Мы обошли вокруг деревьев. Вскоре животное, которое мы разыскивали, показалось в нескольких шагах от нас. В нем было полтора фута в длину; туловище, выгнутое дугой, утолщалось к хвосту. Серая необычайно грубая шерсть беспорядочно торчала во все стороны. Голова по сравнению с туловищем была чрезвычайно мала; лапы – короткие, сильные, с острыми длинными когтями. Казалось, что это не живое существо, а кочка, поросшая сухой травой.
Животное заметило нас и попыталось спрятаться в кусты, но, по природе медлительное, оно не побежало, а медленно поползло. Я подбежал к собакам, чтобы удержать их, но опоздал. Псы залились лаем и бросились на странного зверя, который, вобрав в себя голову, угрожающе замахал хвостом.
Только сейчас мы увидели, что животное покрыто не шерстью, а иглами. Генри громко закричал:
– Дикобраз! Дикобраз!53
Собаки, на свое несчастье, не были знакомы с повадками дикобраза. Они отступили, жалобно заскулив и шире, чем обычно, раскрыв пасти. Ноздри их и морды были до крови исколоты иглами дикобраза, и несколько штук их застряли в зеве собак.
Тем временем дикобраз подполз к дереву и уже собирался взлезть наверх, как Куджо, мстя за обиду, нанесенную его любимцам, сорвался с места и убил животное своей дубиной.
Генри, ставший осторожнее после истории с вонючкой, не проявил чрезмерной храбрости.
Было еще одно обстоятельство, охлаждавшее его охотничий пыл: он слыхал, будто дикобразы бросают в своих врагов иглы, орудуя ими как стрелами. Франк спросил, есть ли доля правды в этих россказнях.
– Нет, это басня, подхваченная невежественными людьми. Дикобраз не только не разбрасывает игол, но их даже трудно вырвать у него. Неудивительно, что собаки занозили пасти: они пожелали вонзить зубы в игольчатый щит дикобраза. Дикобраз действительно опасен, потому что его иглы очень тверды и крепки; это травоядное нередко убивает своих врагов, не сделав ни одного лишнего движения. Я не раз находил в лесу кугуаров, погибших в борьбе с дикобразом. Даже рыси, волки и собаки не могут с ним справиться.
Я сообщил детям все, что знал о дикобразе; но через некоторое время Генри и я, будучи свидетелями одной сцены, убедились, что дикобраз, несмотря на свое игольчатое вооружение, имеет сильных врагов, которые смело на него нападают. Хотя событие это произошло через несколько месяцев после рыбной ловли, я расскажу о нем сейчас, потому что так пришлось к слову.
Глава XXXI. Сражение дикобраза с куницей
Дело было в середине зимы. Стоял легкий мороз. Накануне выпал снег и запорошил землю. В такую погоду охотник выслеживает дичь по следам, отпечатавшимся на снегу. Это навело нас на мысль об охоте.
Генри и я заметили следы двух лосей, проходивших ночью мимо нашего жилища. След вел вдоль озера. Мы пошли левым берегом ручья. Собаки были с нами, но мы держали их на привязи, чтобы они не спугнули дичи: ведь ни Кастор, ни Поллукс не были выдрессированы для охоты.
На расстоянии одного километра от дома лоси перешли через ручей. Мы хотели переправиться по льду, но внезапно наше внимание было привлечено странными следами, выводившими в лес. Мы не верили собственным глазам: здесь ступал человек! На снегу мы явственно увидали отпечаток детской ступни.
Вы понимаете, как мы удивились. След был длиной в пять дюймов; очевидно, проходил босоногий ребенок лет пяти-шести. Опустившись на колени, мы изучали отпечаток. Нет, не один ребенок, а двое, должно быть, ровесники или близнецы. Значит, в долине живут люди. Неужели индейцы?
Мы позабыли про охоту. Заинтригованные детскими следами, мы двинулись к лесу. Вскоре мы вышли на лесную прогалину, где снежный покров был глубже и чище. На девственной белизне снега следы отпечатались еще отчетливее.
Я различил пятку, подъем, расширение около пальцев и даже пальцы; но тут представилась мне новая головоломка: оказалось, что на некоторых следах отпечаталось пять пальцев, а на других только четыре. Внимательно рассмотрев следы пальцев, я увидал, что каждый из них снабжен длинным когтем, оставившим только легкую полоску на снегу. Раз длинный коготь не дал явственного отпечатка, значит, ноги поросли шерстью. Итак, мы ошиблись: здесь пробирался не ребенок, а какое-то животное.
Мы расхохотались. Обратно мы, однако, не повернули – нам было любопытно, какое животное причинило нам столько хлопот.
Долго искать не пришлось; пройдя сотню шагов, мы очутились перед зарослями молодого хлопчатника – стволы были обглоданы дикобразом.
Тайна разъяснилась. Я вспомнил, что дикобраз принадлежит к стопоходящим. На задних лапах у него пять пальцев, на передних – только четыре.
Огорченные, что отказались от охоты ради такого неинтересного животного, мы решили в отместку пристрелить его.
Вскоре появился виновник тревоги: он сидел на дереве, в нескольких шагах от нас.
В ту же секунду показался другой зверек, ничего общего с дикобразом не имевший.
