– Матвей, ты не понял. Мне не трудно не делать того, что тебе неприятно. Это мое уважение к тебе. Поэтому я не буду встречаться с ним. – Анна замолчала. Матвей тоже. Она слышала его дыхание в трубке.
– Тогда что ты будешь делать?
– Буду спать. Может быть, читать.
– Ладно, хорошего дня. Я позвоню чуть позже.
– Тебе тоже хорошего дня.
Анна положила телефон.
– Что это было? – вслух спросила она себя.
Она поразилась его реакции и домыслам. «Может, я чего-то не понимаю? Ревность?» И опять погрузилась в сон.
– Как твое самочувствие? – услышала она дежурный вопрос Матвея.
– Сегодня таблетки уже не пила. – Ей действительно стало легче. – Как ты?
– Сижу в клинике, – в голосе сквозило разочарование. Видимо, поездка не давала того результата, на который он рассчитывал.
– Ты завтра уже приедешь?
– Угу, – послышалось в ответ.
Анна вздохнула.
– Я хочу спросить кое-что.
– Не стоит, Аня.
– Но ты же не знаешь, о чем я хочу спросить.
– Я вернусь завтра – и все изменится, – ответил Матвей, и Анна снова вздохнула. – Я перезвоню еще, – сказал он и отключился.
Анна положила телефон на кровать. Она хотела спросить: «Может, ты жалеешь меня из-за операции? И не знаешь, как закончить наши отношения? Не стоит меня жалеть». Но он не дал ей возможности. Фотография из ленты Матвея в Facebook сегодня исчезла. Наверное, он попросил удалить ее. И, скорее всего, ожидал, что она спросит об этом. Анна по-прежнему находилась в состоянии эмоционального разрыва. Ее сковывали цепи глухой боли и ожидания. Никогда в жизни она не любила так сильно. И никогда так сильно никого не ждала. Она покорно ждала его возвращения, продолжая верить в него.
Наступил вечер пятницы. Матвей звонил несколько раз в день, но ей все время казалось, что он не может говорить.
Она безумно устала за эти три дня. Три дня покинутости, непонимания и поиска оправданий. Три дня ожидания и беспрерывной боли – физической и моральной. Три дня полной безнадежности. Три дня разорванности. Она слишком много прошла в жизни, чтобы позволить этой боли убить себя. Ее инстинкт самосохранения сработал. Ее характер. Ее воля. Она не могла смириться со своим состоянием. Анна начала искать выход.
«Ты где?» Ответ пришел через минуту: «Я в Киеве. И завтра полностью свободен после обеда. Могу провести это время с тобой». Анна обрадовалась: он был ей очень нужен именно сейчас. «Ты – мой спаситель! Завтра мы встречаемся! И я не переживу, если ты перенесешь эту встречу».
Встреча с Виталиком стала для нее поводом. Неожиданным, но очень важным. Анна впервые вышла из дома после операции. Физическая боль еще не отпустила до конца, но уже стала значительно меньше. Он сказал, что полностью в ее распоряжении до вечера, и она привезла его сюда. Анна устала от воздуха, наполненного одиночеством и болью. Она задыхалась. Ей не хватало кислорода. До крика хотелось к воде и деревьям. Хотелось вдыхать. Они вышли из машины и направились в сторону озера.
– Красиво здесь! Энергетика удивительная.
– За что я и люблю это место. Мое место силы.
– Действительно место силы, – растягивая слова, согласился он.
– Не могу поверить, что ты сегодня только мой, – пошутила Анна.
– Я тоже очень рад тебя видеть!
Ему под сорок – красивый мужчина в самом расцвете сил. Худощавое телосложение, строгие черты лица, пронзительный взгляд и гладко выбритая голова. Всегда ухожен, в идеально выутюженной рубашке, с отполированными ногтями.
Они шли по облагороженной извилистой тропинке. Они не спешили нарушить тишину: еще будет время наговориться. Пока вдыхали первозданность этого места. Анна чувствовала, как с каждым вдохом ей становится легче.
– Какой столик тебе нравится? – спросила она, указав на террасу, расположенную на берегу озера.
– Вон тот, возле воды! – уверенно выбрал он.
Виталик – ее друг. Он принадлежит к той категории людей, которые остаются твоими друзьями, как бы редко вы ни виделись. Они знакомы много лет, и он умудряется появляться именно в те моменты, когда Анне жизненно важно что-то прояснить. Последний раз они встречались три месяца назад. Та встреча помогла начать жить после смерти Стаса. Он нужен ей именно сейчас – и он появился. Анна восприняла это как знак. Она нуждалась в объективном совете, основанном на анализе.
Такой совет она не могла получить ни от Туси, ни от Галы: их материнская любовь не позволяла оценивать ситуацию объективно. Их восприятие мужчин в жизни Анны сводилось к одному критерию: если не обижает ее – он хороший, если наоборот – враг. Матвей стал врагом после отъезда в Одессу: Туся до слез жалела Анну, Гала была готова его убить. Все это мешало им оценивать поведение Матвея.
