Но даже те, которым мысль ясна, редко правильно рисуют то, что видят. То есть они обычно изображают себя с головой, как будто бы художник-наблюдатель парил над самим собой и смотрел вниз на своё тело.
Когда я указываю на этот факт и показываю им рисунок, на котором я изобразил себя так, каким сам себя вижу, они обычно сильно удивляются. И только тогда они сначала смотрят на своё перевёрнутое вверх ногами тело (не на то, которое на бумаге, а на настоящее, каким они его видят), затем на моё, расположенное правильной стороной наверх, — и сразу же начинают стирать нарисованную голову.
Странно, как мало людей, которых изумляет факт того, что они живут без головы и вверх ногами. Даже те, кто увлечён недвойственной восточной философией, обходят стороной это условие своей принадлежности к Первому лицу, будто это какой-то трюк, визуальная иллюзия. Интересно почему? Как может значение этого ускользать от них? Как сказал дзэнский мистик Адьяшанти, «чудо не в том, что некоторые люди пробуждаются от этого сна, а в том, что большинство не пробуждается». Это же так очевидно!
Разница тотальная. Это поистине вопрос различия жизни и смерти, свободы и тюремного заключения, мира и бесконечной конфронтации. Вот что я вижу, когда сам себя рисую: наверху крошечные ступни, под ними — укороченные ноги, большие кисти и руки и ещё больший торс, исчезающий внизу в абсолютном ничто. А вот что я вижу, когда рисую своего друга: общепринятое изображение человека, правильной стороной наверх, со всеми обычными частями тела, которые находятся на своих местах и в правильных пропорциях, лицом ко мне. Я рисую человека, который стоит там, его третье лицо.
Но кому нужен рисунок? Я смотрю на это тело по сравнению с тем телом, и вижу, насколько я отличаюсь. И такой я всегда, независимо от того, что, где и когда делаю. Ибо я — Субъект, или Первое-лицо-Единственное-число, который всегда Здесь, тогда как мой друг — объект, третье-лицо-множественное-число (потому что объектов несчётное множество), который всегда там. Конечно, мой друг может заявлять то же самое!
Смотрю вниз и вижу: я — вверх ногами и безголовый. Смотрю вверх, широко вытягивая руки, и вижу, как они держат мир. У меня поистине широкий обхват, ведь в него легко вмещаются дома, горы и небо. Я надеваю очки и обнаруживаю, что вижу не двумя глазами, а одним, оком Осознавания. Это тело, которое у меня есть, не подобно ни одному другому, ибо я не подобен другим телам. Понимание в следующем: я не тот, кем себя считал. В качестве Первого-лица-Единственного-числа я не нахожусь в своём теле, это моё тело находится во мне, как и всё остальное. Где же тогда заканчивается моё так называемое тело и начинается мир? Зачем ограничивать то, что я называю «собой», этой ближней плотью, например осязанием и вкусом? Как так получается, что я слышу гром и вижу те высокие облака и вместе с тем говорю, что они — «не я»? Разве они не находятся внутри осознавания?[4]
Конечно, находятся. Всё это — Моё проявленное, всё это возникает во Мне и, тем самым, является тем, кто Я есть в своём проявлении; всё, что появляется, — это Моё «тело».
Посмотрите! Как говорится, верю только своим глазам!
Разговор 2. Что я такое?
А: Что я такое?
Б: Вы хотите услышать остроты или вы серьёзно?
А: Я серьёзно. Что я такое?
Б: Ничто и всё.
А: Да… это мы уже проходили.
Б: Конечно!
А: Я хочу сказать — какую роль во всём этом играю «я»?
Б: Если вы имеете в виду себя в качестве того, кем вы себя считаете, то никакую!
А: Получается, я вновь остался ни с чем.
Б: С Ничем. И со Всем, в виде чего вы, как «ничто», проявляетесь. А это, в конечном счёте, является всей Вселенной.
А: Эту часть про «ничто» я понимаю, но все эти разговоры о том, что я — Вселенная, — это для меня «слишком».
Б: Если вы понимаете про «ничто» — давайте употреблять термин «видеть», — если вы видите «ничто», то вы видите и всё, так как они не отдельны, они — не «части», как вы их называете. Вы — и то и другое. Не может быть одного без другого. В буддийских терминах, нирвана и есть самсара. Вы — Пустое Осознавание и всё, что его наполняет; Вместимость и всё то, для чего она таковой является. Именно потому, что вы свободны от чего бы то ни было, вы наполнены всем. У вас нет выбора. Вы так устроены.
А: А мы не можем подробнее разобрать эту часть про «я-в-качестве-всего»? Я не совсем её понимаю.
Б: Конечно, нет. Вы ею и являетесь!
А: Хорошо, уважьте меня объяснением. С вашей точки зрения, чем же я являюсь в качестве «всего»?
Б: С моей точки зрения? А это уже совершенно другое. С моей точки зрения то, чем вы кажетесь, зависит от моего так называемого расстояния от вас. С этого расстояния вы кажетесь человеком, и человеком с определёнными физическими характеристиками, которые идентифицируют вас как того-то и такого-то.
А: Да, про человека я понял. Я всю жизнь думал, что являюсь им — этим телом или, по крайней мере, кем-то внутри этого тела. А как насчёт всего остального?