В нем было около трех футов, включая пушистый хвост. Голова широкая, немного сплющенная; морда острая; уши маленькие, торчащие. По движениям и внешнему виду он напоминал собаку. Короткие, сильные лапы, удлиненное туловище – все это говорило о его подвижности и ловкости. Великолепная рыжеватая шкура была попорчена белым пятном на груди. Спина, лапы и морда по окраске были темнее, чем бока и живот. Что это? Гигантская ласка? Нет, это была крупная американская куница54.
Дикобраз, не замечая врага, продолжал грызть кору. Куница, понюхав воздух, бросилась к дереву. Тут только дикобраз увидал ее и в ужасе пронзительно и жалобно закричал. Очевидно, он до смерти перепугался.
К нашему удивлению, вместо того чтобы оставаться на дереве, он спрыгнул на землю, очутившись лицом к лицу с врагом. Тут только мы оценили его мудрость: грудь и нижняя часть туловища дикобраза не защищены иглами. Сидя на тонкой сравнительно ветке, он не мог уберечься от острых зубов куницы. На земле дикобраз тотчас спрятал голову под игольчатый щит, и к нему нельзя было подступиться.
Куница бегала вокруг дикобраза. Она обнажала зубы, выпячивала зад и ворчала, как кошка. Мы думали, что она бросится на врага, но куница быстро сообразила всю опасность положения и медлила с атакой.
Дикобраз застыл на месте и только яростно бил хвостом по земле. Голова и ноги были спрятаны, казалось, что он состоит из игл и хвоста.
Что предпримет куница?
Побегав в течение нескольких минут вокруг игольчатой крепости, она остановилась, положив морду на землю, в нескольких дюймах от кончика хвоста дикобраза. Последний, думая, что куница скрылась, успокоился и вскоре прекратил свои маневры.
Куница только этого и ждала. Улучив минуту, она вонзила зубы в хвост в том месте, где на нем не было игол.
От боли дикобраз жалобно закричал, но его стон не смягчил злобную куницу. Она поволокла свою жертву за хвост к дереву с раскидистыми, низко растущими ветвями.
Дикобраз не сопротивлялся. Лапы его скользили по земле. Очевидно, куница была вдвое сильнее.
Вскоре она приволокла врага к подножию дерева. Не выпуская хвоста и увертываясь от игол, она вскарабкалась на дерево, как кошка, цепляясь когтями за кору. На одной из нижних веток она остановилась.
Дикобраз беспомощно повис. Только передние лапы его касались земли. Казалось, что он стоит на голове. Бедное животное продолжало жалобно кричать. Мы даже пожалели его, хотя особых симпатий дикобраз не внушает.
Хорошенько раскачав дикобраза, куница разжала зубы. Дикобраз тяжело грохнулся на спину. Не успел он перевернуться, оглушенный падением, как проворная куница спрыгнула ему на грудь, вонзила когти в живое мясо и яростно кусала и терзала свою жертву.
Дикобраз барахтался, тщетно отбиваясь от куницы. В несколько мгновений она прикончила с ним, села на задние лапы и облизнулась.
Пора было вмешаться в это дело. Мы спустили с привязи Кастора и Поллукса. Собаки с бешеным лаем ринулись вперед. Они оторвали куницу от пиршества, но поймать ее не могли. Рыжая ловкачка бегала вокруг дерева, скаля зубы и ворча, как рассерженная кошка.
Полагаю, что собаки не справились бы с проворным животным. Если бы не мы, куница ускользнула бы от своих преследователей. Заметив нас, она с ловкостью белки вскарабкалась на дерево, но мы метким выстрелом уложили ее. Она свалилась на землю, а собаки, к нашему удивлению, отбежали в сторону. Оказалось, что куница издает неприятный мускусный запах55.
Забрав куницу с собой, чтобы воспользоваться драгоценной шкуркой, мы отправились домой, отложив охоту на следующий день.
Но я забежал вперед. Вернемся к рассказу о рыбной ловле.
Глава XXXII. Хитрость старого енота
Покончив с дикобразом, мы занялись ранеными собаками; они перестали скулить, но теребили нас, прося, чтобы мы вынули занозы, полученные во время схватки с дикобразом.
Мы сделали это с предельной осторожностью, но по несчастному виду собак видно было, как им больно. Бедные псы жестоко поплатились за свою неосторожность.
Мы направились к месту, намеченному для рыбной ловли. Уходя, Куджо повесил дикобраза на ветку, рассчитывая захватить его с собою на обратном пути. Он собирался содрать с дикобраза шкуру и зажарить мясо. Мы, признаться, не поверили клятвам негра, что мясо дикобраза по вкусу не уступает молочному поросенку.
Вскоре мы вышли к ручью недалеко от его устья; он впадал в небольшое, но глубокое озеро. Деревья густой листвой затеняли крутой берег; с другой стороны берег был пологий, и деревья с искривленными стволами простирали свои ветки над водой.
Закинув удочки, мы терпеливо дожидались, пока рыба начнет клевать. Разговаривали мы вполголоса, чтобы не спугнуть рыбу.
После нескольких минут ожидания мы заметили, что вода подернута рябью. Легкие круги, как от брошенного камешка, расплывались по тихой воде. В центре кругов мелькали черные точки. Мы подумали, что это купаются змеи.
Но первое впечатление обмануло нас. Куджо, горячий рыболов, в Вирджинии по целым дням удивший рыбу, первый догадался, что означают черные пятнышки.