Взгляды Виталика на жизнь отличались от принципов большинства, его профессия способствовала этому. Он смотрел на события в жизни людей сквозь призму «рационально – иррационально». Он умел отсечь все лишнее и помочь увидеть настоящее, скрытое глубоко внутри. Его доброе отношение к Анне не мешало видеть ее подсознательные программы и те уроки, которые хотела преподать ей жизнь. Виталик был успешным бизнес-тренером и коучем, но главное – он был специалистом по глубинной психологии.
Его семинары востребованы по всему миру, а график расписан на полгода вперед – они виделись редко еще и потому, что его трудно застать в Киеве. Он жил своей работой, он любил только ее: это его талант и его предназначение. Он мог разложить любую ситуацию на молекулы и часто оказывался прав в своих выводах. Он делал эти расклады и для нее, часто это было неприятно, иногда даже больно, но всегда эффективно. Она искренне восхищалась, гордилась им, уважала его. Он был именно тем человеком, с которым она оставалась искренней до конца и от которого могла получить действительно честное мнение, а значит, ценный совет, не отягощенный личным отношением.
Они сидели за столиком. Сегодня пасмурно – это стало благословением. К ним подошла официантка и подала меню.
– Вам, как всегда, шашлык из телятины, свежие овощи, кофе с молоком и наполеон вначале? – спросила она Анну.
– Да, и еще бокал белого вина и воду без газа комнатной температуры.
Виталик удивленно поднял брови:
– Ты часто здесь бываешь?
Анна отрицательно покачала головой.
– Вас этому обучают? – спросил он уже официантку. Та смутилась. – Может, семинары какие-то по работе с клиентами?
– Нет, просто я Анну запомнила, – ответила ему девушка и добавила: – Я вас обслуживала, когда вы были с подругой в прошлый раз.
– Понятно. Мне то же, что и Анне. – Девушка отошла от столика, и Виталик разочарованно констатировал: – Я-то думал, их обучают, а это, оказывается, ты!
Анна засмеялась:
– Это моя карма!
– Ты, Аннушка, необычный человек, и для тебя это нормально. Как ты? – спросил он с отцовской заботой.
– Отхожу после операции.
– Как все прошло?
– Я думала, будет хуже.
– А в остальном?
– Ты про личную жизнь? – Виталик кивнул в ответ. – Я неожиданно для себя оказалась в отношениях.
Брови Виталика поползли вверх, и Анна улыбнулась, увидев его реакцию. У нее зазвонил мобильный, и это удивило: сотовая связь здесь не работала.
– Извини, я отойду на пару минут, – сказала она Виталику, вставая. – Привет, Матвей.
– Привет, – послышался его спокойный голос. Затем последовал неизменный вопрос: – Как ты себя чувствуешь?
– Сегодня значительно лучше.
– Что делаешь?
– Встретилась с одним старым другом: он неожиданно прилетел в Киев.
– Бывший любовник?
– Тебя послушать, так я переспала со всем миром! Мне, конечно, очень приятно, что ты ревнуешь, но это не тот случай. Ты сегодня когда приедешь?
– Я, собственно, хотел это обсудить, – ответил Матвей, и Анна замерла в ожидании продолжения. – Ты опять будешь злиться. Если ты скажешь, я, конечно, приеду, но…
Анна закончила за него:
– Ты не приедешь сегодня.
– Я не успел встретиться с одним человеком – у него клиника в Одессе. Скорее всего, встреча будет только вечером, – начал он выстраивать аргументы. – И друзья, с которыми я приехал, хотят остаться.
«Ты не можешь сказать правду. Я это понимаю. Но скажи хотя бы: «Все хотят остаться. Я не могу приехать: мне не на чем. Извини». Зачем эти никому не нужные разговоры?» – думала она.
– А перевязка? – возмутилась Анна. – Ее нужно было сделать еще вчера!
– Я завтра приеду и перевяжу тебя.
– Завтра ты когда будешь? – Она чувствовала, как в ней бурлит негодование от невыполнения им врачебного долга.
– Утром выедем, буду в обед.
– Может, мне самой подъехать в клинику?
– Я твой врач, я все сделаю! – в его голосе ощущалось раздражение.
– В конце концов, это твоя ответственность, и тебе лучше знать.
– Аня, ты злишься на меня?
От того, злилась она или нет, ничего не менялось в данный момент.
Анна не любила обсуждать то, что невозможно изменить. Она молчала.
– Аня, я вернусь – все изменится.
– Хорошего дня тебе, Матвей, – холодно сказала она и положила трубку.
Разочарование. Непонимание. И еще – возмущение. Мало того что уехал в Одессу, так он еще и не возвращается, как обещал. «Наши отношения – это одно, но я еще и твоя пациентка!» И все же по сравнению с тем, что она пережила в день операции, это были легкие поглаживания пером по истерзанной душе. Иногда в жизни мы проходим такие пики чувств, по сравнению с которыми все остальное уже неважно. Ее пик пройден. В день операции она упала с тысячного этажа, поэтому с пятого – уже небольно. Даже неощутимо.
Анна обернулась: Виталик рассматривал уток, плывших по озеру. Она медленным шагом вернулась к нему, села за столик и, открыв сумку, достала пачку сигарет. На его лице читалось удивление. Она закурила. Он продолжал наблюдать.
– Это он звонил? – через пару минут прервал молчание друг. Анна кивнула, выпустив дым сигареты. – Анна, Аня, Аннушка! Не вижу я радости в твоих глазах от новых отношений.