Игнорируй его. Это не он, черт возьми!
Сегодня я не могу так быстро сдаться.
Сегодня?
Это еще сегодня?
Дни сливаются друг с другом. Я уже не знаю время и даже не могу сказать, день сейчас или вечер...
Даже компьютер в другой комнате с застрявшим на экране окном для ввода пароля, не дает никаких подсказок ни о времени суток, ни даже о том, какой сегодня день. Бессмысленно тратить минуты, а может и часы, на попытки вычислить введите комбинацию пароля. Если бы его мозг мог додуматься сделать это со мной, одному богу известно, что бы он придумал использовать в качестве пароля. В любом случае, какое бы время суток ни было, сегодня я не могу так легко сдаться. Я не могу поддаться своей усталости. Мне нужно продолжать работать над поиском выхода.
Я начну с того, что встану, не обращая внимания на боль, которую чувствую, а затем хорошенько осмотрю дом. Даже гараж. Ищи все, что может помочь сбежать. Только тогда, когда я полностью уверенна, что выхода нет... только тогда я вернусь к кирпичам.
Не забудь что-нибудь поесть. Тебе нужны силы.
Блядь.
Опять ты.
Я сбрасываю ноги с кровати, холодный воздух убивает остатки усталости, которые затуманивают мой рассудок. Медленно ставлю ноги на пол: боль пронзает ногу, мгновенно пронизывая все остальное тело.
Каждый день, когда я просыпаюсь, я надеюсь, что моя лодыжка будет чувствовать себя лучше.
Каждый день меня ожидает все больше разочарований. Может нерв в ноге поврежден?
Когда я ковыляю из комнаты для гостей на лестничную площадку, мое сердце колотится от страха. Почему? В этом доме больше нечего бояться; он мертв и больше никого нет.
Я просто чувствую себя неловко.
Наверное, это хорошо. Я не хочу, чтобы этот дом стал мне родным. Глупо!
Это никогда не будет похоже на дом. Это навсегда останется тюрьмой.
Я бы хотела, чтобы по всему дому были перила. Это здорово помогло бы мне.
Я подбираюсь к ступенькам. Я знаю, что наверху нет выхода. Только замурованные окна и недосягаемый люк на чердак. Даже если бы я взяла стул наверху, я все равно не смогла бы дотянуться до люка на чердаке. Кроме того, вряд ли будет аварийный выход через крышу.
Дверь главной спальни.
Открыта.
Я могла бы поклясться, что закрыла ее.
Я натыкаюсь на неe и быстро заглядываю внутрь. Ничего не изменилось. Ничего не сдвинулось. Он все еще там.
Я могла бы поклясться, что закрыла эту чертову дверь. Должно быть, распахнулась ночью.
Он умер.
Часть меня желает, чтобы он просто внезапно сел; он мог бы умолять меня вызвать ему скорую помощь. Умолял меня помочь.
Выпустил бы меня отсюда.
Я захлопываю дверь.
Не оставляй меня.
Пошел ты.
Небольшая волна удовлетворения прокатывается по моему телу, когда я представляю, как он горит в аду.
Мы снова будем вместе. Здесь есть место и для тебя. Убийца.
Нет. Я не попаду в ад за его убийство. Это было бы несправедливо.
Я сделала то, что должна.
Убийство есть убийство.
Иди нахуй!
Его смех эхом отдается в моей голове.
Я поворачиваюсь к лестнице и нерешительно пробираюсь наверх. Одна рука на стене... одна рука на перилах; чтобы моя нога не касалась ступенек. Чтобы снова не чувствовать боль. Если только не наступит момент, когда мое тело привыкнет к боли и заблокирует ее по собственному желанию.
Стоит попробовать.
Я осторожно ставлю ногу на первую ступеньку – и мгновенно боль снова пронзает мое тело.
К черту.
Используй стену и перила. Зачем усложнять себе жизнь?
Его смех снова эхом отдается в моей голове. Я крепко закрываю глаза, как будто это помогает вычеркнуть его из моих мыслей. Смех прекращается. Глаза открыты.
Я все еще здесь.
Нет, ты не...
Камера видеонаблюдения:
Ванесса хромает вниз по лестнице: вне поля зрения камеры. Дверь главной спальни снова медленно открывается.
Камера видеонаблюдения в коридоре:
Выражение решимости на ее очень сосредоточенном лице. Ни разу ее нога не касается пола, пока она не достигает самого низа, и даже тогда она приземляется чрезвычайно осторожно.
Даже на зернистых кадрах с камер видеонаблюдения видно, что она вздрагивает от боли.
Она останавливается у двери столовой. Еще одна короткая пауза, прежде чем она исчезает из поля зрения.
Камера видеонаблюдения столовой:
Становится очевидным, что все комнаты запечатаны, и эта комната ничем не отличается. Ванесса не задерживается и снова уходит. На ее лице отчетливо видна неудовлетворенность ситуацией.
Камера видеонаблюдения на кухне:
фиксирует Ванессу, стоящую в центре комнаты. Она глядит на дверь в гараж. Единственная часть дома, которую она тщательно не исследовала. Единственная часть комнаты, которую она не посетила дважды. С тех пор, как обнаружила своих маму и папу.
