Она стояла в холле, охлаждая стеклом горячий лоб, а в мозгу с лихорадочной скоростью сменяли друг друга мысли, надежды и страхи. Она вспомнила, как юный Чандлер сказал на днях, что история не знает второго такого странного убийцы, каким показал себя Мститель. Они с Бантингом, а также малышка Дейзи как зачарованные слушали Джо, когда он рассказывал об известных серийных убийцах как в Англии, так и за границей (прежде всего за границей).
Одна женщина, которую все вокруг считали симпатичной респектабельной особой, отравила не меньше пятнадцати человек, чтобы завладеть их страховкой. Джо рассказывал также ужасную историю о солидной и жизнерадостной паре, хозяине гостиницы и его жене, которые жили на опушке леса и ради ценностей и платья убивали бедных путников, искавших убежища под их кровом. Но во всех этих случаях убийцы, будь то мужского или женского пола, руководствовались сильным мотивом. Почти всегда это была жажда наживы.
Наконец, вытерев лоб платком, она вошла в гостиную, где сидел, покуривая трубку, Бантинг.
– Туман немного рассеивается, – произнесла она принужденным тоном. – Надеюсь, там, куда добрались сейчас Дейзи и Джо, видимость получше.
Но Бантинг покачал головой:
– Ну, нет. Ты, Эллен, и представить себе не можешь, что творится в Гайд-парке. Думаю, скоро мгла вернется и сюда!
Миссис Бантинг подошла к окну и отодвинула занавеску.
– Как бы то ни было, на улице появился народ, – заметила она.
– На Эджвер-роуд дают замечательное рождественское представление. Я как раз хотел спросить, не сходить ли нам туда вдвоем.
– Нет, – глухо отозвалась жена. – Мне и дома неплохо.
Она прислушивалась, ожидая, что на лестнице раздадутся шаги жильца. Наконец звуки донеслись из холла. Подбитые резиной башмаки ступали легко и осторожно. Бантинг встрепенулся, только когда за жильцом захлопнулась входная дверь.
– Никак мистер Слут собрался на прогулку? – Он обратил к жене удивленное лицо. – Бедный джентльмен просто напрашивается на неприятности! В такие вечера нужно держать ухо востро. Надеюсь, у него хватило ума оставить деньги дома.
– Мистер Слут не в первый раз выходит из дому в туман, – мрачно заметила миссис Бантинг.
Эти чересчур верные слова вырвались у нее невольно. Она испуганно повернулась к Бантингу, чтобы посмотреть, как он их воспримет. Но Бантинг оставался безмятежен, словно пропустил ее замечание мимо ушей.
– Нынешние туманы не чета прежним, о которых было принято говорить «лондонская специфика». Мне сдается, наш жилец в чем-то похож на миссис Краули – помнишь, Эллен, я тебе часто о ней рассказывал?
Миссис Бантинг кивнула. Миссис Краули была последней хозяйкой Бантинга, самой, по его мнению, лучшей, – эта веселая, жизнерадостная дама любила делать слугам, как она выражалась, «подарочки». Последние редко совпадали с тем, что предпочли бы сами одариваемые, но слуги ценили добрые намерения хозяйки.
– Миссис Краули всегда говорила, – продолжал Бантинг неспешно, поучающим тоном, – что ей нет дела до погоды. Главное – она живет в Лондоне, а не за городом. Мистер Краули, тот предпочитал провинцию, а миссис Краули всегда там скучала. Она выходила из дому в любой туман и ничуточки не боялась. Но, – он повернулся к жене, – меня немного удивляет мистер Слут. Мне всегда казалось, что он человек робкий…
Он на миг примолк, и жена была вынуждена отозваться.
– Я бы назвала его не робким, а скорее очень тихим, – произнесла она вполголоса. – Поэтому он не любит бывать на улице, когда вокруг полно народу. Мне кажется, он вот-вот вернется.
Она всей душой надеялась, что мистер Слут вернется с минуты на минуту… что сгущавшаяся мгла спугнет его. Ей почему-то не сиделось на месте. Вскочив, она подошла к дальнему окну. Туман в самом деле рассеивался. На противоположной стороне Мэрилебон-роуд виднелись окруженные красной дымкой фонари; мимо сновали еле различимые фигуры. По большей части они направлялись на Эджвер-роуд, любоваться рождественскими витринами. Наконец, к облегчению жены, Бантинг тоже встал, подошел к буфету, где хранил свои немногочисленные книги, и взял одну из них.
– Почитаю немного. Даже не припомню, когда в последний раз брал в руки книгу. Уж больно интересными были газеты, теперь же они совсем пустые.
Жена молчала. Она знала, что имеет в виду Бантинг. Со времени последнего, двойного убийства прошло уже немало дней, и газетам оставалось только перепевать на все лады то, что уже тысячу раз было сказано.
Она направилась в спальню и вернулась с шитьем. Миссис Бантинг любила шить, а муж любил наблюдать ее за этим занятием. С тех пор как у них поселился мистер Слут, у Эллен оставалось мало времени для такой работы. Удивительно, какое спокойствие царило в доме, когда не было Дейзи… да и жильца.
Под конец игла замерла в руке миссис Бантинг, кусок батиста упал на колени. Она настороженно вслушивалась, ожидая возвращения мистера Слута. Пока текли минуты, она мучительно гадала, увидит ли вообще своего жильца. Миссис Бантинг не сомневалась, что если он… впутается в какие-нибудь неприятности, то ни в коем случае не признается, где жил последние несколько недель.
