– До начала остается еще несколько минут. Вот там находится морг. – Он указал большим пальцем вправо, на низкую пристройку и шепотом добавил: – Не хотите ли зайти и посмотреть на них?
– Нет-нет! – вскрикнула миссис Бантинг в крайнем испуге.
Полицейский посмотрел на нее одобрительно, преисполнясь еще большего уважения. Какая милая, респектабельная женщина! Ее привлекло сюда не противоестественное любопытство. Он предположил, что она приходится золовкой одной из жертв. Они прошли через большую комнату или холл, где было множество людей, которые оживленно, хотя и вполголоса, беседовали.
– Думаю, вам лучше будет посидеть здесь, – проговорил инспектор заботливо и подвел миссис Бантинг к одной из скамей у беленой стены, – разве что вы предпочтете присоединиться к свидетелям.
– Нет-нет! – повторила она. И продолжила с усилием: – Может быть, мне нужно пройти в зал суда, ведь там будет полно народу?
– Не беспокойтесь, – любезно заверил полисмен. – Я прослежу, чтобы вам досталось удобное место. А пока мне на минуту придется уйти. Но я вернусь вовремя и о вас позабочусь.
Миссис Бантинг приподняла густую вуаль, которой закрыла лицо, когда пришлось пробираться через толпу, и огляделась. Многие из джентльменов (по большей части они были в цилиндрах и добротных пальто), стоявших вокруг, показались ей смутно знакомыми. Она сосредоточила внимание на одном из них. Это был знаменитый журналист, умное и живое лицо которого она сразу узнала, поскольку видела его на рекламе средства для волос. В более счастливые времена Бантинг очень верил в это средство и применял его, как он утверждал, с большой пользой для себя. Журналиста окружили примерно полудюжины мужчин, попеременно обращаясь к нему и почтительно выслушивая его ответы. Все они до единого, как поняла миссис Бантинг, были значительными персонами.
Как странно и удивительно было сознавать, что все эти люди оторвались от своих, несомненно, важных, трудов и дел и в этот промозглый день устремились со всех концов Лондона туда, куда их поманил невидимый и таинственный незнакомец. И вот они здесь, в этом неприглядном зале, обращают к нему мысли, ведут о нем споры, вызывают его образ – образ неосязаемого, но все же пугающе реального человеческого существа, зовущего себя Мстителем. А где-то, не так далеко от этих хитроумных, проницательных охотников с тренированными мозгами и телами затаилась их добыча.
Глава XIX
Влиятельный покровитель миссис Бантинг явился примерно через четверть часа, хотя ей показалось, что она сидит здесь уже целую вечность.
– Пора, – шепнул он, – скоро начало.
Она последовала за ним по коридору, вверх по крутым ступеням и вошла наконец в помещение коронерского суда. Большая, хорошо освещенная комната чем-то напоминала часовню, тем более что вдоль стен тянулась галерея, по всей видимости, предназначенная для простой публики. Сейчас она была забита до отказа.
Миссис Бантинг робко взглянула на ряды лиц. Если бы не удача, пришлось бы искать себе место именно там. И она осталась бы с носом. Когда двери открылись, эта публика бешено ринулась вперед, раздавая соседям тычки и затрещины. Миссис Бантинг не смогла бы, конечно, с ними соперничать.
Среди толпы было несколько женщин, крепких, с решительными лицами. Они принадлежали к разным слоям общества, но всех их объединяла любовь к сенсациям и умение пробивать себе дорогу. Их было немного. Существенно преобладали мужчины, также представлявшие самые разные сословия.
Центр зала суда напоминал арену, поскольку места для публики располагались амфитеатром. Сейчас на «арене» было сравнительно пусто, только на скамьях сидели члены жюри. На некотором расстоянии от них, за загородкой, стояли, сбившись в кучку, три женщины и четверо мужчин.
– Видите, это свидетели, – прошептал инспектор, указывая на них.
Он думал, что кто-то из свидетелей его спутнице знаком, но даже если и так, она ничем этого не выдала.
Между окнами в конце комнаты на небольшом возвышении стоял письменный стол с креслом. Миссис Бантинг догадалась, что он предназначен для коронера. Слева от возвышения и значительно ниже, чем скамьи членов жюри, находилось место для дачи свидетельских показаний.
Какой торжественной и пугающей была атмосфера этого зала – куда мрачнее того давнего заседания, состоявшегося в апрельский день в деревенской гостинице. Тогда коронер сидел на том же уровне, что и присяжные, а свидетели просто один за другим выходили вперед и вставали перед ним.
Боязливо осматриваясь, миссис Бантинг подумала, что умерла бы со страху, если бы пришлось отвечать на вопросы, поместившись в эту чудную, похожую на ящик подставку. С искренней жалостью она бросила взгляд на скамью, где сидели семь свидетелей.
Вскоре, однако, она поняла, что жалость ее была излишней. Все женщины-свидетельницы отвечали охотно и взволнованно; им явно нравилось находиться на виду у публики. Каждая упивалась своей пусть не первостепенной, но все же немаловажной ролью в захватывающей драме, к которой было приковано нынче внимание всего Лондона, если не мира.
