут точно заблудимся и потеряемся.
– Следователь обещал, что нас встретят, – припомнила Натка и первой выскочила из машины.
Я поискала, где бы припарковаться, и удачно нашла местечко в «кармане» у супермаркета. Там же нашелся и обещанный нам провожатый.
Крепкий парень, фигурой, прической, манерой одеваться и непроницаемым лицом неуловимо напоминающий Костю Таганцева и его коллег-оперов, стоял на тротуаре в жидкой луже света от вывески «Пятерочки». При нем не было ни собаки на поводке, ни пакетов с покупками, ни коляски с ребенком, ни жестянки для подаяний – короче, он не был похож на человека, стоящего именно здесь и сейчас по какой-то своеобычной надобности.