— Дорогой Брюс, — отечески обронил лорд Треллер, — не в наши лета гоняться с клюшкой за юрким мячиком. Это вам, молодым, не крюк сто ярдов в гололёд по Темзе, а для нас подошёл бы неспешный крокет на свежем воздухе, который нам вообще-то без надобности, — и почтенный Бенджамин уронил челюсть на расшитый золотым позументом мундир, изображая покровительственную улыбку.
— Брюс, помоги, — послышалось со стороны старого шельмеца, — мне одному не справиться.
Милорд немедля откликнулся на призыв адвоката, и они вдвоём легко приладили синюю конечность служителя Фемиды на старое место.
— Вот и ладненько, — довольно процедил Броня Жилетт, пошевеливая слизкими пальцами оторванной было руки, — вот и славненько, всё на месте. Чья там очередь тасовать колоду?
Партнёры ничего не успели ответить старому семиту, как в их тесный круг вклинилась, шурша остатками бархата на кринолине, величественная леди Баба, первая куртизанка по ту и эту сторону Ла-Манша.
— Джентльмены, — высоким, на пределе дребезжания голосом, всполошила окрестности придворная дама, — вас приглашают Рыцари Печального образа в свой склеп на тайный сход за Круглым столом.
Господа тут же побросали карты, не смея ослушаться зова старожил и законников древнего погоста. Но, уже следуя за древней дамой, определённо знали, что подобное приглашение к старейшинам замогильного мира ничего хорошего не сулило. Так, собственно, и оказалось. Едва войдя под тяжёлые своды совещательных покоев, увитые гроздьями плесени и окаменевшей паутины, друзья предстали пред троицей самого печального облика. Настоль печального, что своим видом давно уже не пугали верхнего наземного жителя, случайно попадаясь живому на глаза. Кожа да кости и то не в полном наборе. И хоть время сделало своё чёрное дело с бренными останками рыцарей, исказив их до неприличия, но отнять власть над нижним миром так и не смогло.
— Нетленные господа мои, — прошелестел слабым дуновением ветра голос из-под капюшона председателя высокого собрания сэра Бертрана, кучно расположившегося во главе стола. — Джентльмены, мы должны сообщить вам весьма приятнейшее известие. Не спешите с благодарностями, но именно вам выпала честь представлять захоронения нашего графства на предстоящем саммите G666, который состоится в ледяных пещерах архипелага Земли Франца-Иосифа буквально на днях. Прения пройдут по животрепещущей для многих теме: «Суицид, как разрешение всех проблем. Виды добровольного оставления верхнего мира». Надеемся на ваши взвешенные выступления на этом международном форуме. Я прав, милорд Брус?
— Почему опять мы? — не дав ответить специалисту удавки, поспешил с вопросом лорд Бенджамин.
— А потому, — отчеканил, как казалось ему, а на самом деле едва проскрежетал председатель, — потому, что вы вечно пребываете в праздности и лени верхних, манкируя условностями сути нижних, — и окончил свою длинную речь известным заклинанием:- Сказано: не воздевай голову, ибо только внизу истинная жизнь, а пребывание на светлой стороне лишь подготовка к вечному блаженству потустороннего бытия!
А на это, действительно, крыть было нечем, ибо за весёлой троицей водились многие грешки. Например, они редко выходили за оградку обитания, чтобы пугать до смерти одиноких путников или одним своим видом сбивать с пути целые экипажи, будь хоть на конной, хоть на механической тяге. Напрочь пренебрегали обязанностями гидов по ознакомлению новичков с распорядком кладбищенской жизни и представления вновь прибывших ближайшим соседям. Не участвовали в общих шабашах во дни поминовения усопших. А главное — волочились за дамами полусвета, не пренебрегая стряпухами и поломойками. Хотя сей факт не приносил видимых последствий в виде наследного потомства, но крайне не приветствовался местным обществом по причине болезненного напоминания о прежнем разгуле. Поэтому этих разгильдяев загробного мира частенько отправляли на практически не значимые, но престижные, с точки зрения местного контингента, встречи по тёмным интересам. Будь то съезды ухоженных захоронений, конгрессы почивших в бозе или пленэры врачебных ошибок. Да, собственно говоря, это была просто дань прежнему существованию в розовом теле. Поэтому, помитинговав ради приличия и собственной значимости вокруг Круглого Стола, троица удалилась к прежнему могильному холмику и утешилась покером. Доклад и вовсе решили не готовить, так как у милорда Бруса были ещё достаточно свежи воспоминания из собственной практики безвременного ухода. Оставалось дождаться полнолуния, чтобы вслед за серебристым лучом ночного светила переместиться в требуемую точку земной поверхности. Вскорости такое перемещение свершилось безо всяких преград и потрясений, столь свойственных теплокровным путешественникам со светлой стороны планеты.