Вглядываясь в этих женщин, миссис Бантинг гадала, кто из них кто. Где та неряшливая молодая особа, которая точно или почти точно видела Мстителя через десять секунд после двойного убийства? Та самая, которая, услышав ужасный крик одной из жертв, бросилась к окну и уловила мелькнувшую в тумане расплывчатую тень? А еще одна женщина, как вспомнилось миссис Бантинг, дала самое обстоятельное описание Мстителя – им, по ее мнению, был человек, которого она слегка задела, идя по улице.
Эти две женщины уже несчетное множество раз отвечали на вопросы не только полиции, но и репортеров всех без исключения лондонских газет. Именно на их показаниях – к сожалению, существенно расходившихся между собой, – основывалось официальное описание Мстителя, согласно которому он был красивым молодым человеком лет двадцати восьми, респектабельным на вид, и нес сверток в газете. Что касается третьей женщины, то это, несомненно, была приятельница жертвы.
Миссис Бантинг отвела взгляд от свидетелей и сосредоточила его на другом непривычном зрелище. На самом видном месте, между местом коронера и проходом в деревянном барьере, огораживающем места для публики, находился длинный заляпанный чернилами стол. Вначале за ним сидели только три человека, усердно делавших наброски, теперь же все места были заняты мужчинами с усталыми умными лицами. Перед каждым из сидевших находился либо блокнот, либо листы бумаги.
– Это репортеры, – шепнул приятель миссис Бантинг. – Они всегда приходят в последнюю минуту, но и уходят последними. На обычных заседаниях их бывает двое, может быть, трое, но сейчас каждая газета в королевстве стремится иметь репортера за этим столом.
Со значительным видом он посмотрел вниз, туда, где находились члены жюри.
– А теперь дайте подумать, что я могу для вас сделать… – И он подал знак помощнику коронера: – Не могли бы вы поместить эту леди туда, в свободный уголок? Она состоит в родстве с родными покойной, но не желает… – Он шепнул несколько слов собеседнику на ухо, тот одобрительно кивнул и не без любопытства оглядел миссис Бантинг.
– Я посажу ее вот туда, – проговорил он вполголоса. – Сегодня там никого не будет. Видите ли, нынче свидетелей только семь, а иной раз их бывает гораздо больше.
И он любезно подвел миссис Бантинг к пустой скамье напротив той, на которой сидели и у которой стояли, переминаясь в нетерпеливом ожидании сыграть свою роль, указанные семеро свидетелей.
На секунду все присутствующие обратили на миссис Бантинг любопытные взгляды, но вскоре, поняв, что она не имеет к следствию никакого отношения, забыли о ней. Им стало ясно, что она обычный зритель, просто ей повезло больше прочих, потому что у нее есть «знакомые в суде», благодаря которым она имеет возможность сидеть, в то время как остальные толпятся стоя.
Однако она недолго оставалась в одиночестве. Очень скоро в зал вошли те самые солидные джентльмены, которые беседовали внизу, и их провели к ее скамье. Двое или трое из их компании, в том числе и прославленный литератор, чье хорошо знакомое лицо показалось ей почти что родным, уселись за стол прессы.
– Коронер, джентльмены.
Присяжные, шаркая ногами, встали и снова сели; среди зрителей внезапно воцарилась тишина. То, что произошло затем, впервые напомнило миссис Бантинг прежнее заседание, в неофициальной обстановке маленькой провинциальной гостиницы.
Вначале раздался призыв «слушайте! слушайте!», который по традиции обращают к присяжным и прочим участникам дела о смерти – внезапной, загадочной, ужасной – одного из наших ближних.
Присяжные (их было четырнадцать) еще раз встали. Вскинув руки, они торжественным речитативом произнесли необычные, странные для слуха слова присяги. Коронер и его помощники обменялись несколькими не входящими в официальную процедуру фразами.
Да, все было в порядке. Жюри осмотрело тела – то есть тело, быстро поправил себя помощник, поскольку формально следственное заседание касалось только одного из убийств. Потом, среди полной тишины, начал говорить коронер – джентльмен смышленый на вид, но, как показалось миссис Бантинг, слишком молодой для такой ответственной должности и такого серьезного случая. Он изложил краткую историю преступлений страшного и загадочного Мстителя.
Коронер говорил очень ясно, все более воодушевляясь по ходу речи. Он рассказал, что присутствовал на следственном заседании по делу о смерти одной из прежних жертв Мстителя. «Мною двигало исключительно профессиональное любопытство, – вставил он между прочим, – меньше всего я думал о том, что дело еще одной пострадавшей будет рассматриваться в моем суде». Он говорил и говорил, хотя, в сущности, мало что мог сказать, и к тому же это малое было прекрасно известно всем без исключения присутствующим.
Миссис Бантинг услышала, как один из пожилых джентльменов, ее соседей, шепнул другому: «Переливает из пустого в порожнее. Видно, время некуда девать!» А тот отозвался так тихо, что она едва различила слова: «Ну да. Но он хороший парень… я знал его отца; вместе учились в школе. Серьезно подходит к работе… во всяком случае, сегодня».