Я очень устала.
– Я люблю вас, – говорю я.
Правда впервые слетает с моих губ с тех пор, как нахожусь в этом богом забытом доме.
– Я так вас люблю.
По очереди целую их обоих. Замечаю трещины в головах. Помимо трещины в голове, у моей мамы также есть глубокие порезы на ноге. Почему?
Что он сделал?
Я закрыла глаза. Оставь это место. Перенесись куда-то, где все было в порядке. С мамой и папой.
Нет. Не сдавайся. Ты так близко. Ключи в замке зажигания. Свобода. Я поворачиваю ключ. Ничего. Блядь! Опять ничего. Я поворачиваю ключ еще раз, и еще один приступ разочарования вонзается в меня.
Ничего. Он мертв. Все мертво.
– Пожалуйста, заводись! – умоляю я.
Ничего. Забудь о машине.
Беги! Не обращай внимания на лодыжку. Тебе не нужна машина. Не сдавайся. Только не сейчас. Просто открой дверь гаража и беги...
Кирпичи.
Я была так поглощена машиной и родителями, что не заметила, что вход в гараж был полностью заложен кирпичами. Все опечатано. Все. Спасения нет.
Нахуй! Должен быть выход. Он не победит. Не сдавайся. Я вылезаю из машины и карабкаюсь к замурованному входу. Я начинаю пинать их здоровой ногой, нo они не поддаются. Ударь их посильнее. Ничего.
Сильнее.
Ничего.
Найди что-нибудь в комнате. Здесь должно быть что-то, что я могу использовать. Что-нибудь. Что-либо.
Я отчаянно шатаюсь по комнате, спотыкаясь о незнакомцев, которые смотрят мертвыми глазами, и роюсь на полках и во множестве холодильников. Нет ничего. Никаких тяжелых инструментов.
Ничего острого.
Он все продумал.
Я нахожу только кусочки мяса и кадки с маслом, вместе с другими скоропортящимися продуктами в холодильнике - ничего, что я могла бы использовать. Здесь ничего нет.
Здесь ничего нет.
Они могут в доме. Выйди из гаража, продолжай искать. Не сдавайся. Ты же зашла так далеко!
Я не дам ему победить.
Выхожу из гаража и запираю за собой дверь.
Я больше никогда туда не зайду.
Я больше не могу. Меня тошнит – то ли от голода, то ли от ощущения, что я здесь застряла. Я осмотрела весь нижний этаж дома. Я не могу найти ничего, чем можно было бы разбить кирпичи, и моя лодыжка ужасно болит.
Теперь наверх. Следующая комната по списку. Его комната. Стоя в дверях главной спальни, я изо всех сил пытаюсь переступить порог. Я веду себя глупо. Я знаю, что он не может сейчас причинить мне боль – он лежит на кровати, неподвижный. Я не могу сказать, мертв он или без сознания.
Просто зайди туда. Продолжай искать. Он не причинит тебе вреда. Он не может.
А если он притворяется? Что, если я войду в комнату, и он вдруг оживет, как типичный "плохой парень" из плохо написанного голливудского фильма; такой плохой парень, который нападает на жертву из тени, несмотря на то, что ранее его подожгли и выстрелили в голову.
Не будь глупой.
Он не придет за тобой. Только посмотри на одеяло. Матрас пропитался темно-красной кровью. Я переступила через дверной проем. Он не двигается.
Его неподвижность – хороший знак, побуждающий мою вторую ногу переступить порог. При этом я не спускаю с него глаз.
Проверь, дышит ли он. По крайней мере, если я проверю, то буду знать наверняка.
– Питер?
Тупая. Он не двигается. Он не собирается отвечать.
– Питер?
Я приближаюсь к нему на несколько "хроманий" и протягиваю руку, которая неудержимо дрожит. Почему я так напугана? Он неподвижен.
– Питер?
Я достаточно близко, чтобы прикоснуться к нему, но я этого не делаю. Я не осмеливаюсь. Вместо этого я сдергиваю простыню настолько, насколько могу, и набрасываю его на его тело. С глаз долой, из сердца вон.
Я отхожу от него на шаг; что-то мягкое под ногами. Я уже знаю, что это такое. Не смотри на это. Просто пни это под кровать. С глаз долой, из сердца вон.
С глаз долой, из сердца вон, гораздо легче сказать, чем сделать, и я изо всех сил пытаюсь перестать бросать нервный взгляд в его сторону, когда осматриваю комнату – взгляд вокруг, который оказывается бесплодным. Ничего, что можно было использовать. Все остальное прикручено к полу.
Черт.
Я поворачиваюсь и выхожу из комнаты – я ухожу от него. Он не двигался. Когда я бросаю последний взгляд на его тело, прежде чем закрыть за ним дверь, я не могу не чувствовать жалость к нему. Это странно и трудно объяснить.
Он убил моих родителей. Почему мне его жаль? Нахуй его. Я закрываю дверь и иду в следующую комнату. Я игнорирую ванную. Я былa там достаточно раз, чтобы знать, что там нет ничего, что я могла бы использовать. То же самое и с моей спальней – я знаю, что там, и знаю, что там тоже ничего нет.
Осталась только одна комната, и она скрыта за запертой дверью. Я достаю ключи из нижнего белья и снова начинаю пробовать их в замке, один за другим, пока не натыкаюсь на нужный: большой серебряный ключ.