Она медленно приближается к двери, явно не желая заходить внутрь. Ее рука нервно тянется к ручке. Она знает, что должна быть уверена, что внутри нет выхода.
Ты можешь сделать это, девочка. Просто быстрый взгляд. Просто будь уверенна...
Отпирая дверь ключом, моя рука касается холодного металла дверной ручки и медленно тянет вниз, мое подсознание как будто отчаянно ищет предлог, чтобы не открывать дверь. Поздно. Щелчок дверной защелки позволяет открыть дверь.
Я пообещала себе, что больше никогда не вернусь в гараж.
Я обещала.
Но выбора нет. Раньше, когда я туда заглядывала, я могла что-то упустить. Что-то, что могло бы избавить меня от этого кошмара.
Нет. Там нет выхода. Ты только сделаешь себе хуже. Почему бы тебе не вернуться ко мне в постель? Мы можем пообниматься, поболтать... как следует узнать друг друга. Начать снова. Новое начало для нас...
Пошел ты.
Я открываю дверь и захожу внутрь, дверь захлопывается за мной.
В гараже холодно.
Единственная холодная часть богом забытого здания. Во всяком случае, в остальной части дома слишком жарко. Отопление работало намного сильнее, чем нужно, и воздух совсем не поступал из запечатанных окон.
Часть меня задается вопросом, смогу ли я задохнуться в главном доме?
Если бы не зловоние, наполняющее мои ноздри, я бы сделала несколько глубоких вдохов.
Не думай об этом.
Никакого запаха нет.
Все нормально.
Твои мама и папа уже не такие свежие, как раньше.
Да пошел ты!
Я смотрю в сторону и замечаю аккуратно сложенные баллончики с освежителем воздуха.
Я хватаюсь за первый, до которого могу дотянуться, и распыляю достаточное количество в комнату, пока ковыляю до середины комнаты, изо всех сил пытаясь не обращать внимания на машину мамы и папы. Она занимает значительную часть гаража, поэтому ее трудно полностью игнорировать...
Я кашляю.
Возможно, слишком много освежителя воздуха.
Я не знаю, почему я вообще здесь. Беглый взгляд показывает, что здесь нет ничего, что я могла бы использовать, и уж точно нет выхода. Все замуровано... запечатано.
Лишь бы машина могла ехать. Я могла бы просто проехать прямо через стену. Из стены в свободу, к которой я так стремлюсь.
Машина...
Я только сейчас поняла, что смотрю на нее. На багажник, на ботинок... на тела... Он отнял у меня мою свободу, но хуже того...
– Мама? Папа?
Я не знаю, почему я зову их. Они не ответят.
Могли бы. Я же могу.
Пошел ты. Ты не настоящий. Ты не настоящий. Ты не настоящий...
И, тем не менее, я здесь. И они тоже.
Я едва заметила, что иду к задней части машины; никакой боли в лодыжке, впервые с тех пор, как он... с тех пор, как он...
У меня не было выбора.
Я еще раз заглядываю в багажник машины.
Мама.
Папа.
Я вас люблю.
Хотела бы я просто залезть с ними в багажник. Заползти между ними двумя и прижаться к ним, пока вечный сон не овладеет моим усталым телом.
Нет.
Не сдавайся.
Убирайся. Закрой дверь. Закрой. Выбрось ключ. Здесь нет ничего полезного. Даже продукты в холодильниках... испорчены соседством с человеческой плотью.
Гниющей человеческой плотью.
Я ничего не смогу отсюда. Как бы не я голодала.
Я поворачиваюсь спиной к машине и выхожу из гаража так быстро, как позволяет мне моя слабая лодыжка. Оказавшись на кухне, я закрываю дверь и запираю ее.
Выбрось ключ!
Как я могу что-то выбросить, если бросить некуда? Ключ навсегда здесь, как и я. Что-то я сомневаюсь, что заточение ключа побеспокоит его так же сильно, как мое собственное...
По крайней мере, теперь я знаю, что нет другого выхода, кроме как продолжать работать над кирпичами. Продолжайте соскабливать, пока...
У тебя никогда не получится, бессмысленно даже пытаться...
Почему я?
Почему я?!
Я ковыляю через кухню, по коридору, вверх по лестнице, через лестничную площадку... в его комнату...
Почему я?
Питер не сидит на постели. Питер со мной не разговаривает.
Потому что я тебя люблю.
– Ты даже не знаешь меня. Почему я?
Я люблю тебя
– Ты даже меня не знаешь!
Ты работаешь в банке. Ты добираешься туда к 8:15 каждый день, хотя тебе не нужно быть там раньше, чем за пятнадцать минут до начала, то есть в 9 утра. Банк закрывается в пять, и ты всегда уходишь одной из последних вместе с менеджером. По тому, как вы двое прощаетесь, я подумал, что между вами что-то происходит...
– Ты ничего этого не знал. Ты знаешь это только потому, что я это знаю. Ты не настоящий. Ты в моей голове.
Я реален. Мы разговариваем...
Нет.
Он ненастоящий, как и этот разговор. Выйди из комнаты, Ванесса. Оставь его. Я закрываю глаза и выхожу из комнаты.
Подожди.
Я остановилась
Посмотри на меня.
Я открываю глаза и смотрю на него.