150…побѣжал по льду, куда мнѣ надобе, к дѣтямъ. – В редакции Жития из пустозерского сборника Дружинина далее читается:
Да и в прочий времена в волоките моей такъ часто у меня бывало. Идучи, или нарту волоку, или рыбу промышляю, или в лѣсе дрова секу, или ино что творю, а самъ и правило в те поры говорю, вечерню, и завтреню, или часы, – што прилучится. А буде в людяхъ бывает неизворотно, и станемъ на стану, а не по мнѣ товарищи, правила моево не любятъ, а идучи, мне нельзя было исполнить, – и я, отступя людей, под гору или в лѣсъ, Коротенко здѣлаю: побьюся головою о землю, а иное и заплачется, да такъ и обѣдаю. А буде жо по мнѣ люди, и я, на сошке складенки поставя, правильца поговорю; иные со мною молятся, а иные кашку варятъ. А в саняхъ едучи, в воскресныя дни на подворьяхъ всю церковную службу пою, а в рядовыя дни, в санях едучи, пою; а бывало и в воскресныя дни, едучи, пою. Егда гораздо неизворотно, и я, хотя немношко, а таки поворчю. Якоже тѣло алъчуще желает ясти и жаждуще желаетъ пити, тако и душа, отче мой Епифаний, брашна духовнаго желаетъ; не гладъ хлѣба, ни жажда воды погубляетъ человѣка, но гладъ велий человѣку – Бога не моля, жити.
Бывало, отче, в Даурской земле, – аще не поскучите послушать с рабом темъ Христовым, аз, грѣшный, и то возвѣщу вамъ, – от немощи и от глада великаго изнемогъ в правилѣ своемъ, всего мало стало, только повечернишные псалмы да полунощницу, да час первой, а болши тово ничево не стало. Такъ, что скотинка, волочюсь, о правиле томъ тужу, а принять ево не могу, а се уже и ослабѣлъ. И нѣкогда ходилъ в лесъ по дрова, а без меня жена моя и дѣти, сидя на землѣ у огня, – дочь с матерью, – обе плачютъ. Огрофена, бѣдная моя горемыка, еще тогда была невелика. Я пришелъ из лесу, зѣло робенокъ рыдаетъ: связавшуся языку ево, ничево не промолытъ, мичитъ к матери, сидя; мать, на нея глядя, плачетъ. И я отдохнулъ и с молитвою приступилъ к робяти, реклъ: «О имени Господни повелеваю ти: говори со мною! О чемъ плачешь?» Она же, вскоча и поклоняся, ясно заговорила: «Не знаю кто, батюшко-государь, во мнѣ сидя, светленекъ, за язык-отъ меня держалъ и с матушкою не далъ говорить: я тово для плакала! А мнѣ онъ говоритъ: “Скажи отцу, чтобы он правило по-прежнему правилъ, такъ на Русь опять всѣ выедете. А буде правила не станетъ править, о немъже онъ и самъ помышляетъ, то здѣсь всѣ умрете, и онъ с вами же умретъ”». Да и иное кое-что ей сказано в те поры было: какъ указ по нас будет, и сколько друзей первыхъ на Руси заедемъ, – все такъ и збылося. И велѣно мнѣ Пашкову говорить, чтобы и он вечерни и завтрени пѣлъ, такъ Богъ ведро дастъ и хлѣбъ родится, – а то были дожди безпрестанно. Ячменцу было сѣено небольшое мѣсто, за день или за два до Петрова дни, – тотчас вырос, да и згнилъ было от дождевъ. Я ему про вечерни и завтрени сказалъ, и он сталъ такъ дѣлать; Богъ ведро далъ и хлѣбъ тотъчас поспѣлъ. Чюдо-таки: сѣенъ поздо, а поспѣлъ рано! Да и паки, бедной, коварншать сталъ о Божиемъ дѣле. На другой годъ насѣелъ было и много, да дождь необыченъ излияся, и вода из рѣки выступила и потопила ниву, да все розмыло, и жилища наши розмыла. А до тово николи тутъ вода не бывала, – и иноземцы дивятся. Виждь, какъ поруга дѣло Божие и пошелъ страною, такъ и Богъ к нему странным гнѣвомъ! Стал смѣятца первому тому извѣщению напослѣдокъ: «Ребенокъ, де, есть хотѣлъ, так плакалъ!» А я, су, с тѣхъ мѣстъ за правило свое схватилъся, да и по ся мѣстъ тянусь помаленьку (БЛДР. Т. 17. С. 89–90).
151…Стрешневу Родиону, окольничему. – Родион Матвеевич Стрешнев в то время (с 1663 по 1680 г.) заведовал Сибирским приказом. Р. Стрешнев нёс дипломатическую службу, когда решался вопрос о присоединении Украины к России (в 1653 г. вёл переговоры с Богданом Хмельницким), в 1654–1655 гг. участвовал в походе против польского короля. Во время распри царя Алексея с патриархом Никоном царь чаще всего посылал к опальному патриарху именно Р. Стрешнева. С 1679 г. Р. Стрешнев был дядькой при царевиче Петре Алексеевиче и в качестве дядьки принимал участие в венчании в 1682 г. Петра I на царство.
152…от Лукьяна-духовника… Речь идет о протопопе Благовещенского собора в Кремле Лукьяне Кириллове, царском духовнике с 1657 по 1666 г.
153 …а старой другъ, Федором зовутъ, Михайловичъ Рътищевъ… Фёдор Михайлович Ртищев (1626–1673) – знатный вельможа, окольничий, очень близкий царю человек, блестяще образованный; первоначально был членом кружка ревнителей благочестия, почитал Стефана Вонифатьева и Ивана Неронова. В первые времена церковного раскола пытался примирить враждующие стороны; в его доме устраивались философско-богословские диспуты между противниками и сторонниками церковной реформы (см. наст, изд., с. 138). Но благоговение его перед европейски ориентированной образованностью «киевских старцев» и стремление «просветить» русских на киевский лад в конце концов привели его в ряды врагов старообрядчества, несмотря на то что среди приверженцев старой веры было много его близких друзей и родственников.