Нет, если дело повернется таким образом, жилец исчезнет так же внезапно, как появился. И Бантинг никогда ничего не заподозрит, ничего не узнает, пока, быть может – Боже, какая ужасная мысль! – в газетах не появится портрет, который откроет Бантингу глаза. Но если такое произойдет, если случится то, о чем страшно и подумать… Она окончательно и бесповоротно решила держать язык за зубами. Она прикинется, что поражена, просто потрясена удивительным открытием.
Глава XIV
– Слава богу, он наконец вернулся, Эллен. Погода такая, что хороший хозяин собаку на улицу не выгонит.
Бантинг говорил с облегчением, но к жене не обернулся, а продолжал читать вечернюю газету, которая была у него в руках. Он сидел у самого огня, откинувшись на спинку своего уютного кресла. Бантинг выглядел очень хорошо, на щеках его цвел здоровый румянец. Миссис Бантинг смотрела на него с некоторой завистью, даже с обидой. И это было удивительно, поскольку она по-своему была очень привязана к мужу.
– Не беспокойся о нем так; мистер Слут вполне в состоянии сам за собой присмотреть.
Бантинг уронил газету на колени.
– Ума не приложу, что ему понадобилось на улице в такую погоду.
– Сдается мне, Бантинг, не твое это дело, не так ли?
– Ты права. Но все же если с ним что-нибудь случится, нам будет несладко. Этот жилец, Эллен, наша первая удача за долгое-долгое время.
Миссис Бантинг беспокойно зашевелилась на своем высоком стуле, но не произнесла ни слова. То, что сказал Бантинг, было слишком очевидно и не нуждалось в ответе. Она прислушивалась, воображая, как жилец пробирается по затянутому туманом холлу – проворно, но удивительно бесшумно. Можно сказать, крадется. Да, теперь он всходит по лестнице. Что это там говорит Бантинг?
– Приличным людям небезопасно ходить по улицам в такое ненастье. Лучше посидеть дома, если нет неотложных дел. – Бантинг глядел прямо в узкое, бескровное лицо жены. Он был человек упрямый и всегда стремился доказать свою правоту. – Меня так и подмывает сказать ему об этом! Его просто необходимо предупредить, что такому человеку, как он, в темное время суток на улице делать нечего. Я уже читал тебе заметки из «Ллойдз» об уличных происшествиях: это просто ужас, и во всех случаях виноват туман! И потом, не сегодня завтра это чудовище снова возьмется за свое…
– Чудовище? – рассеянно повторила миссис Бантинг.
Она пыталась расслышать шаги жильца наверху. Ей очень любопытно было знать, отправился ли он в свою уютную гостиную или пошел на третий этаж, в лабораторию, как он любил говорить.
Но муж, не обращая на нее внимания, продолжал разглагольствовать. Поняв, что все усилия бесполезны, миссис Бантинг перестала ловить звуки, доносившиеся сверху.
– Страшно подумать: блуждать среди тумана в такой вот компании. Правда, Эллен? – Муж говорил так, словно эта идея, несмотря ни на что, приятно щекотала ему нервы.
– Городишь всякую чепуху! – отрезала миссис Бантинг, вставая.
Болтовня мужа вывела ее из равновесия. В кои-то веки им выпала возможность побыть вдвоем и отдохнуть, так отчего муж не выберет другую, более приятную тему для беседы?
Бантинг снова уткнулся в газету, а его жена принялась тихонько ходить по комнате. Скоро подоспеет время ужина. Сегодня она приготовит мужу аппетитные гренки с сыром. У этого счастливчика (так отчасти пренебрежительно, отчасти с завистью любила она называть мужа) отличное пищеварение, и все же он довольно разборчив в еде, что часто случается с лакеями, служившими в хороших домах.
Да, с пищеварением Бантингу повезло. Миссис Бантинг гордилась своими манерами и никогда бы не позволила себе употребить грубое слово, к примеру, «желудок», не говоря уже о более откровенных терминах. Только в беседе с врачом она могла сделать исключение.
Квартирная хозяйка мистера Слута не сразу спустилась в холодную кухню. Сначала распахнула украдкой дверь своей спальни. Ступив в темноту, она тихонько закрыла дверь и стала прислушиваться.
Вначале до нее не долетало ни звука, но затем послышались осторожные шаги прямо над головой, то есть в спальне мистера Слута. Как ни старалась, она не могла угадать, что он там делает. Но вот открылась дверь, ведущая на лестничную площадку. Заскрипела лестница. Это означало, без сомнения, что остаток вечера мистер Слут проведет в мрачной верхней комнате. Он не бывал там уже долго – почти десять дней. Странно, что для своих опытов он выбрал именно тот день, когда на Лондон спустился непроглядный туман.
Миссис Бантинг ощупью добралась до стула и села. Непонятно почему, она чувствовала смертельную усталость. Да, правда, мистер Слут принес им счастье. Очень дурно с ее стороны об этом забывать. Сидя в спальне, она уже не в первый раз напомнила себе, что означало бы для них лишиться мистера Слута. Почти наверняка они впали бы в самую жалкую нищету, в то время как с жильцом им было обеспечено не только безбедное существование. Оставшись у них (а так он, судя по всему, и намеревался поступить), мистер Слут даст им уважение окружающих и прежде всего уверенность в завтрашнем дне.