Б: Это просто. Для непредвзятого наблюдателя с подлинно научным подходом (то есть того, кто устанавливает факты в точности так, как они перед ним предстают) то, чем вы кажетесь, зависит от того, как далеко или близко он от вас находится. И, как большинство людей, вы были обусловлены считать себя телом, тем, кем вас видят другие с расстояния нескольких футов, — человеком, и не более того. В этом и кроется великий обман — вера в то, что вы для себя являетесь тем же, чем и для других, находящихся вон там. Проблема в том, что поскольку все верят, что они сами — плотная и довольно постоянная сущность, то верят и в то, что другие также ей являются. Таким образом, мы приписываем всему стабильную реальность и задаём всему размер, независимо от того, как переживаем это на собственном опыте.
А: Вы говорите, что с вашей точки зрения моя внешность меняется согласно тому, как далеко вы от меня находитесь. Вы можете привести какие-то примеры того, чем бы это могло быть?
Б: Давайте проведём мысленный эксперимент. Вы стоите на веранде своего дома, а я в своём космическом корабле на стартовой площадке в вашем дворе. Я взлетаю и, удаляясь от вас, наблюдаю, как вы в качестве «человека» становитесь всё меньше и меньше, пока наконец я совсем не теряю вас из виду и вас заменяет ваш город. Поднимаясь выше, я вскоре теряю из виду вашу наружность в виде города и вижу, что вы превратились в ваш штат. Продолжая от вас удаляться, вижу, что вы становитесь страной, континентом и, со временем, голубой планетой, парящей в пространстве. Всё ещё отдаляясь, я теряю вас в качестве планеты и обнаруживаю вас в виде Солнечной системы, Галактики, а затем ничем, кроме как пустого пространства.
А: Но какая из этих видимостей — я?
Б: Все они. Или любая из них, в зависимости от уровня наблюдателя. Однако я сказал лишь половину. Будучи истинным учёным, я полон решимости раз и навсегда выяснить, что же вы такое, и чтобы это сделать, я решаю прилететь обратно и подлететь к вам вплотную. Оснащённый приводным устройством, которое приведёт меня прямо к вам, и мчась к вам на огромной скорости, сначала я вижу вас в качестве крошечной точки света. Я направляюсь к ней, и вскоре вы становитесь Галактикой. Подлетая прямо к вам, я теряю вашу внешность в качестве Галактики и замечаю, что я приближаюсь к конкретной звезде. А! — я вижу, что вы — звезда и, приближаясь, замечаю, что вы не просто какая-то звезда, а звезда с планетами — Солнечная система! Подлетая ещё ближе, я вскоре теряю вас в качестве Солнечной системы и обнаруживаю, что вы — одна из планет, голубая жемчужина. «Теперь я знаю, кто вы!» — думаю я. Однако когда я приближаюсь, то вновь теряю вас в качестве планеты и обнаруживаю, что вы — континент, затем — страна, штат, город, и — вот те на! — ходячее, разговаривающее существо с четырьмя конечностями под названием «человек».
А: Значит, с вашей точки зрения, я являюсь всем из перечисленного?
Б: Да — но я ещё не закончил. Как вы видите, я нахожусь от вас на расстоянии нескольких футов и, как учёный, я ещё не строю предположения относительно того, что вы такое. Ведь до сих пор вы оказывались крайне переменчивым, вы увеличивались, уменьшались и вновь увеличивались, становясь вещами самого разного рода. И в любом случае моё приводное устройство говорит мне, что путешествие ещё не закончено, поэтому, если вы позволите, то я подойду вот так… и теперь вы мне кажетесь меньше чем половиной человека… теперь, когда я подхожу ещё ближе, вы кажетесь головой, лицом, глазом и частью носа…
А: Ого! До меня дошло! Вы подходите ко мне вплотную и теряете меня из виду.
Б: В качестве человека или части человека. Однако теперь, оснащённый всеми нужными инструментами, я вижу, что вы — огромное скопление клеток. Далее вы становитесь одной клеткой, затем, теряя вас в качестве клетки, я вижу, что вы — скопление молекул. Я приближаюсь ещё, и вы становитесь атомами; затем одним атомом, частицами, кварками и, наконец, ничем, кроме как пространством, населённым лишь следами энергии. Иными словами, я обнаруживаю, что вы являетесь тем, чем вы были, когда я начал свой обратный путь с внешних границ Вселенной, — в основном пустым пространством.
А: Итак, с вашей точки зрения, я являюсь пустым пространством на границе «там, вовне» и пустым пространством на границе «здесь, внутри», а также всеми «вещами» между этими двумя крайностями.
Б: С моей точки зрения, да, таким вы кажетесь.
А: Но я не ощущаю себя таким. Я ощущаю себя человеком, а не пространством, скоплением молекул, звездой или галактикой. Чего-то тут не хватает.
Б: Вы ощущаете себя человеком, так как вам давным-давно сказали, что вы — человек. «Человек» — это одна из ваших внешностей, но не единственная. Это также не То, кто вы в реальности.
А: Но я здесь! Я это чувствую! У меня есть это ощущение бытия, это ощущение того, что я здесь, это…