Джеймс Хэтфилд (вокал, ритм-гитара) и Ларс Ульрих (ударные) содержал все
необходимые звенья цепи для игры. К апрелю 1983 года некоторым из их песен было уже
больше года, учитывая постоянные репетиции и концертные выступления, они
усовершенствовали и довели эти песни до стадии, на которой их можно было записать.
“Джонни Зи” Зазула нашел им в некотором роде жилище в Нью-Йорке, которое
находилось в ветхом здании, под названием “The Music Building”. “Мы спали вчетвером в
одной комнате” – вздыхает Кирк. “Мне приходилось делить постель с Ларсом, а он
обычно забирал себе все одеяла. Никогда бы не согласился ночевать с Клиффом, у него
были очень острые локти. Довольно костлявые. Вообще-то никто из нас не особо храпел.
Мы много болтали”.
Это было нищенское существование, без горячей воды и настоящих кроватей под
пенистыми матрацами. Музыканты горели желанием записать альбом и вернуться в
солнечную Калифорнию. Как бы то ни было, у Джонни возникли проблемы с тем, чтобы
убедить кого-либо принять всерьёз демозапись Металлика. Когда он отправил кассету “No
Life Til Leather” звукозаписывающим компаниям Восточного побережья, ему пришлось
68
TO LIVE IS TO DIE
столкнуться с безразличием руководителей каждого из филиалов компании «A&R».
Никто из них не видел в группе то, что видел Джон, и в истинном стиле «A&R»,
возникшем с незапамятных времен, они выражали совершенную апатию, когда он
пытался убедить их прийти на концерт Металлика, то есть туда, где Клифф и остальные
действительно выделялись.
Однако, духи сохраняли своё присутствие в лагере Металлика. Кирк спокойно
втягивался в написание песен, репетируя песни и привнося своё влияние к партиям соло-
гитары, которые Дейв Мастейн уже успел сочинить. Кирк заметил Клиффа ещё давно,
видя, как последний играет ещё до того, как Клифф играл в «Trauma». “Я видел Клиффа в
той группе под названием «Улица ЭЗ», когда мне было шестнадцать лет, в клубе под
названием “Международное кафе” в Сан-Франциско. Это навсегда застряло у меня в
мозгу. Тот парень с дикими-предикими красными волосами, которые развевались по
всему клубу, с Рикенбакером и достаточно отчётливым стилем игры на басу, и я подумал:
‘Этот парень чертовски охрененный!’ …Усилитель Клиффа сломался по ходу концерта, и
он тогда сел перед ним и начал трясти головой”.
Вскоре у Кирка развилось уважение к строгим правилам Клиффа относительно
честности. “Он всегда выступал против чрезмерного позёрства, он постоянно следовал
идее быть самим собой” – говорит он, добавляя, что Клифф часто советовался с ним по
поводу своих навыков игры на гитаре. “Помню, что ему нравилось, как Эд Кинг из
«Lynyrd Skynyrd» играет на гитаре. Он постоянно просил меня показать ему музыкальные
приёмы из «Skynyrd», и заканчивалось всё это тем, что он говорил: ‘Чувак, это ловко,
действительно ловко’”.
Репетиции продолжались, пока Металлика находились в ожидании Джонни Зи,
который должен был добиться подписания контракта, а их песни тем временем
становились мощнее. Как вспоминает Джеймс: “Мы просто продолжали репетировать, а
песни становились быстрее и быстрее, энергия продолжала расти и музыка звучала более
хитово. Когда мы записываем что-либо, с того момента, как мы сочиняем песню до её
фактического выхода, альбомная версия всегда звучит быстрее. Затем после записи на
пластинку и до того, как мы играем песню вживую, композиция становится даже ещё
быстрее. Я думаю, именно так и было в самом начале нашего пути. Мы записывали
музыку, которую собирались играть на обычной скорости, а затем убыстряли темп”.
Пока музыка эволюционировала в более быструю, жёсткую форму в течение
длительных, подогретых алкоголем ночей, внутренняя динамика Металлика также
претерпевала некоторые изменения. Теперь в группе появились две ясно различимые
половины: Ларс и Джеймс в половине Лос-Анджелеса, более значимая и зрелая часть
группы, в основе которой лежало их длительное пребывание в составе; и Клифф с Кирком
из половины Сан-Франциско, два немногословных парня из района Залива, которые
были спокойнее остальных членов группы, а их музыкальные способности превосходили
познания других членов группы во много раз.