154…Прокопей Кузьмич Елизаровъ… – думный дворянин, начальник Земского приказа, ведавший с 1657 по 1671 г. административным управлением Москвы.
155…власти, пестрые и черные… – т. е. представители высшего духовенства из монашествующих и архиереи.
156 Симеонов день — т. е. день памяти Симеона Столпника, 1 сентября, начало нового церковного года.
157…многонько написано было. – Эта челобитная, в которой шла речь о подходящих кандидатурах на место патриарха и на другие духовные властительские места, до нас не дошла; именно она послужила причиной новых гонений на Аввакума со стороны царя и духовных властей (см. об этом в челобитной Ивана Неронова царю от 6 декабря 1664 г.: Материалы… Т. 1. С. 198–199 – и в челобитной самого Аввакума: Памятники… Стб. 751).
158…с Феодором юродивым. – С юродивым Федором Аввакум впервые встретился при возвращении из сибирской ссылки в Великом Устюге (см. БЛДР, Т. 17, С. 94), тогда Федор и стал его духовным сыном.
159…под Красное крыльце… – Красное крыльцо тянулось по фасаду Большого Кремлевского дворца от Благовещенского собора до Грановитой палаты, под крыльцом находилось караульное помещение для стрельцов, несших охрану дворца.
160 Комнатные – лица, вхожие в покои царя, состоящие в совете комнатных бояр.
161…архимариту… что нынѣ Павелъ-митрополитъ… – Павел Крутицкий (см. примеч. 77) был возведён в митрополиты из архимандритов Чудовского монастыря 22 августа 1664 г., следовательно, свою челобитную царю Аввакум подал до этого срока, покуда Павел еще оставался архимандритом.
162…к бояронѣ к Федосье Морозове, жить. – Федосья Прокопьевна Морозова, в девичестве Соковнина, была к этому времени вдовой боярина Глеба Ивановича Морозова (ум. 1662), младшего брата влиятельнейшего человека своего времени Бориса Ивановича Морозова, дядьки и свояка царя Алексея Михайловича (был женат на Анне Ильиничне Милославской, родной сестре царицы Марьи Ильиничны). После смерти в 1662 г. бездетного Бориса Ивановича боярыня Морозова сделалась наследницей огромных состояний обоих братьев. Была ближней боярыней царицы Марии Ильиничны Милославской. С протопопом Аввакумом познакомилась в Москве, по возвращении его из ссылки весной 1664 г., и сделалась вскоре его духовной дочерью. Была арестована как противница церковных нововведений и последовательница Аввакума в 1671 г. За преданность старой вере она, как и Аввакум, заплатила жизнью: в 1675 г. вместе со своей сестрой Евдокией Урусовой была уморена голодом в земляной тюрьме г. Боровска. Юродивый Фёдор жил некоторое время в доме боярыни Морозовой, своей покаянной сестры; затем между ним и боярыней произошла какая-то ссора, о которой глухо для нас упоминают в своих письмах боярыня Морозова и протопоп Аввакум (см.: Письма и послания протопопа Аввакума боярыне Ф. П. Морозовой и княгине Е. П. Урусовой (Подгот. текста и коммент. Н. С. Демковой); Переписка боярыни Ф. П. Морозовой с протопопом Аввакумом и его семьей (Подгот. текста и коммент. Н. С. Демковой) // БЛДР. Т. 17. С. 212, 216, 285–287).
163Таже меня в ссылъку сослали на Мезень. – Мезень – город (нынешней Архангельской области) на правом берегу р. Мезени, впадающей в Белое море. Местом новой ссылки Аввакума и его семьи был определён Пустозерск, туда его отправили из Москвы 29 августа 1664 г. Путь ссыльных лежал через Вологду, Великий Устюг, Холмогоры, Мезень. Прибыв в октябре в Холмогоры, измученный Аввакум написал царю челобитную (см. её публикацию: Челобитная протопопа Аввакума царю Алексею Михайловичу из Холмогор («Третья челобитная») (Подгот. текста и коммент. Н. С. Демковой) // БЛДР. Т. 17. С. 165–166), в которой, боясь за детей, просил не везти его дальше в Пустозерск трудным зимним путём, а оставить в Холмогорах; в первый, кажется, и в последний раз Аввакум пал духом: «Болезнь бо чад моих, – писал он царю, – на всяк час слез душу мою исполняет. И в Даурской стране у меня два сына от нужи умерли. Царь государь, смилуйся!» В это же время из Сарской пустыни за детей Аввакума просил царя старец Григорий Неронов (см. его челобитную царю: Материалы… Т. 1. С. 198–201). Но царь не ответил на эти просьбы; 29 декабря Аввакума с семьёй и домочадцами привезли на Мезень (см. челобитную мезенского воеводы А. X. Цехановецкого: Малышев В. И. Три неизвестных сочинения протопопа Аввакума и новые документы о нем // Доклады и сообщения Филологического института Ленинградского гос. унта. Л., 1951. Вып. 3. С. 255–266. Перепечатка: Малышев В. И. Избранное: Статьи о протопопе Аввакуме. СПб., 2010. С. 11–24). По дороге на Мезень или же по прибытии туда протопопица родила их младшего сына Афанасия (время его рождения устанавливается по упоминанию самого Аввакума – в редакции Жития по списку Дружинина – о том, что он крестил Афанасия на Мезени. (См.: Житие протопопа Аввакума, им самим написанное (