Дверь распахивается в комнату, в которой есть несколько мониторов, показывающих другие комнаты дома. Рядом с последним монитором справа находится компьютер. Черт возьми, спасибо! Отправить электронное письмо кому-нибудь. Кому угодно. Я бросаюсь к сиденью перед экраном компьютера так быстро, как только могу, и щелкаю выключателем на экране, который тоже не теряет времени и спрашивает у меня пароль.
Пароль? Он все предусмотрел.
Думай. Любовь? Вечность? Вместе?
Один два три четыре? Ни один из них не работает. Питер? Ванесса? Питер и Ванесса? Ванесса и Питер? Неверно. Блядь. Я должна была больше с ним разговаривать. Я должен была попытаться залезть ему в голову. У меня было бы больше шансов найти правильную комбинацию букв, правильное слово, чтобы получить свободу, которую не дали мне настоящие ключи.
Что еще он говорил мне? Он просто хотел, чтобы мы были... Только мы вдвоем?
Эта фраза не открывает доступ к его компьютеру. Он также говорил о своей...
Мать? Опять же, пароль отклонен. Он сказал, что его мать была... Шлюхой? Опять ничего. Я в отчаянии бью по клавиатуре, и мое "нажатие" случайно вводит случайную серию букв. Я сомневаюсь, что это сработает, но я все равно нажимаю "ввод".
В доступе отказано. Ничего удивительного. Сегодня письма не отправить. Я проверяю системный блок, и он не прикручен к полу. Мониторы, как для видеонаблюдения, так и для самого компьютера тоже не прикручены. Он, очевидно, думал, что нет необходимости прикручивать их, так как они были в комнате, в которую я не должна была входить. Если я буду бросать их достаточно сильно в кирпичи, возможно, кирпичи немного ослабнут? Даже если они немного ослабнут, этого может быть достаточно, чтобы помочь мне прорваться несколькими меткими ударами.
Cтоит попробовать, но я не хочу использовать компьютер. Может мне удастся подобрать пароль? Может быть, он очнется и расскажет мне? В его нынешнем состоянии, я уверена, он захочет, чтобы я помогла ему.
Я смотрю на монитор, показывающий его спальню. Он не двигается. Больше никогда не будет. Часть меня чувствует облегчение. Часть меня чувствует себя еще более изолированной, чем раньше.
Слеза течет из моего глаза. Я вытираю ее. Не будь такой тупой. Он убил маму и папу. Я выдергиваю штекер из мониторов видеонаблюдения. Теперь мне просто нужно спустить их по лестнице.
Я бы выглядела глупо, если бы кто-то смотрел, как я спускаюсь по лестнице, неся по одному монитору за раз. Обхватив одной рукой экран, другой рукой опираясь на стену, осторожно прыгая вниз по лестнице, шаг за шагом.
Я хотелa, чтобы кто-нибудь это увидел, как глупо я выгляжу. Посмеявшись, этот "кто-нибудь" смог бы увести меня отсюда.
Я стою у заложенной кирпичами стены входной двери, рядом со мной выстроились мониторы. Я надеюсь, что они смогут нанести достаточно урона. Даже если они не сломают стену, может, кто-нибудь из прохожих услышит грохот и придет разбираться?
Где этот дом? Интересно, есть ли вообще люди поблизости? Забудь об этом. Сконцентрируйся на поставленной задаче.
Я берусь за первый монитор и изо всех сил пытаюсь поднять его над головой. Я шатаюсь на ногах, но, по крайней мере, мне удалось перекинуть через голову. Погоди. Прицелься...
Бросай!
Я бросаю монитор изо всех сил, и он разбивается о стену.
Стена: один. Монитор: ноль.
Блядь. Это еще не конец. Осталось семь мониторов. Я беру следующий монитор и продолжаю тот же процесс, полагая, что чем быстрее я это сделаю, тем больше повреждений будет нанесено стене. Второй монитор падает на пол и присоединяется к обломкам первого.
Продолжай.
Третий монитор присоединяется к первому и второму, его осколки разбросаны по квартире.
Учитывая то, как легко разбиваются мониторы, я рада, что не скатилa их вниз по лестнице, как планировала изначально.
Я проверяю стену. Он проделал хорошую работу или зацементировал кирпичи на месте, так как следов почти не осталось. Может, следующему монитору повезет больше?
Бах!
Очевидно, нет!
Осколки мешают мне, поэтому я пинаю их, освобождая себе путь, прежде чем перейти к следующему. Тот же процесс; поднять вверх над головой, наклон назад и бросок в стену. Я, должно быть, сделалa это сильнее, чем раньше, так как столкновение было намного более сильным, чем другие, и часть стекла ударила меня в лицо, порезав щеку. Это порез, который жалит, как порез бумаги.
Пофиг.
На кирпичах до сих пор нет ни следа, и последние мониторы тоже не оказывают никакого влияния. Я опускаюсь на колени. Нет ничего другого, что я моглa бы использовать. Я устаю и физически, и морально. Я даже плакать не могу.
Я пытаюсь из последних сил ударить по стенам голыми руками. Каждое попадание открытой ладонью резко жалило. Пожалуйста. Пожалуйста...
Ничего.
Я понимаю, что никуда не спешу, и кричу изо всех сил - крик, который эхом разносится по всему безжизненному дому, крик, который никто не слышит.