Таким образом, между участниками группы достигалось чрезвычайно эффективное
равновесие. Джеймс Хетфилд всегда интересовался больше сочинением плотной
ритмической части, нежели упражнением своих навыков в исполнении соло, которые в
любом случае были менее развиты, чем у тех же Дейва Мастейна или Кирка Хэмметта. А
Ларс Ульрих, всегда утверждавший, что его навыки в барабанном мастерстве были скорее
удовлетворительными, чем выдающимися, был гораздо более увлечён написанием песен
и принятием активного участия в деловой стороне группы, чем тренировкой своих
парадидлов.
Клифф и Кирк кроме прочего привнесли новые веяния в группу, также увеличив
познания членов группы в области музыкальной теории. Самым важным новым веянием
стал хардкор-панк, любовь Клиффа, музыка, к которой до его прихода наблюдался
нулевой интерес со стороны остальных участников группы. Клифф был большим
фанатом «Misfits» и «Samhain», двух групп, образованных панк-легендой Гленом
69
TO LIVE IS TO DIE
Дэнзигом, а также его сольного проекта «Danzig», и настаивал на совместном
прослушивании альбомов этих групп во время путешествия группы в любой машине или
автобусе. “Клифф брал магнитофон в свое ведение в любом виде транспорта” –
вспоминает Кирк. Ларс добавляет: “Мы писали музыку и ездили в его зеленом
Фольксвагене на фотосессии. Клифф наигрывал музыку «Misfits», барабаня по приборной
доске автомобиля, при этом сводя всех с ума. Не говоря уж о том, что Клифф не был
лучшим водителем”.
Джеймс также вспоминает, что именно Клифф пробудил у них интерес к музыке
«Misfits». Рассказывает Кирк, коллекционер комиксов и ценитель мрачного, готического
искусства с самых первых же дней в группе: “Эта музыка понравилась нам, и мы начали
слушать её в большом количестве. Мне нравятся «Misfits», мне понравились их песни, а
потом я увидел их фотографии и такой, ух ты, вот это круто. Образы, использовавшиеся
ими, чем-то напоминали иллюстрации в старых комиксах ужасов, но многие люди не
понимают этого. Что я стараюсь донести до них, так это то, что мы начали слушать
музыку, отличную от хэви-метал, мы расширили свои музыкальные горизонты…Это было
искреннее внутреннее чувство со стороны Джеймса”.
Последний комментарий указывает на то, что стимулирование Клиффом Джеймса
к панку могло помочь последнему пересмотреть свое отношение к написанию текстов
песен, что в свою очередь говорит о том, что нам следует поблагодарить Клиффа за почти
три десятилетия откровенных песен от Джеймса.
Музыкальные предпочтения Клиффа также повлияли и на Рона Куинтана, который
провёл к тому времени немало времени с Металлика. “Я начал замечать, что все они были
без ума от «Misfits» - говорит он, “хотя изначально они были увлечением одного Клиффа,
а я ненавидел «Misfits», мне нужны были гитарные соло. Клифф втянул Ларса и Джеймса
в них. Он всех нас втянул в их музыку, и эта группа мне стала нравиться. Их музыка была
одним из самых сильных и страстных его увлечений, что довольно странно для парня,
который слушает в больших количествах всё от классической музыки до джаза, не говоря
уже о том, что он любил музыку Стэнли Кларка и других джазовых бас-гитаристов вроде
Жако Пасториуса”.
Рон был большим фанатом «Return To Forever», группы, в которой играл бас-
гитарист виртуоз Стэнли Кларк. “Они реорганизовали группу впервые спустя десять лет,
думаю, где-то в конце 1983 года. Я видел Клиффа на этом концерте, думаю, он ходил оба
раза. Время от времени мы видели его на панк-шоу, а Джеймс и Ларс ходили на крупные
местные панк-шоу групп вроде «GBH» и «Discharge», когда мы все частенько ходили в
клуб “Ruthie’s Inn”, который находился в десяти милях от их дома. Так что они могли
ездить по Сан Пабло пьяными и легко добираться до дома. Я выпускал музыкальный
журнал и иногда они приезжали на радио «KUSF», на котором я работал, и давали
интервью или участвовали в качестве гостей в диджейских эфирах”.
Медленно, но верно личность Клиффа производила впечатление на всю группу –
не с позиции изображения пьяной эмоции, как у Дейва Мастейна, или крепкого
лидерского инстинкта, как у Ларса Ульриха, а от последовательного процесса применения
идей, который мягко воздействовал на остальных членов группы. Абсолютно твёрдый в
своих убеждениях, но радостный больше оттого, что позволил этим убеждениям
оставаться столь же твёрдыми в суматохе отношений внутри коллектива, чем
воздействию на других, Клифф взял на себя роль тонкого лидера.
У Гарольда Оймоэна этому есть своё объяснение: “Это не озвучивалось” - говорит он
мне. “Со стороны Ларс кажется бизнесменом и голосом группы, так сказать, а Джеймс