Ни к чему не обязывающая встреча в верхах проходила буднично и нудно, как и всякое мероприятие показной бурной деятельности. Как всегда сказалась дурная наследственность прежнего существования. К единому взгляду на суицид делегаты так и не пришли, что, собственно, предполагалось с самого начала. Так, Западные практики привычно грозили немедленным планетарным суицидом всего и всех, тогда как Восточные мудрецы советовали не спешить с выбором верёвки либо яда, а пустить всё на самотёк к известному неминуемому концу. Поэтому к исходу второго дня прений умный адвокат Броня Жилетт предложил пропустить ночное заседание и просто пройтись по кулуарам в поисках сомнительных развлечений.
— Друзья, — разумно заметил он, — я давно отказался понимать смысл рассуждений уже усопших об освежающем понятии смерти, как таковой. Не пойму эти биологически чуждые для нашей среды обитания веяния.
— Да-а, — одобрительно протянул и лорд Бенджамин, — не можем мы избавиться от вредных привычек поверхностного существования. Пройдёмся в поисках дам полусвета и пустимся кто во что горазд, согласно статуса и время захоронения, — и он молодцевато поправил выпавший было глаз и встал во главе разгульного отряда.
Под занавес саммита слово было представлено милорду Брюсу. Эта блистательная речь многократно прерывалась скрипом и шелестом аплодисментов, ибо его светлость не рассуждал высоколобо о жизни после смерти, а публично поведал историю своей земной любви, которую закончил в пеньковой петле на радость сопернику. На этом высоком собрании была принята резолюция о подталкивании влюблённых с поверхности к самоликвидации во славу вечной верности и любви за гранью смерти. После принятия различных меморандумов и нот протеста ко всему живому, стараниями недавно усопших, но ещё активных членов, был организован фуршет из скудных яств вприглядку и общее фотографирование делегатов на фоне скандинавских фиордов. По общему признанию, это и был самый дохлый номер из всей программы, так как никто из присутствующих не оставлял следа ни на дагерротипах, ни на плёнке, ни даже на цифровом носителе. Вечер, по мнению организаторов, удался на славу, не смотря на то, что вкушать пищу никто давно уже не мог, хотя нефтяной дистиллят для размягчения суставов и мозговой субстанции ещё кое-кто пытался осилить. Основная же масса присутствующих балдела от хорошей киянки по темечку или голым черепом о пустой гроб. Но в основном вся потусторонняя рать избегала внешнего воздействия, находясь и так в постоянном сомнамбулическом трансе.
Прощальный вечер на полях Европейского планового саммита G666 завершился скучными обещаниями сотрудничества в сфере общих интересов покойного мира. Передовая общественность Европейских погостов начала ожидать восхода луны, чтобы покинуть столь притягательную для многих Землю Франца-Иосифа до следующего всеобщего шабаша избранных.
— Вот и ещё одно бесполезное мероприятие провели, — сказал со стоном, похожий на викинга субъект, битый час околачивающийся возле англосаксов.
— А вы возжелали бы безумных хороводов, как на Лысой горе в День Всемирного Мартовского Праздника Ведьм? — без труда осклабился лорд Треллер вослед своей же шутке.
— Отнюдь! — отозвался швед. — Наоборот, я скорблю о сокращении теперешней программы. Ведь я так усиленно готовил экскурс в замок Драгехольд! Даже приоделся по случаю, хотя, по сути, являюсь простым толерантным демократом либерального толка, — и он вновь выдавил стон из недр солдатской амуниции.
— Кто же сорвал культурную программу? — воспрянул милорд Брус, охотник до развлечений и переспросил по-дружески:- С кем имею честь общаться?
— Херр Арне, викинг фиорда Скерри, — не замедлил представиться новый знакомый, сняв с головы кожаный шлем и ударив мечом о треснувший в трёх местах деревянный щит. — Воспрепятствовал завлекательному путешествию сам король КристианV. Как бывший владелец замка, он посчитал неудобным проведение развлекательной программы в канун столетия внебрачной дочери Сигги, замурованной в южной стене замка по его же приказу.
— Да, — подал голос и адвокат, — невозможно представить на сколь мрачными, но и поучительными, были времена всего пару-тройку сотен лет назад.
— И не говорите! — поддержал беседу викинг. — Утбурд Сигги, по международной классификации — безутешный призрак. Бедняжка до сей поры скитается по подземельям родового замка, проклиная родителя и палачей и не находя себе места ни на земле, ни на небе.
— Печальная, но для кого-то и завидная участь неприкаянной души, — всплеснул синими руками лорд Бенджамин и представился.
Когда назвался и адвокат, швед по такому случаю предложил заложить за воротник. Это пришлось как нельзя кстати, ибо в столь холодных широтах шейные позвонки отказывались функционировать, намертво примерзая друг к другу. Заложили по фунту моржового жира, восстановив круговое вращение черепов, и продолжили беседу.
— Так вот, господа, — окрепшим голосом докладывал херр Арне, — Цель нашего экскурса была не только в посещении замка Драгехольм, скорбной юдоли Сигги, но и в ниспровержении молодой юфроу с платформы вековой мести всем живущим сверху за причинённые ей когда-то страдания. Бедная Сигги одна из последних привидений в здешних краях, не признающая наших либеральных взглядов на все миры и вступающая в конфронтацию с любым случайным представителем верхних слоёв мироздания, будь то простой путешественник или древний историк, дышащий на ладан. Я понятно излагаю, господа?